– Создаю новые воспоминания, – отозвался он, запыхавшись, и остановился там, где поток воды растекался по улице.

Стоило мне подумать, что сильнее мне его уже не полюбить, как чувство мое углубилось еще на несколько миль. Он закружился, придерживая меня за ноги, а я покоилась животом у него на плече. Дождь лупил, я хохотала, чувствуя себя легко и свободно.

– Ты спятил!

Райан дернулся, как будто хотел уронить меня на землю.

– Любишь меня?

Я вцепилась в его мокрые шорты.

– Да!

Он задрал мне ноги повыше.

– Что?

– Да! – взвизгнула я громче.

Райан кружился; мои мокрые волосы разлетались и липли к лицу.

– Что? Не слышу! Дождь мешает! Говори яснее!

– Я тебя люблю! – крикнула я, одной рукой с глаз убирая волосы, а другой держась за его шорты.

– Ты – что?

Я шлепнула его по безупречной мокрой заднице.

– Я тебя люблю!

– Ты меня любишь?

Голова у меня шла кругом: он прыгал и вращался на месте.

– Я тебя люблю!

Он сжал мне бедра:

– Ты выйдешь за меня замуж, Митчелл?

– Да! Не роняй меня!

Он спустил меня еще ниже, и моя мокрая футболка неудобно сбилась под грудями.

– Да? Что – да?

Я так смеялась, что закололо в боку.

– Да! Я выйду за тебя!

Райан поставил меня в холодную бегущую воду, взял одной рукой за бедро, другую запустил в волосы на затылке, и принялся целовать. Среди ливня. В потоке воды, сбегавшей по тротуару перед родительским домом близ Питтсбурга. Целуя меня со всей страстью и сверх того. Откидывая и гладя мои мокрые волосы. Покусывая мои губы. Смешивая наше голодное дыхание в единое целое.

Наполняя мою память новыми впечатлениями от дождя.

Зажигая меня своим светом во мраке бури.

Мои ладони плавали по его гладкой, мускулистой спине, по ребрам, шее и лицу.

Мой!

Мой, мой, мой!

– Я люблю тебя, – пробормотал он.

– И я тебя.

Райан отстранился, чтобы наградить меня своей смертоносной улыбкой. Его счастье с учетом того, что я составляла огромную часть последнего, было подобно дару, которым я буду восторгаться до конца своих дней.

Но все-таки мне пришлось отомстить ему за свое путешествие вверх тормашками. Я наклонилась, зачерпнула воды и метнула в него.

– Ах так! – Он чирканул своей ножищей по луже, залив меня по щиколотки.

Я ответила тем же. Давно я не чувствовала себя так раскованно. Когда он наклонился, намереваясь зачерпнуть тоже, я принялась топать, разбрызгивая воду из луж, пока он в достаточной мере не вымок.

Выпрямившись, Райан глянул вниз и изрек:

– Лучше беги.

Я помчалась сквозь дождь и одолела босиком не больше ярда, как была схвачена и оторвана от земли.

Сияя, Райан понес меня на угол, где переполнялся уличный ливнесток. Дождь лил стеной, вода затопила все и вся.

– Мы часто играли здесь, – сообщил Райан, вышагивая со мною, прижатой к его груди. – С Ником. А вон в том доме жил Рики Бейдлер. В какие только переделки мы не попадали!

Он опустил меня в воду по щиколотки. Тут-то и началась настоящая дрызготня. Вода пропитала мой лифчик и струилась по спине.

– И это все, на что ты способен, Кристенсен?

Я направила в его сторону волну. Он рассмеялся, отбросил налипшие волосы, схватил меня за талию и усадил в лужу. Холодная вода затопила сокровенную выемку, и я снова взвыла.

Райан плюхнулся рядом.

– Иди сюда, – велел он негромко и, подхватив под мышки, усадил на себя.

Дождь ослабевал, но мог бы и лить по-прежнему – в объятиях Райана, сидя на обочине в бегущих потоках, я его не замечала. Райан убрал мне волосы со лба и склонился, чтобы поцеловать.

Глаза его лучились любовью – в этом не приходилось сомневаться: взгляд был красноречивее миллиона слов. Я обвила рукой его плечи, провела ладонью по мокрой щеке и дальше, зарывшись в волосы и чувствуя, как его поцелуй пробирает меня до костей.

В мире не было никого, кроме нас.

Сидевших на улице.

В мелком ручье.

Под дождем.

И мой бесподобный мужчина в очередной раз изгнал из моей памяти все беды.

* * *

Назавтра, около часа дня, до меня донеслось тридцать второе за утро ворчание Эллен. Или тридцать третье? Я сидела с ноутбуком за кухонным столом, а Райан снаружи возился со своей машиной, игнорируя стремление матери кормить его по часам.

Я мысленно заключила с собой пари: следующий фырк погонит меня с места – так оно, конечно, и вышло.

– Спроси, будет ли он сэндвич, – на бегу попросила Эллен, уповая на то, что я донесу ее послание до гаража.

