Взгляд его упал на постель, и он тотчас почувствовал неловкость.

— А где моя спальня?

— Там.

Она указала на закрытую дверь в противоположном конце галереи. Именно туда Чейз и перевез свои пожитки. Оттого что Марси не предложила ему разделить с ней комнату, он почувствовал заметное облегчение: не пришлось ей отказывать.

С тех самых пор, как Лаки упомянул о необходимости спать с Марси, Чейз часто думал об этом. Она не заговаривала на сокровенную тему в открытую, но явно рассчитывала и на сексуальные отношения. Сперва Тайлер не мог себе представить, как будет барахтаться с Занудой Джонс, но, привыкнув к этой мысли, рассудил, что это должно быть совсем неплохо. Она привлекательная женщина, он — мужчина со здоровыми сексуальными стремлениями. С прагматической точки зрения он не видел никаких особых препятствий для близости с ней.

Общая спальня, впрочем, это свято. Несмотря на то что он намеревался дать клятву и перед лицом закона назвать Марси своей женой, в его сердце женой навсегда останется Таня. Он не прочь периодически делить ложе с Марси, но спать будет в другой комнате.

Проблемы сыпались одна за другой: нужно было сдать анализ крови, купить лицензию, поспорить с братом, успокоить мать, держать себя в руках, чтобы не убить сестру, если она еще раз спросит, а в своем ли он уме, и купить новый черный костюм.

С погодой, слава Богу, повезло, и родители его будущей жены, приехав накануне вечером, пригласили остальных Тайлеров, Марси, его на обед в загородный клуб «Милтон-Пойнт». Супруги Джонс были на седьмом небе от счастья, поскольку их единственная дочь наконец-то выходила замуж. Хвала Господу, она не останется старой девой! Чейзу стало даже как-то неловко за Марси. Жених с невестой казались единственными счастливыми людьми за столом.

Впрочем, надо отдать должное Лори: она сделала все возможное, чтобы разрядить эту напряженную атмосферу и устроить настоящий праздник. Пэт Буш, как мог, оказывал ей моральную поддержку. Девон тоже старалась изо всех сил и поддерживала беседу, как только та норовила угаснуть, но нервозность журналистки проявлялась в колоссальном аппетите, что и стало предметом шуток.

Сейдж под страхом смерти запретили высказывать свое мнение. Потому-то в конце вечера, когда она обнимала свою будущую невестку и желала ей доброй ночи, можно было подумать, что Марси преступница, приговоренная к работе на галерах, а отнюдь не новобрачная на пути к алтарю.

Лаки тоже не прочь был поддержать разговор, но сердитый взгляд выдавал его с головой. Брат, по его мнению, совершал непоправимую ошибку.

Глядя на рядом стоящую женщину Чейз спрашивал себя: а не сон ли все это? Смотреть на Марси было более чем приятно: в своем белом шерстяном костюме, мягком и похожем на подвенечное платье, она выглядела просто красавицей. Волосы невеста забрала наверх, на голову надела маленькую шляпку с вуалью, под которой искрились и улыбались удивительные голубые глаза.

— Нервничаешь? — спросила она Чейза.

— Неудобно как-то, — признался он. — Не хватило времени переделать пиджак от костюма: сидит на мне в обтяжку.

Она протянула руку и коснулась его широких плеч.

— Это плата за то, что у тебя такие широкие плечи.

Чейз рефлекторно дернулся, но вряд ли причиной тому стало неожиданное прикосновение Марси, так похожее на прикосновение жены, поскольку как раз в этот момент объявили, что судья ждет их.

Они столпились в тихом, отделанном панелями зале — жених и невеста, родители Марси, остальные Тайлеры и Пэт Буш. Не слишком веселое собрание.

Струны памяти потянули мысли Чейза назад, в прошлое, к чудесной, освещенной свечами свадьбе в церкви Большая семья Тани занимала тогда несколько скамей впереди. Это было счастливое событие, хотя обе матери немного поплакали в кружевные платочки, которые Таня вышила и подарила им. Никто из присутствующих не сомневался во взаимности жениха и невесты. Таня выглядела такой красивой — прямо дух захватывало, когда она скользила по проходу в своем белом платье. Они поклялись в любви и верности до самой смерти…

— Берешь ли ты, Чейз, Марси Джонс в законные супруги? Обязуешься ли любить, уважать, защищать и содержать ее до тех пор, пока вы оба живы?

Этот вопрос вырвал Чейза из сладких грез и вернул к жестокой действительности. Он уставился на судью, который, недоумевая, ждал, потом заглянул в настороженные глаза Марси.

— Да.

Судья спросил то же у Марси, и она тихим, торжественным голосом ответила. Новобрачные обменялись простыми золотыми кольцами, судья провозгласил их мужем и женой, затем сказал Чейзу:

— Можете поцеловать новобрачную.

И сердце Чейза оборвалось.

После Таниной смерти он спал со множеством женщин, но ни одну из них не целовал. Почему-то это слияние ртов казалось ему более интимным и личным, чем излияние внутри женского тела. Поцелуй совершается лицом к лицу, глаза в глаза и требует некоторой доли участия от обоих партнеров.

