Температура поднялась под вечер. Ближе к ночи. Вроде простая простуда, а температура тридцать восемь. Что делать? Ира заставила себя не паниковать и взять в руки. Скорая? Это простуда. Врач уже был утром. Она сказала, что если температура поднимется, то нужно дать жаропонижающее. Ира пошла на кухню. Вот он, пузырек с детским парацетамолом. Инструкция. А Степа все хнычет. Руки дрожат. Пузырек упал на пол. Микстура разлилась. Что делать? Паника. Уже и слез нет. Только страх, что она может потерять ребенка из-за своей глупости и неуклюжести. Нет. Этого не будет. Неподалеку есть аптека. Она работает круглосуточно. Пусть там все препараты дороже, но ничего. Главное она работает.

Ира быстро оделась. Одеть малыша было труднее. Коляску она брать не стала. Пока спустит, пока поднимет — слишком много времени уйдет. Взяла Степу прям на руки и побежала ночью в аптеку. Там ей посоветовали не только микстуру, но и свечи. С пакетом Ира вернулась домой. Через час температура медленно начала спадать. Ира сидела рядом с кроваткой и смотрела на беспокойный сон сына. Стоило ей прекратить качать кроватку, как Степа просыпался.

Новый год она провела в таком же режиме. Температура скакала. Когда люди веселились, Ира мечтала лишь об одном, чтоб этот кошмар закончился. Ира устала бояться, устала расхаживать по комнате с ребенком на руках, устала. А Юра отдыхал. Она не могла ему это простить. Когда ей понадобилась помощь, его не было. Юра был вне зоны доступа. Ира позвонила свекрови, та ответила, что Юра спит. И добавила, что захочет - сам позвонит. Нечего Юру беспокоить. Ира после этого перестала звонить ему совсем.

Юра вернулся лишь первого января, ближе к вечеру. Он был довольный и отдохнувший. Подарил Ире новый телефон, поцеловал в щеку, хотел что-то сказать, но она ушла спать. Степе как раз стало лучше, и малыш спокойно спал. Ира не стала слушать, как Юра развлекался. Просто ушла спать, чувствуя, что еще немного и она свалится от усталости. На что Юра обиделся на нее. Когда через два часа проснулся Степа, Юра к нему даже не подошел.


Вадим.


Мила убежала на какую-то вечеринку. Так как он отказался куда-то ехать на Новый год, она решила «оторваться» перед праздником. Вадим же остался дома. Одинокий вечер. Они поженились полгода назад. Шикарная свадьба. Лето. Потом уехали отдыхать заграницу. Все как у людей. Вадим думал, что Мила остепенится, когда почувствует себя замужней женщиной. Но она была не из тех женщин, что стоят дома у плиты и варят борщи. Тут Вадим вынужден был признаться, что ошибся. Меняться она не хотела. Зачем учится готовить, когда можно поужинать в ресторане, заказать еду на дом, или на крайней случай разогреть что-нибудь из полуфабрикатов. А если Вадиму хотелось домашней пищи, то он или ездил к маме или брался за кастрюли и сковороды сам. Один раз разозлился на Милу и пошел готовить. Он во время холостяцкой жизни этим не занимался, а тут начал учиться. Пусть первый раз рис подгорел, а мясо получилось «с кровью», но ничего, вторая попытка была удачнее. Скажи ему, что он будет стоять у плиты, а по вечерам полы мыть после работы, Вадим бы рассмеялся. Когда жил один почему-то мусора было меньше. Может потом что он не ходил в обуви по квартире, а снимал ее в прихожей? Или у него не было привычки оставлять фантики и пустые кружки в комнате. Вроде мелкие бытовые вопросы, а сколько раздражения и проблем. Жизнь стала сложнее.