Я молча добавила «да, мама» к уже произнесенному «конечно, не вопрос».

Я нашла Райана, вернее, его ноги и камуфляжные шорты, которые сидели очень низко на бедрах, обнажая тугую плоть и радостно встопорщенные волоски. Райан лежал под своим «шелби», и по жирным потекам на этих исключительно сексуальных шортах я заключила, что он менял масло. У мужика было двадцать девять миллионов долларов, но он был слишком мужик, чтобы платить кому-то за замену масла. Храни его Господь со всей его скромностью.

Я пнула торчавшую ногу.

– Эй, очаровашка-механик! Как оно там, внизу?

Райан изогнулся достаточно, чтобы ухмыльнуться мне.

– Отлично.

Его притягательность лишь усилилась благодаря запятнанным маслом рукам, разводам на простой футболке белого хлопка и инструментам в руках.

– От тебя глаз не отвести – того и гляди попрошу тебя заменить и мое масло. Что скажешь?

За это я заработала очередную самодовольную улыбку.

– Мне кажется, мэм, вам следует не только заменить масло. По-моему, вы нуждаетесь еще и в наладке и смазке.

– Как минимум! Еще в шлифовке и полировке.

– Хорош с грязными намеками! У меня встает.

– Занимайся своей страстной, грязной механикой, а я, быть может, уделаю тебя прямо здесь, на подъезде. – (Это породило игру бровями.) – Твоя мама медленно, но верно приходит в ярость, потому что ты сегодня не ел. Тебе еще долго?

Бессмысленно было готовить ему сэндвич – не при таких лапищах, сплошь в машинном масле.

Он застонал:

– Ей больше заняться нечем? Я ем, когда хочу. Я еще с вечера сыт.

Я собралась съязвить, но у него зазвонил мобильник, лежавший на полотенце возле початой бутылки лимонада.

– Послушай, кто это.

Я подобрала телефон и повернула, чтобы видеть на ярком свету.

– Твой юрист, Лен Бейнбридж.

– Ответь. У меня руки слишком грязные.

Я провела пальцем по экрану и произнесла:

– Привет, мистер Бейнбридж, это Тарин Митчелл.

– О, привет, Тарин, – весело отозвался тот. – Как поживаете?

После обмена любезностями он попросил передать трубку Райану.

Ноги Райана так и торчали из-под машины, а сам Райан уже дал мне инструкции.

– Извините, он сейчас недоступен и просил передать через меня.

Райан выгнул бровь, впечатленный моим официозом.

– Хорошо. Передайте, пожалуйста, что мы высылаем ему текст соглашения с пиар-агентством Брауна и Салливан. Пусть изучит. Если все приемлемо, мы займемся выплатой.

– Хорошо. Замечательно. Я скажу ему.

– Спасибо. О, и еще одно, Тарин. Чуть не забыл: Мириам высылает ему черновик добрачного контракта. Он должен отметить ваши пожелания на случай, если брак не состоится. Там все понятно и очевидно. Конечно, если у него будут вопросы – пусть позвонит.

Мои мысли застряли на слове «добрачный».

– Тарин, вы слушаете?

По-моему, я заглотила пузырь из слюны, ибо едва не подавилась. Когда он окликнул меня вторично, я сумела кивнуть и проскрежетать:

– Я все передам.

Райан выкатился из-под машины, вытирая руки ветошью. Он посмотрел на меня, щурясь на солнце.

– Чего он хотел?

Знакомо ли вам ощущение теплого прилива, когда вы готовы взбеситься, вырубиться или сблевать? Да, оно самое.

– Мне не нужны твои деньги, Райан, – выдавила я, цепенея и отрешаясь от разговора.

В банке у него хранились миллионы. Я считала, что мы уладили этот вопрос, но, очевидно, ошиблась. Конечно, он нуждался в путях отступления.

– Ни цента, – протолкнула я сквозь комок, застрявший в горле. – Я в состоянии сама заработать на жизнь, а если у нас будут дети, я рассчитываю, что ты поможешь вырастить их здоровыми и счастливыми, но сохраню квартиру на случай, если ты вдруг решишь расстаться, потому что мне нужно где-то жить. Наверное, эта фигня все равно прозвучит при разводе, так уж положено, но я никогда не прикоснусь к твоим деньгам, потому что их заработал ты, и никто другой. Я никогда не поступлю с тобой так. Ты строишь дом на своей земле – это не мое и никогда не будет моим. Я хочу, чтобы ты знал об этом. Я ничего не отберу.

Лицо Райана расплывалось, как в тумане, и только тогда я осознала, что плачу.

Он вскочил на ноги:

– Малышка, ты нагнала на меня страху. О чем ты говоришь, черт возьми?

Моя рука безжизненно протянула ему телефон. Мне следовало рвать и метать, но этого почему-то не происходило. Я была ранена в самое сердце и погрузилась в отчаяние.

– Твой юрист высылает тебе добрачный контракт, который ты просил. Знай, что я подпишу его. Это правильно. У тебя должно быть спокойно на душе.

Райан таращился на меня, как мешком ударенный.