Следующим на очереди был магазин одежды. Я заглянула в кошелек, вздохнула, но все равно решила пойти не в привычный магазинчик с демократичными ценами, а в салон одежды, где цены были значительно выше, впрочем, выше было и качество обслуживания.

Утром следующего дня я была в предвкушении всеобщего восхищения. Сейчас я распахну дверь, войду в офис, и все рухнут от восхищения.

– Ой, Надя, что с тобой? – первой подала голос менеджер по продажам, – ты стала какая-то другая.

– Да так, прошлась вчера по магазинам.

– Нет денег, нечего идти за покупками, – сказала вредная Леночка, – ты одета просто бр-р. Все так тускло! Ты не подумай, я как подруга тебе говорю.

Леночка подошла ко мне.

– Вот моя кофточка, такая красота! А стоит, скажу по секрету, примерно тысячу рублей, – Лена покрутилась, блестя стразами на блузе, – не так уж дорого для хорошей вещи. А ты купила небось на рынке за триста рублей и довольна.

Я не стала говорить, что моя блузка стоит ни много ни мало три тысячи рублей. Я просто прошла на свое рабочее место, проглотив ком в горле. Мое унижение длилось до обеденного перерыва. В двенадцать часов в наш террариум зашел шеф, заметив меня, он довольно улыбнулся.

– Ну, наконец-то, я вижу стильно одетую девушку. Надюша, на вас приятно смотреть. Дамы, не обижайтесь, вы тоже прекрасны, – добавил он, оглядев остальных, – но я бы на вашем месте узнал адрес магазина, в котором побывала Надежда.

Насвистывая, начальник забрал мой отчет и ушел обедать. Удивительный человек. Всего несколькими предложениями осчастливил сотрудницу и даже не заметил.

Девушки растерянно молчали, наконец Лена сказала:

– Мужик, что с него возьмешь. Никакого чувства прекрасного.

– Надь, – сказала менеджер по развитию сети, – а правда, где ты одевалась?

– На улице Ломоносова рядом с памятником есть один магазин…

– Ой, я, кажется, его знаю! – воскликнула Алина, та самая, что первая нарушила утреннее молчание, – но ведь там жуть, как все дорого!

– Один раз живем, – улыбнулась я.

– А что там еще интересного есть?

– А сколько стоит?

– А какого размера? На меня есть что-нибудь?

И только красная от злости Леночка яростно стучала по клавишам, поджав губы. Остальные сотрудницы принялись перечислять хорошие магазины, спорить о стиле в одежде, об аксессуарах. На обед никто не пошел – заказали пиццу.

Милена Анреевна, оказывается, ушла на больничный. Без нее я чувствовала себя чужой в этом коллективе. После обсуждения надлежащего внешнего вида, девушки принялись злословить. Досталось и главному бухгалтеру, директору и бывшим сотрудникам. Не желая слушать сплетни, я пошла в курилку. Наверняка, сейчас обсуждают и меня.

Я всегда болезненно реагировала на замечания в свой адрес. В детском саду я даже расплакалась, когда девочки сказала, что у меня некрасивое платье. В старших классах я привыкла огрызаться в ответ на критику, а потом долго вспоминать обидные слова. И ни разу я не поступала так, как мне советовали. “Не езди на сорок втором автобусе, на двенадцатом доедешь быстрее”. Я предпочитала сорок второй, иногда ездила с пересадками, лишь бы не на двенадцатом номере. “Не носи фиолетовый, он тебе не идет”. Полгода я покупала все фиолетовое – от одежды до тетрадей. И так во всем: я шла наперекор чужому мнению, не задумываясь, что веду себя глупо. Пора завязывать с этой привычкой.

Остаток дня прошел спокойно. Девчонки вволю насплетничались и больше не отпускали язвительных замечаний. Наверно, обеденный перерыв надо разделить на две части. На принятие пищи отводить полчаса, а остальные тридцать минут – на обсуждение слухов, тогда в рабочее время обстановка будет спокойной.

Я собрала вещи, выслушала парочку комплиментов и пошла на остановку. Нужный автобус не спешил, наверно, опять сломался. Я запретила себе расстраиваться и решила добраться до дома пешком. Пусть потрачу на дорогу целый час, зато разомнусь.

Я всматривалась в прохожих и размышляла, хотела бы я оказаться на их месте. Вот идет девушка в кожаной куртке с меховой отделкой, серьги – золотые, кольца – золотые, походка уверенная. Откуда у нее дорогие вещи? Заработала? Как? Талантом, трудолюбием или сопровождением богатых мужчин? Обрадовалась бы я ее богатству?

Или вот, женщина средних лет, постоянно смотрит на часы, злится. У нее проблемы на работе, в семье? Или она сердится, потому что не успевает на праздник, например, на день рождения мамы? Прибежит – а там вкусная еда, веселье…

А вот меня дома никто не ждет. Домашние, конечно, будут беспокоиться, если я не приду ночевать, но сейчас мое отсутствие никого не напрягает. А так хочется, чтобы был человек, который бы нервно ходил по комнате в ожидании меня; чтобы его сердце билось быстрее, едва он услышит мои шаги; чтобы он жаждал услышать мой голос, чтобы я… тоже тосковала по кому-нибудь.

Что ж, половина условий выполнена – есть такой человек, по которому я скучаю, может, он вновь полюбит меня?

