Лео кашлянул, и Виола еле слышно его выругала. Если бы она смогла удержать внимание Чарлза, он мог бы его скрутить!

— А если бы я сказал тебе, где находится сокровище? — спросил Лео.

— Значит, ты признаешь, что оно у тебя! Что оно существует! Значит, все это время ты мне врал!

Лео кивнул, рассыпая длинные волосы по плечам.

— Ты мог бы уехать уже этой ночью с точным планом и письмом лакею, который сторожит дом миссис Уэдон и сокровище.

— Без всяких гарантий? Не имея уверенности, что ты не собираешься в очередной раз меня провести? Ну уж нет, дорогой! Думаю, что я оставлю при себе твою шлюху — один Бог знает, почему я так терпелив — и пред оставлю тебе самому поехать за ним. Через неделю буду ждать тебя в «Трех лебедях» в Дувре. Если ты привезешь мне сокровище принца, только тогда скажу, где найти твою любовницу.

— Значит, я должен безоговорочно доверять тебе после всего, что ты сделал? — процедил Лео, с трудом проталкивая слова сквозь стиснутые зубы.

Он сжал кулаки и чуть изменил позу. Если бы только Виола сообразила и затаилась в постели!

— Так ведь не я же лгал, кузен! — Чарлз возмущенно поджал губы и обжег Лео ненавидящим взглядом. Повернувшись к Виоле, он махнул пистолетом: — Ну же, миссис Уэдон! Извольте повиноваться!

Лео сделал шаг назад, словно намереваясь пропустить кузена мимо себя. Его бедро ударилось о туалетный столик, и стоявший на нем кувшин звякнул. В тишине стук фаянса по дереву казался оглушительно громким. А в следующую секунду он уже обрушил кувшин Чарлзу на голову, даже не заметив, когда именно успел схватить его. Казалось, это действие было чисто импульсивным.

Чарлз рухнул на пол. Вода разлетелась во все стороны, пропитав его фрак и сделав пол предательски скользким.

Пистолет выстрелил — и Виола громко закричала. Чарлз дернулся, сбивая Лео с ног, и тот упал рядом. От удара кулака в голову у него зазвенело в ушах, но он поспешил ответить тем же, метя негодяю в зубы.

Тот разразился проклятиями и попытался вцепиться Лео в лицо. Он едва успел отвернуть голову, чтобы не остаться без глаза. Чарлз попытался откатиться в сторону, сумев ударить кузена в живот обутой в сапог ногой.

Лео ринулся за ним. Его нельзя подпускать к Виоле. Нельзя допустить, чтобы подонок даже прикоснулся к ней! Никогда! Ни за что! Лео снова ударил мерзавца кулаком в лицо. У Чарлза из носа хлынула кровь, и его отбросило назад. А потом он поскользнулся на мокром полу, потерял равновесие и с тошнотворным звуком врезался головой в каменную облицовку камина.

Лео попытался броситься за ним, но его удержали. Он попытался стряхнуть с себя чужие руки, но его схватили еще крепче, чуть ли не подняв над полом.

— Не дергайся, парень. Все кончено.

Отец разжал руки, и Лео оперся о стену. Стряхивая с ресниц кровь и брызги воды, он дышал с хрипом и свистом, словно кузнечные мехи.

Герцог опустился на колени рядом с его кузеном. Его мать и сестра суетились вокруг Виолы, резко и гневно переговариваясь. Гленналмонд с испуганным и виноватым лицом застыл в дверях со свечой в руке.

У Лео затряслись руки.

— Виола, как ты?

— Со мной все в порядке.

Судя по ее голосу, это вряд ли соответствовало истине: он звучал прерывисто и слишком тихо.

— Миссис Уэдон просто храбрится, — громко сообщила его мать, — но, думаю, ради царапины врача звать не нужно. Сами промоем рану и перевяжем.

— А что с Чарлзом?

Гленналмонд так и остался в дверях, словно сидящий в ложе зритель пьесы, действие которой разворачивается далеко на сцене и не имеет никакого отношения к реальности.

— Он не дышит. — Герцог встал, и на его ночной сорочке остался темный след от воды на поду. — Так что ему врач уже ничем не поможет. Гленналмонд, помоги брату, пока твоя мать займется раной миссис Уэдон. Нам в ближайшие часы необходимо будет предпринять довольно серьезные действия, и лучше, чтобы в них участвовало как можно меньше слуг.


Глава 35


Лео сидел в кресле, прижимая к глазу кусок сырого мяса. Он убил своего кузена! Некоторые назвали бы его преступником, хотя его не будут судить. Родные об этом позаботятся. За стенами Скелтон-Холла никто никогда не узнает, что именно случилось, хотя его собратья из Лиги скорее всего догадаются. Тейн говорил, что оставлять Чарлза в живых было ошибкой, и оказался абсолютно прав.

Его отец и брат унесли тело кузена в пустую спальню, а мать постаралась сделать вид, будто они ухаживали за человеком, получившим серьезную травму. Все это было предпринято для того, чтобы уберечь Лео от виселицы.

