Виола не могла понять, с какой целью герцогиня везла ее в Шотландию. Ее светлость почти не разговаривала с ней с тех пор, как убедилась, что ее сын не виноват в ее избиении и ему не угрожает ни арест, ни смертная казнь.

Сейчас за окнами уже было темно, но почти полная луна давала достаточно света, так что Виоле было видно, как герцогиня нервно крутит пуговицы на своем дорожном плаще. Когда в сумерках она приказала кучеру сменить упряжку и ехать дальше, Виола еще сильнее упала духом.

— Расскажите мне о вашей семье.

Вопрос приплыл из темноты, такой тихий, что был едва слышен. Это была первая фраза, которую герцогиня адресовала ей за этот день. Она была погружена в мрачную задумчивость, иногда глядя в окно, а иногда — на Виолу, словно пытаясь прочесть на ее лице разгадку какого-то ребуса.

— Мне нечего рассказывать, ваша светлость.

— Ха! — Мать Лео подалась вперед и в полутемной карете впилась взглядом в Виолу. — Вы ведь не выросли на лесной поляне, словно гриб. И кто бы ни был ваш первый покровитель, я сомневаюсь, чтобы он нашел вас в каком-нибудь дешевом борделе. Вы отнюдь не смазливенькая сельская простушка, милочка!

Уголки губ у Виолы невольно приподнялись. Человек, который взял ее на содержание, нашел ее у могилы своего лучшего друга — нищую и убитую горем. И он на самом деле не собирался делать ее своей любовницей. Просто так получилось. Однако она не собиралась делиться с ее светлостью этими тяжелыми воспоминаниями.

— Я сбежала из дому в пятнадцать лет, и родители от меня отреклись, так что семьи у меня нет. Вот и все.

— А что случилось с мужчиной, который подвиг вас на этот поступок?

— Он умер.

— Вот как… — Похоже, на секунду герцогиня оказалась где-то очень далеко, а потом она со вздохом отвела от лица волосы. Это движение было так похоже на жест ее сына, когда он нервничал. — Вы ведь знаете, что я в свое время сбежала с отцом Лео?

Виола кивнула. Она не раз слышала то, о чем судачили в свете. В свое время это обернулось громким скандалом и даже сейчас шепотом упоминалось почти всякий раз, когда речь заходила о Безумных Вонах. К сожалению, все члены знатной семьи отличались буйным нравом.

— Полагаю, что статус богатой наследницы сделал ваше решение сбежать немного более понятным, чем это было в моем случае.

— Да вовсе нет. Просто я была слишком наивна и не думала, что лишусь всего, включая друзей, после моего опрометчивого поступка.

Виола невольно рассмеялась. Герцогиня была совершенно права — и явно не стеснялась говорить с ней вполне откровенно.

— Один друг, правда, у меня остался, — призналась Виола.

— И он сделал вас своей любовницей.

Собеседница герцогини вздохнула и покачала головой:

— Не сразу он, к сожалению, был женат, так что в итоге смог предложить мне только одно — возможность войти в тот мир, о существовании которого я прежде практически ничего не знала. Это был способ избежать работного дома или чего-то еще более страшного.

Мать Лео задумчиво кивнула, наматывая на палец длинный локон, упавший ей на плечо.

— Семья может смягчиться, если блудное дитя вернется, выйдя замуж за герцогского сына.

— Вы предлагаете мне путь к получению прощения родителей или возможность посмотреть на них свысока, заняв в жизни новое место?

Теперь уже улыбнулась герцогиня. Это была первая искренняя улыбка, которую Виола у нее увидела. Ее губы чуть морщились, словно у маленькой девочки.

— А вам чего хочется? Но моя главная мысль состоит вот в чем: что бы вы ни говорили о том, что родные от вас отреклись, они скорее всего тут же объявятся, когда услышат про ваш новый статус.

— Если отбросить в сторону тот факт, что я вовсе не имею намерения получить его… — Виола скрипнула зубами, когда при этих словах герцогиня невинно захлопала ресницами, и продолжила, не собираясь позволять отвлекаться и дать задурить себе голову, — то вы, вероятно, пытаетесь выяснить, не придется ли вам их стесняться? А что может быть еще более постыдным, нежели получить в снохи известную шлюху? Скажите, ваша милость, вы не питаете отвращения к викариям и младшим ветвям старинных баронских фамилий?

Герцогиня бесстрастно смотрела на нее, не зная, что ответить, и Виола со вздохом продолжила.

— Мои родные — вполне достойные люди, — коротко подытожила она, — хотя и не имеют отношения к высшему свету. Проблема в том, что я не имею желания исправляться и каяться перед ними.

— Моя дочь была права — вы действительно решительная женщина. Я не могу ждать громкого скандала от Гленналмонда, надеюсь, что и Бо при всей ее сумасбродности не пойдет на это. Так что только бедному Лео достается обязанность взбрыкнуть в истинной традиции Безумных Вонов и заслужить одобрение своих предков.

— А жить в Дареме с любовницей — это разве не повод?

— Для нас с вами — безусловно. А вот для моего сына… — Герцогиня покачала головой. — Лео никогда не удовлетворялся малым. А вы предлагаете ему именно это: половинку жизни, частичное обязательство, страз вместо бриллианта.