Дома было необыкновенно тихо. На кухонном столе лежала записка: “Ушли к Ломакиным до утра. Мама, папа, Аня”. Замечательно.

Я решила провести время с пользой – собрала битые безделушки, просроченную косметику, старые газеты – и выбросила. Ни к чему хранить хлам.

Раньше я ничего не выбрасывала. Вещи, которыми больше не пользовались, я складывала в большую коробку, а иногда ленилась и оставляла, где придется – под кроватью, в тумбочке, в шкафчиках. Довольно! Хватит копить мусор!

Я вымыла полы, протерла пыль. На этом моя энергия не иссякла. Я достала синюю мягкую ткань, сделала выкройку. Давно хотела заняться шитьем, но у меня не было то времени, то настроения.

Так, с ленью покончено! Осталось избавиться от зависти и уныния. Тогда я стану по-настоящему другой – доброй, жизнерадостной, решительной, целеустремленной. Думаю, такая девушка может бороться за Тима.

38

Анюта терла глаза руками, всхлипывала и уверяла, что сбежит из этого страшного города в далекую глухую деревню, где совсем нет людей. Я терпеливо ждала, пока племянница успокоится, но истерика только набирала обороты. Уже через пару минут Анюта кричала, что она ничтожество и ей незачем жить на белом свете. На всякий случай я подождала еще немного, плач не прекратился. Тогда я схватила Анюту за шиворот, отволокла в ванную комнату и сунула под струю холодной воды. Анюта завизжала, замахала руками и пообещала меня утопить. Что ж, цель появилась, жить можно. Я выключила воду, бросила Анюте полотенце. Племянница зло сверкнула глазами, я ушла заваривать чай.

– Зачем ты это сделала? – стуча зубами спросила Аня, – вода ледяная!

– Зато ты сразу захотела жить, – отозвалась я, – даже утопить меня обещала.

– Извини, – Анюта обхватила голову руками, – не знаю, что теперь делать.

– А что случилось?

– Начальник, – Анюта шмыгнула носом, – предложил… м-м… Ну, это….

– Стать его любовницей?

– Ага, стать его любовницей прямо в подсобке! – с отвращением сказала Анюта, – я испугалась и сказала, что напишу заявление в полицию, а он сказал, чтобы я уносила ноги, пока цела и больше не смела приходить на работу.

– Значит, у тебя каникулы, только и всего.

– Надя, ты слышала, что я тебе сказала? – вскинулась Анюта, – он такое мне предложил! Да он же начальник, он должен быть примером для подражания! Он не может говорить то, что сказал!

– Может, – я погладила Анюту по голове, – ничего страшного не произошло. Привыкай, что среди людей встречаются скоты в людском обличье.

– Тебе легко говорить, – укоризненно сказала Анюта, – у вас весь коллектив женский, никто не пристает. Может, я повела себя не достойно? Может, он решил, что я сама намекаю… что я не буду против… Наверно, это я виновата.

– Успокойся. Он поступил так, потому что он козел. Твоей вины нет. Новой официантке он предложит то же самое. Он не конкретно тебя хотел обидеть. Ему подошла бы любая девушка, а попалась ты.

– Да? – с облегчением спросила Анюта, – я не похожа на гулящую?

– На кого угодно, только не на нее, – заверила я.

– Хорошо. Он козел, ты убедила.

– Ура, – сказала я, давай пить чай, а потом гулять.

39

Иногда чтобы стать счастливой приходится долго страдать. Будто бы судьбе не интересно выдавать счастье порционно, непременно надо вывалить разом весь запас. А до тех пор терпи, человек.

Моя тетя, Антонина Львовна, Тоня, до сорока двух лет терпела ругань и побои. Сначала таким образом ее воспитывали родители, потом муж, когда Тоне исполнилось сорок один год друг за другом умерли мать, отец и супруг. Год Тоня привыкала к свободе, училась ходить с расправленными плечами и не вздрагивать от любого прикосновения. Потом она познакомилась с Вадимом и познала рай на земле. Муж оказался заботливым, благородным, любящим, сильным независимым человеком при полном отсутствии недостатков. Он смотрел на Тоню так, словно она была его ангелом. И он делал все, чтобы ангел не заботился ни о чем мирском.

Украшения, деликатесы, книги, духи – все появлялось, едва Тоня успевала пожелать. Но главная прелесть заключалась в теплом отношении, во внимании… Плед, мягко укрывающий плечи; молоко с медом при простуде; разговор об интересном только ей сериал; поглаживание ладошки, когда страшно…

Тоня понимала, какое огромное счастье выпало на ее долю и всячески старалась отблагодарить небо за подарок. Она не совсем ясно понимала, как должна это делать, но рассудила, что за добро надо платить добром. И если конкретно небу она ничем помочь не может, в ее силе помогать людям. Тогда у неба будет меньше проблем – те хлопоты, которые надо решить со смертными, решит Тоня.

Так что Анюту она приняла с радостью. Пообещала стол, ночлег, работу и много-много хорошего. Анюта немного ошалела, когда после пятиминутного разговора ей пообещали золотые горы и велели садиться в машину. Я заверила Анюту, что т. Тоня хороший человек. К тому же, натерпелась в жизни не мало и Анькины проблемы хорошо поймет.