На Чарлза надели ночную сорочку Лео и уложили его в кровать. Сцена была готова: вокруг кровати разместили воду, бинты и салфетки, которые использовались для того, чтобы обработать раны Виолы и его собственные. В результате создавалось вполне убедительное впечатление, будто были предприняты все усилия для того, чтобы оказать Чарлзу помощь. Одного из грумов отправили за врачом, которому по приезде предстояло обнаружить, что в его искусстве, к сожалению, уже нет необходимости.

Бо поручили играть роль сиделки, и ей очень легко удалось выглядеть именно такой расстроенной, как и можно было бы ожидать. Хотя те, кто хорошо ее знал, поняли бы, что ее состояние вызвано яростью.

Какая же у него замечательная семья! Даже Гленналмонд извинился за свое поведение и поклялся ни слова не говорить своей жене, которая, как они все полагали, ни за что не станет держать язык за зубами.

Пен заскулила и лизнула Лео в руку, заставив оторваться от мрачных раздумий и погладить ее. Этим утром Виола заперла собаку с ним в комнате, после чего исчезла, чтобы вместе с герцогиней встретить врача. Лео со вздохом бросил псине кусок мяса. Та поймала его на лету и, плюхнувшись на пол, принялась шумно поглощать.

Пока собака разводила грязь у только что отмытого камина, Лео смотрел на себя в зеркало. Чарлз оставил уродливую царапину около его глаза, но он хотя бы не отекал и не наливался синяком.

Дверная ручка повернулась — и в комнату вошла Виола. Ее платье закрывало забинтованное плечо.

Лео встал. Она грустно улыбнулась и, быстро пройдя через комнату, уткнулась лицом ему в грудь. Обхватив его плечи руками, прижалась к нему так крепко, словно боялась, что любимый исчезнет.

— Увези меня домой! — Ее голос звучал так жалобно! Лео взял ее за подбородок и заставил поднять голову. Глаза у Виолы были окружены темными тенями, лицо осунулось. — Обещай мне, что сразу после похорон сделаешь это!

— Матушка ни за что не допустит, чтобы ты уехала.

— Герцогиня сама это предложила. Нам нельзя заключать брак сейчас. Викарий с ума сойдет. Он и без того в расстроенных чувствах. И чуть ли не напрямую сказал, что это Божья кара нам.

Лео ощутил прилив возмущения.

— И как все приняла ее светлость?

— Она возмутилась, назвала его слова причитаниями неврастеника и велела держать свое мнение при себе или немедленно искать новый приход. Он потом несколько минут пыхтел и заикался, поспешно объясняя герцогине, что та неправильно его поняла. Твоя мать в ответ выставила его за дверь, хорошенько выругав, а потом отправилась обсуждать обеденное меню с экономкой, а я быстро сбежала.

— Может, забыть на время о тонких чувствах и пасторском благословении? Я куплю специальное разрешение, и мы поженимся в Дареме. Тамошнему викарию будет важно только одно: чтобы после церемонии устроили достойный завтрак. Хорошая еда и хорошая охота — это все, что ему нужно в этом мире.

Виола согласно кивнула и снова уткнулась ему в грудь. Он наклонил голову, чтобы волосы щекотали его нос, и вдохнул ее аромат. Какие бы беды ни окружали их сейчас, от его любимой пахло солнцем, травой и счастьем.

— Твоя матушка сказала, что они приедут в октябре охотиться на молодых лис. Тогда и можно будет устроить свадьбу.

— Ты хочешь, чтобы к нам нагрянуло большое общество? Если мы решим заключить брак в Дареме во время охотничьего сезона, к нам хлынут толпы мужчин в грязных сапогах со сворами собак.

Виола засмеялась сквозь слезы, а Пен разразилась заливистым лаем и предприняла попытку вклиниться между ними и получить свою долю внимания. Лео почесал собаке голову и поцеловал любимую в затылок.

Она высвободилась из его объятий и чуть подалась назад, устремив на него взгляд влажных глаз, даже не обратив внимания на недовольное ворчание псины, которую перестали гладить.

— Независимо от того, когда и где мы поженимся, я буду настаивать на заключении брачного контракта.

— Зачем он тебе?

— А как же! — Она встретилась с ним взглядом, в котором снова появилось свойственное ей озорство. — Я хочу, чтобы деньги, которые принесет публикация моих записок, были закреплены за теми детьми, которые у нас могут появиться. Видит Бог, нашей дочери это очень понадобится в будущем.

— А хоть какая-то доля останется сыну?

— Надеюсь!

— А нам на что жить, если у нас будет целая куча детишек?

— Мы справимся, если найдем сокровище принца — или я продолжу свою писательскую деятельность. На мой взгляд, сейчас моего жизненного опыта хватит на то, чтобы написать роман ужасов, который будет ничуть не хуже «Замка Отранто» мистера Уолпола.

— Да уж, — согласился Лео, — думаю, что ты вполне смогла бы сотворить такой. А я в следующем томе твоих записок фигурирую? Предполагаю, что должен был бы, но чувствую, что все написанное окажется сплошной выдумкой.

Виола неуверенно улыбнулась, а потом прикусила нижнюю губу.

— Я никак не могла бы о тебе умолчать. Но ты прав, эти страницы почти полностью вымышленные. Хотя на тот момент я знала очень немногое, даже тогда поведать всю правду было бы очень опасно.