— Знаю, — вздохнула Фиона, — и тоже буду рада вернуться в Лох-Бре. Однако пока мы тут, хочется немного развлечься! Представляешь, какие истории я стану рассказывать Мораг долгими зимними вечерами, когда приеду погостить к Дженет!

Коронация проходила в Сконском аббатстве со всей помпой и торжественностью, на которую были способны шотландцы. Король и королева в мантиях, отороченных горностаем, были прекрасны красотой юности, но держались величественно, как подобает истинным правителям. В этой паре было нечто надежное, внушающее чувство безопасности и покоя, и неудивительно, что, когда после церемонии они проезжали по городу, из толпы раздавались приветственные крики, а в воздух взлетали шапки. Женщины вытирали невольные слезы радости. Добрый король. Прелестная королева. Мир с Англией. Чего еще желать!

— Жаль, что мы не успели найти подходящий камень, на котором ты мог бы стоять во время коронации, повелитель, — заметил граф Атолл племяннику.

— Когда-то давным-давно меня короновали на камне, — улыбнулся король и объяснил, как Энгус Гордон много лет назад в Англии короновал своего принца.

— Этот ничтожный лэрд чересчур умен, — пробурчал Атолл старшему сыну, который вскоре должен был отправиться в Англию в качестве заложника. — Скорее бы избавиться от него и этой хитрой дряни — его любовницы. Слишком уж она близка к королеве, низкородная потаскушка!

Теперь, став истинным королем, Яков Стюарт целиком отдался делу управления страной, и прежде всего издал несколько новых законов. Далее, он решил вернуть владения короны, отнятые или небрежно управляемые нерадивыми вассалами во время регентства и царствования слабых, ничтожных монархов — его отца и деда. Это решение вызывало крайнее недовольство знати. Но король еще усугубил обстановку, потребовав, чтобы все высокородные лорды королевства представили документы, подтверждающие их права собственности на земли и поместья, королевским судьям, которые, в свою очередь, должны были установить их подлинность. Те же, кто не смог подкрепить свои слова никакими доказательствами, подвергались многочасовому допросу. Речь шла об их верности короне за последние двадцать лет ссылки Якова. Ну а потом титулы и имения либо возвращались владельцам, либо конфисковывались и передавались королю, который назначал туда доверенных наместников.

Нововведения следовали одно за другим, так что шотландцы не успевали опомниться. Теперь король решил изменить систему правосудия.

— Что ты думаешь насчет моего плана, Энгус? — спросил он как-то друга, когда они соревновались в искусстве стрельбы из арбалета.

— Если судьи не станут брать взяток, бедняки наконец-то получат справедливых защитников, — ответствовал лэрд. — Однако кто может за это поручиться? Часто приговоры выносятся в пользу тех, кто больше даст!

Он натянул тетиву и спустил стрелу.

— Я лично буду осуществлять надзор за судьями, — пообещал король. — Кому Как не мне знать, что человек слаб, когда речь идет о богатстве и власти.

Его стрела вонзилась в древко стрелы Энгуса, расщепив ее надвое. Лэрд поражение уставился на короля, но тут же широко улыбнулся.

— Что за меткий выстрел, повелитель! — восхищенно воскликнул он. — Вы должны непременно научить и меня, чтобы я смог покрасоваться перед своими людьми.

— Это так легко, — засмеялся Яков. — Буду рад показать тебе что-то новенькое! Поверь, Энгус, я благодарен за твою дружбу, ибо она помогает облегчить тот груз, что я взвалил на себя. Столько всего предстоит сделать, и я на каждом шагу встречаю сопротивление, явное или скрытое.

— Слишком долго Шотландия жила без хозяина, — тихо отозвался Энгус. — Словно одичавшая лошадь, которой заново приходится привыкать к седлу и узде. Вы и без того немало сделали за лето, мой повелитель. Возможно, если не будете чересчур спешить, приобретете больше сторонников. Многие подданные верны вам, и остальные поймут вашу правоту, если получат шанс узнать вас получше и убедиться, что нашли в вашем лице достойного правителя.

— Я знаю, ты мне не солжешь, Энгус, — вздохнул Яков, — но, по-моему, целой жизни не хватит на то, чтобы облегчить участь тысяч несчастных, даже если я дотяну до преклонных лет.

— Да поможет вам Господь! — горячо воскликнул лэрд.

— Ах, Энгус, если бы половина моих придворных была так же искренна и открыта, как ты, я не боялся бы за будущее Шотландии, — печально ответил король, — но, увы, они погрязли в пороках и несправедливости. Боюсь, я первым должен подать пример, покарав бесчестие и ложь в собственной семье, чтобы вселить страх Божий в остальных.

Пока лэрд составлял компанию королю, Фиона Хей неотлучно находилась при королеве. Джоан Английская всей душой полюбила шотландскую девушку, но знатные дамы при дворе были не столь терпимы к любовнице лэрда. Положение красивой и изящной девушки было не слишком завидным, а в глазах этих дам еще и совершенно неприличным. Мало того, что она происходила из бедной и не очень знатной семьи, так еще и держалась независимо и гордо, а подобного не прощают.

— Чересчур уж она нос задирает для девчонки в ее звании, — кисло заметила как-то леди Стюарт из Дандоналда. — Ее не следовало бы допускать к королеве. Чем, спрашивается, она лучше подзаборной шлюхи?