Чейз повернулся к новобрачной и обнял ее за плечи, слегка наклонил голову и помедлил. Родственники, казалось, одновременно затаили дыхание.

Он не мог смотреть Марси в глаза, потому что боялся найти в них тревогу или осуждение, а сосредоточился на ее губах: они были красивой формы. Цвета персиков в саду, когда те уже созрели, мягкие на вид, чуть трепетные…

Чейз наклонил голову и коснулся ее губ своими. Они были достаточно податливыми, чтобы пробудить любопытство, и достаточно соблазнительными, чтобы вызвать осторожность. Он поддался первому и прижался к ним чуточку сильнее, затем быстро отстранился.

Она улыбнулась.

Он тоже.

Но его улыбка так и застыла у него губах.

К счастью, его поспешно обняла мать Марси, с энтузиазмом пожал руку мистер Джонс, приветствуя нового члена их небольшой семьи. Говоря что-то подходящее к случаю своей новой теще, Чейз рефлекторно провел языком по губам и был шокирован, почувствовав на них вкус Марси.

Глава 8

— Когда твои возвращаются в Хьюстон?

— Утром.

Чейз помог Марси снять меховой жакет и повесил его на вешалку у входной двери… У их входной двери.

— Что за спешка? Почему бы не остаться на несколько дней?

— С тех пор как они ушли на пенсию, их единственная радость — игра в гольф. Им не хочется нарушать расписание партий, и кроме всего прочего, родители считают, что их пребывание в городе помешает нашему медовому месяцу.

— Ах вот оно что! — Он снял пиджак, довольный, что наконец избавился от него, согнул руки, поиграл мускулами и распустил узел галстука. — Откроем шампанское?

— Почему бы и нет? — отозвалась она веселым голосом, но как-то принужденно. Сняв шляпку, Марси положила ее на столик, потом-таки пошла за фужерами, — Очень предусмотрительно со стороны Девон и Лаки — дать нам с собой шампанское. Особенно в свете предубеждения Лаки против нашего брака.

— С чего ты взяла? — Он открыл бутылку шампанского и наполнил фужеры, которые она ему протянула.

— Ты шутишь? Только слепой не заметит его неодобрения. Он хмурится всякий раз, стоит ему только взглянуть на меня.

— Ты тут ни при чем. Его опасения к тебе не относятся. Он боится, что я сделаю нас обоих несчастными.

— А ты?

Их взгляды встретились. Несмотря на нежную улыбку Марси, он видел, что в ее вопросе нет ни тени кокетства или легкомыслия.

— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не случилось, Марси.

— Прекрасно. — Они чокнулись и, глядя друг другу в глаза, выпили холодное, шипучее шампанское.

— Ты голоден? — поинтересовалась она.

— Поесть не откажусь.

Повернувшись, она двинулась на кухню. Провожая жену взглядом, Чейз отметил, что в этой узкой юбке зад ее стал прямо-таки соблазнительным. И ноги у нее красивые. Он еще больше распустил галстук и удивился, почему здесь так натоплено.

Затем, чтобы отделаться от растущего чувства неловкости, сказал:

— Кроме того, Лаки и права не имеет критиковать меня! Девон-то ведь была замужем, когда они познакомились.

— Я помню. В то время это вызвало большую шумиху. Алиби Лаки в деле о поджоге подтвердила замужняя женщина, у которой он провел ночь.

— Были смягчающие обстоятельства.

— Да, я знаю. Глядя на них сейчас, никто не усомнится, что они созданы друг для друга. — Открыв холодильник, Марси воскликнула: — О, вот это да! Посмотри, Чейз! — Она достала большую, завернутую в целлофан корзинку с сыром, свежими фруктами, коробкой конфет и маленькой баночкой ветчины.

— Надо же, еще и записка. — Открыв белый конверт, она прочла вслух: — «С любовью и пожеланием счастья». — Это от твоей мамы и Сейдж. Мило, не правда ли?

Чейз приблизился к Марси, которая разворачивала целлофан у стойки бара.

— Конечно, мило.

Он был полон непривычно теплых чувств к своей сестре, потому что она спасла его от непростительной ошибки. Сегодня утром она спросила, какой букет он заказал для Марси. Чейз с ужасом признался, что мысль о букете даже не пришла ему в голову.

Сейдж успокоила его, сказав, что позаботится об этом сама. Через два часа, в самый последний момент, она вернулась со свадебным букетом из белых роз и белых лилий, свежих, как дыхание ребенка. Этот букет Марси только что осторожно положила на столик у бара, рядом с подарочной корзинкой.

Очевидно, визит в цветочный магазин стал не единственным делом, которое Сейдж выполнила вместо него. Увидев радость на лице Марси, разворачивающей целлофан, он преисполнился благодарности к матери и сестре за то, что они предусмотрели это.

— Наверное, доставили в присутствии родителей, когда я ходила в парикмахерскую. Хочешь сыру? — Она протянула ему кубик швейцарского сыра, и он съел его прямо из ее рук. Внутри у него все перевернулось, когда почувствовал прикосновение ее пальцев к губам.