Сандра Браун - Любовь Чейза

Сейдж и Трейвис уехали, а минутой позже в гостиную вошел Пэт Буш.

— Всем привет! Сейдж только что настоятельно советовала мне пройти в дом. — Ему предложили торт и кофе, но не успел он сделать первый глоток, как вдруг Чейз стал громко принюхиваться.

— Чем это пахнет?

Он повел носом в сторону шерифа.

— Пэт, по-моему, это от тебя, — произнес он, притворяясь удивленным. — Чего ради ты так напомадился?

Пэт подавился куском торта и бросил на Чейза убийственный взгляд. Щеки Лори порозовели от смущения. Чейз никому, даже Лаки, не сказал о том, что случайно стал свидетелем страстных объятий матери и Пэта. Но удержаться и не поддразнить их — это было выше его сил.

Сделав вид, что ничего не заметил, Чейз поднялся и потянул Марси за собой. С той самой ночи, когда родилась Лорен, они с Марси спали вместе, он обнимал ее, говорил о своей любви, но ему было запрещено выражать ее физически. И потому сходил с ума, но что за восхитительное это было сумасшествие! Его тело все время звенело от желания. Он двигался в каком-то розовом тумане радостного возбуждения, которое превращало ночи в волшебство, время же на работе летело незаметно.

По-видимому, специалист по авариям Харлан Бойд махнул на него рукой. Когда Марси оказалась вне опасности и Чейз снова попытался связаться с ним, выяснилось, что Бойд переехал и не оставил адреса. Может, оно и к лучшему, но это означало, что им с Лаки надо снова что-то придумывать, чтобы спасти свое дело.

Когда он впадал в отчаяние, Марси всегда поддерживала и подбадривала его.

Обняв жену, Чейз спросил:

— Что ж, не пора ли нам отправляться восвояси?

— Зачем это? — Лаки принял ангельский вид. — Время баиньки?

Не обращая на него внимания, Чейз наклонился к матери, которая качала его крошечную племянницу, и поцеловал ее в щеку.

— Пока. Спасибо за торт, очень вкусно!

— До свидания, сынок.

Глаза их встретились, они всмотрелись друг в друга. Он знал, что она ищет в его глазах остатки боли, что так долго терзала его. Ничего не обнаружив, она улыбнулась ему и повернулась к женщине, которая вновь сделала сына счастливым.

— Марси, как ты себя чувствуешь?

— Совершенно изумительно, спасибо! Чейз невероятно заботлив: он мне вилку не дает поднять за едой.

Уже в машине по дороге домой она заметила:

— Твои родственники думают, что я шучу, когда рассказываю, что ты не даешь мне ничего делать.

— Я должен оберегать тебя и ребенка. Я чуть не проглядел вас однажды. — Он со значением посмотрел ей в глаза. — Больше, Марси, никогда и никто не посмеет причинить вам боль.

— Да, Чейз, только ты один способен причинить мне боль.

— Как это?

— Если разлюбишь.

Он взял ее руку и, положив себе на бедро, накрыл ладонью.

— Этого никогда не случится.

Лес вокруг их дома уже зеленел весенней листвой, цветущий кизил осыпал местность белым кружевом. Тюльпаны, посаженные Марси год назад, цвели вдоль дорожки, ведущей ко входу в дом.

Чейз подошел к застекленной стене и взглянул на открывающийся вид.

— Я люблю этот дом.

— Я так и знала.

Он повернулся и обнял жену.

— Я люблю его почти так же сильно, как тебя.

— Почти?

Он расстегнул ее блузку, сдвинул ткань в сторону и принялся нежно поглаживать шелк, прикрывающий ее груди.

— У тебя есть некоторые преимущества, с которыми трудно соревноваться…

После глубокого влажного поцелуя она прошептала:

— Сегодня утром доктор дал зеленый свет.

Чейз встрепенулся.

— Ты имеешь в виду, что уже можно…

— Только осторожно.

Он подхватил ее на руки и взбежал по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

— И почему ты не сказала раньше?

— Потому, что мы были приглашены на день рождения Лорен.

— Мы потеряли там целых два часа.

Положив ее на постель, он принялся лихорадочно срывать с себя одежду. Смеясь, она помогала ему. Когда муж совсем разделся, она протянула руку и погладила его.

Он застонал.

— Я сейчас умру!

С убийственной скоростью он снял с нее блузку, стянул юбку. Марси была еще в рубашке, когда Чейз положил голову ей на живот и поцеловал его сквозь шелк.

— Как там мой ребеночек?

— Хорошо. Здоров. Растет во мне.

— А ты как?

— Счастлива как сумасшедшая и очень тебя люблю.

— Господи, я тоже. — И Чейз влажно поцеловал нежную плоть.

— А-ах, — выдохнула она, выгибаясь навстречу.

Он поднял голову и улыбнулся ей.

— Тебе нравится?

— Угу.

— Ты — рыжая горячка, вот ты кто!

Он задрал ее сорочку за кружевную оборку, над животом, над грудью, через голову. Так же быстро отбросил лифчик, чулки, трусики. Несколькими секундами позже он уже томно любовался ею всей целиком.

— Они с каждым днем меняют цвет, — заметил он, касаясь подушечками пальцев ее сосков.

— Ничего не меняют. Тебе просто нравится их рассматривать.

— И не только это.

Он склонил голову и стал целовать ее груди, трогая языком нежные вершины, пока она не вздрогнула от возбуждения.

— Чейз?

— Подожди. Мы же чуть не месяц шли к этому.

Он стал целовать ее, прокладывая дорожку поцелуями сверху вниз, останавливаясь по пути, чтобы насладиться шелковистостью и ароматом блестящих завитков на лобке, затем раздвинул ей бедра и медленно погрузился языком.

Марси выдохнула его имя и обхватила ладонями его голову, но он не умерил свой пыл, пока его проворный язык не вызвал у нее чудеснейший, глубокий оргазм.

Потом он чуть приподнялся и медленно, осторожно вошел в нее, в это уютное, влажное ущелье… При таком ее состоянии, все что он мог — это скользить плавно и медленно, что, впрочем, только усиливало эротичность и продлевало удовольствие.

Наслаждение было огромно, оглушительно. Чейз захлебывался в сверкающих волнах экстаза, ритм которых совпадал с темпом ее нежных пульсирующих сокращений.

И все-таки он не мог полностью раствориться в этом море любви, потому что в голове его, над всем этим сладостным счастьем, отчетливо звучала мысль о том, что жизнь прекрасна и удивительна, что ему нравится жить… И любить Марси, свою жену.