— Почти то же самое когда-то говорили о моей бабке, Кэтрин Суинфорд, — вмешалась королева, случайно услышавшая ехидное шипение высокородной леди. — Моя бабка, как и мистрис Хей, была из обедневшего незнатного дворянства. Благодаря своей сестре, фрейлине королевы Филиппы, ей удалось получить место в хозяйстве леди Бланш Ланкастер. Она прислуживала супруге моего деда. Дед влюбился в Кэтрин, но только после смерти его первой жены она призналась, что отвечает ему взаимностью. Однако король Эдуард Третий нашел для своего сына выгодную по политическим соображениям партию, Констанцию Кастильскую. Деду пришлось уехать в Кастилию и оставить бабку и их детей в Англии. Второй брак не продлился и нескольких лет, потому что Констанция рано умерла. И тогда дед вернулся домой, чтобы жениться на Кэтрин Суинфорд. Он провел много времени в спорах с судьями и епископами, дабы узаконить троих сыновей и маленькую дочь. В конце концов ему это удалось. Бабушка пожертвовала всем для любимого человека, и Господь вознаградил ее за терпение и доброту. Не забывайте, что мистрис Хей пошла на позорную сделку ради своих осиротевших сестер, и не мне осуждать ее, а уж тем более не вам. Как не стыдно быть такими злыми, — упрекнула сплетниц королева и, повернувшись к ним спиной, занялась вышиванием.

— Увы, — шепнула Фионе Мэгги Маклауд, ныне леди Грей из Бен-Даффа, — хоть ты и умная девочка, но никак не сообразишь воспользоваться расположением королевы, чтобы взнуздать Черного Энгуса.

Обе женщины за последние несколько недель успели подружиться и поверяли друг другу секреты.

— Почему ты думаешь, что я горю желанием обвенчаться с человеком, которому безразлична?

— Во-первых, ты любишь его, — уверенно объявила Мэгги, — и неужели не замечаешь, что он по уши в тебя влюблен? Кровь Христова! Да Энгус готов убить каждого, кто хотя бы мельком глянет на тебя! Похоже, ты слепа, как сова, Фиона Хей!

— Но он ни слова мне не сказал ни о какой любви, — упрямо возразила Фиона.

Мэгги нетерпеливо фыркнула:

— Ты что, ждешь, когда Энгус Гордон бросится перед тобой на колени и начнет изливать свои чувства?! Не думала, что ты настолько глупа! Мужчины — что дети малые, им никогда не стать взрослыми. Мужчина должен быть уверен, что его не отвергнут, прежде чем наберется храбрости признаться женщине в любви.

— Но я думала, что стоит все же подождать, пока он первым не откроется мне. И королева тоже такого мнения.

— Пресвятая Матерь Божья! — взорвалась Мэгги. — Слушай меня, Фиона Хей! Нет никаких сомнений в том, что король любит Джоан, но знай, что первая мысль, пришедшая в его умную головушку при выборе супруги, — не о красоте и доброте, а соображения выгоды! Понимаешь? Джоан Бофорт была самой завидной невестой во всей Англии. Джеймс Стюарт налетел как вихрь и похитил ее невинное сердечко, обольстив комплиментами и вниманием. Она, поощряемая своими влиятельными родственниками и мечтами о короне, застившими ей весь свет, вероятно, в один прекрасный день застенчиво прошептала своему августейшему обожателю, что любит его. И только тогда — заметь, только тогда — дождалась ответного признания.

Учти, между мужчиной и женщиной от сотворения мира идет нескончаемый поединок. Так было, и так будет. И если бы наши мудрые сестры полагались лишь на волю Божью, ни одного мужчину не удалось бы залучить в сети брака!

Мэгги весело засмеялась.

— Как, по-твоему, я поймала своего муженька? На свете не сыщешь такого второго хитрюгу-вдовца, но и я не лыком шита! Когда мой Эндрю узнал, что я ношу его будущего наследника, ему удержу не было! Не мог дождаться, когда потащит меня к священнику!

Она снова засмеялась, лукаво сверкая глазами.

— Хочешь сказать, что я наивная, безмозглая дурочка? — со вздохом отозвалась Фиона.

— Совершенно верно, — с шутливой надменностью подтвердила Мэгги. — Ты всю жизнь провела в горах, Фиона Хей, а мы, горцы, всегда получаем что хотим и не ждем приглашения. Разве не ты украла скот своего лэрда?

— Да, но так и не призналась, — поспешно заверила Фиона.

Мэгги покачала головой.

— Тебе следует побыстрее привести Черного Энгуса к алтарю, девушка, прежде чем какая-нибудь наглая паршивка решит, что он для нее самый подходящий муж. Или, чего хуже, король захочет в награду за преданность дать ему в жены миленькую английскую наследницу знатного рода. — И, понизив голос, Мэгги заговорщически прошептала:

— Ты что-нибудь делаешь, чтобы не забрюхатеть?

Фиона молча кивнула.

— Пора бы и перестать, Фиона Хей. Пусть семя Черного Энгуса прорастет в твоем чреве, и ради Бога, скажи ему правду, пока еще не поздно. Коли уж нашла своего единственного, то и держи крепче, — заключила Мэгги, ободряюще сжимая пальцы Фионы.