У Виолы запершило горло и защипало глаза.

— Только то, что могу я знаю пределы своих возможностей.

— Нет. Вы предлагаете ему какие-то полумеры. А это не подойдет Лео. Я позволила Бленналмонду заключить прекрасный с точки зрения высшего света брак с женщиной, которая, по-моему, ему совершенно безразлична, но будь я проклята, если я смирюсь с тем, что так же поступят остальные мои дети!

— Ваша светлость, опомнитесь! — Вероятно, она тоже безумна. Иного вывода из слов герцогини сделать было нельзя. Значит, это все-таки не слухи. Вся его семья отличается сумасбродностью. — Помогать сыну заключить подобный брак? Не просто с ним смириться, а еще и способствовать…

Мать Лео усмехнулась:

— Вы преувеличиваете, дорогая! Видите ли, я могла и ошибиться — в вас, в нем. Его сестра считает, что Лео вас любит. Я в этом не уверена, к тому же не имею ни малейшего представления о ваших чувствах — и не имею никакого права спрашивать.

— Но намерены это сделать, не так ли?

Герцогиня покачала головой. Ее лицо ясно говорило о том, что Виола сказала глупость.

— Я все равно не поверила бы ни единому вашему слову, милочка!

— Тогда к чему говорите мне все это?

— Потому что другого пути нет. Дед Лео завещал ему Дарем не случайно. Это было сделано для того, чтобы дать ему нечто такое, чего лишены большинство младших сыновей: некую цель, постоянство, место, где он сможет пустить корни.

— И вы считаете, что ему нужна жена.

— Я в этом уверена. Правда, не знаю другого: нужно ли ему, чтобы его супругой стали именно вы. Может быть, вы просто очередное развлечение для моего сына?

— Значит, это испытание. И как вы намерены определить, что я его прошла?

Герцогиня снова улыбнулась:

— Я это пойму, когда приедет Лео. Ожидаю его с той самой минуты, как мы отправились в путь, и я очень расстроена тем, что до сей поры мальчик не оправдал моих надежд.

— Я думала о том же, ваша светлость. И это лишь подтверждает ваше предположение, но Лео меня не любит.

Улыбка герцогини стала шире, и вокруг ее глаз собрались морщинки.

— Это мы выясним позже. Но неужели вы думаете, что я поверю, будто он бросится следом за вами, нарушив мой строгий приказ, только из простого сексуального влечения?

Виола вздохнула: хитроумная логика герцогини загнала ее в тупик. Да уж, не ей тягаться с матушкой Лео!


* * *

— Нам их не догнать.

Лео посмотрел на сестру поверх края своей кружки. Сделав большой глоток эля, он поставил ее обратно на стол. Бо рвала булочку на куски, скармливая их Пен. На ее лице возникло выражение смирения с судьбой.

— Это было очевидно, когда я решил ехать в карете.

Он бросил собаке, пускающей слюни, целую булочку, и впился зубами в следующую. В булочках, которые им подали еще теплыми, была вкусная начинка из сушеных фруктов и орехов. Лео задумчиво прожевал откушенный кусок и проглотил его.

— Миссис Уэдон с матушкой ничего не угрожает… Меня тревожит Чарлз.

Бо резко вскинула голову и устремила на него взгляд глаз, которые полыхнули гневом — и тут же наполнились слезами. Она поспешно их сморгнула и сжала зубы.

— Если он только посмеет показаться, я сама его пристрелю.

— Не думаю, что наш кузен будет действовать настолько храбро. По-моему, то, что он написал матушке, должно было настроить ее против меня и привлечь внимание к миссис Уэдон. Он рассчитывает на то, что герцогиня сделает за него всю грязную работу.

— И что, по-твоему, было в том письме?

Пен нетерпеливо боднула Лео в колено, и он бросил ей еще одну булочку.

— Разумеется, он упомянул: я набросился на него потому, что он и моя любовница друг друга полюбили. Может, мы с ним встретились на дуэли из-за того, как я жестоко с ней обошелся. Он пытался ее защищать, а я стал сводить с ним счеты. Но что бы Чарлз ни написал, будь уверена: это достаточно близко к правде, чтобы матушка начала гадать…

— Не пойму, о чем ты.

Она снова смотрела на него настороженно, словно на самом деле ей не хотелось услышать правду.

— А дело в том, что я в него стрелял. И я сделал это, чтобы спасти миссис Уэдон. Чарлз прежде всего захочет отомстить мне.

Бо кивнула.

— А те сплетни насчет того, что твою любовницу жестоко избили?

— Они соответствуют истине.

— Но это сделал не ты, конечно. — На ее лице отразилось глубокое отвращение. — Неужели у Чарлза хватило глупости рассчитывать на то, что наша матушка поверит такой истории?

Лео покачал головой и ответил:

— Он далеко не глупый. Скорее, подлый. Вспомни, как он оставил тебя на волю злой судьбы на том маскараде в Воксхолле. К счастью, тогда обошлось без всяких дурных последствий. Как ты считаешь: если бы матушке было известно об этом предательстве, наш кузен еще продолжал бы ходить по земле?