Зато у него была красивая жена. Не картинка, а загляденье. Она много тратила на поддержание внешности. Хотя Вадим считал, что лучше бы она это время тратила на учебу. Зимнюю сессию с хвостами оставила. Но зачем готовиться к экзаменам? Лучше пойти потусить в клубе с подружками. Он ей пытался это объяснить. Только Мила привела железный аргумент, она молодая и красивая. Не ей ночами сидеть и над учебниками корпеть. Глупая девчонка! Как будто молодость будет длиться вечно. Она это не понимала. Один раз и вовсе обозвала его старым и ничего не понимающим, как и ее отец. Вадима слова Милы разозлили, но он сдержался. Сам ведь связался с малолеткой. Зато красивой, только эта красота уже так не привлекала. Раздражали накрашенные ногти, макияж, который почти полностью менял ее лицо, как грим меняет лицо актера. Увидев ее без макияжа, Вадим и не узнал вначале свою жену. Но она была при параде почти всегда. Даже когда болела, лежала хлюпая носом с накрашенными ресницами и губами. Это наверное была какая-то болезнь, так фанатично относиться к своей внешности. Но он ведь за это ее и выбрал. Так что сам виноват.

Люди уже разбежались по домам. Одиннадцать вечера. На пустыре установили фонари. А летом еще и заасфальтировали дорожки. Теперь это не пустырь, а мини-парк. Она бежала с ребенком на руках, завернутым в конверт. В таких конвертах детей выписывают из роддома. Вадим видел в кино. Как быстро бежит время. У его принцессы уже ребенок. Интересно, куда ее понесло на ночь глядя? Идет, торопится. А Мила отказалась ему рожать. Она сказала, что до тридцати лет, а то и до тридцати пяти детей не планирует. Это значит через десять — пятнадцать лет. Тогда ему будет уже сорок — сорок пять. А понадобятся ли ему дети к тому времени? Что-то он не был в этом уверен. Вадим уже начал подозревать, что брак с Милой был ошибкой с его стороны. Но разводиться спустя шесть месяцев как-то тоже неправильно. Вадим решил подождать. Посмотреть, может все еще поменяется. Не привык он опускать руки и сдаваться без борьбы.

Принцесса возвращалась назад. Держа ребенка на руках, она несла еще и пакет из аптеки. Заболел? Или она простыла? И где ее парень, с которым она тут целый год выхаживала? Спуститься и спросить? Нет. Пока оденется, пока спуститься, она уже будет дома. Вадим решил, что просто пожелает ей и ее малышу здоровья. Пусть не болеют. Праздник ведь на носу. Может завтра попробовать свои силы в приготовлении салата? Надо будет рецепты посмотреть

Глава 3.

Сентябрь 2009 года

Ира.


Семену исполнился год. Это был настоящий праздник. Приехали бабушки, Юра взял выходной. Малыш не понимал что за суета. В итоге испугался такого количества народа и расплакался. Игрушки его не интересовали. Ира уже не знала чем занять своего активного карапуза, который любым игрушкам предпочитал телевизор с пультом и компьютер. Он еще плохо ходил, но умел легко включить системный блок.

— А на той неделе я захожу в комнату, а он взломал пароль. Там был семизначный код. Зашел в папины «танки» и давай там на кнопки нажимать. Я его оттаскиваю. Степа в такую истерику ударился. Не знала, как успокоить. — рассказывала Ира бабушкам. Малыш то и дело спрыгивал с ее рук и стремился забраться к папе на колени, который в это время играл в компьютерную игру. Малыш ему явно мешал, поэтому Юра рычал и просил, чтоб Ира его забрала. Ира то и дело прерывала свой рассказ и подбегала к малышу.

— Степа видит как его папаша из компьютера не вылезает, вот и берет с него пример. — сказала Ирина мама Людмила Ивановна.

— Юра очень много работает. Должен же парень хоть когда-то отдыхать. — вступилась за сына Мария Васильевна.

— С семьей он должен отдыхать. — возразила Людмила Ивановна. — С сыном заниматься, а не в компьютере сидеть.

— Он и занимается. — заступилась Ира. Она знала, что если этого не сделает, Юра будет потом весь вечер ворчать, что ее мама на него «наговаривает». Он и так старается, все в дом, Ире не изменяет хотя мог давно сделать и не раз, а она его не ценит. Почему Юра ставил зарабатывания денег и верность в ранг подвига, Ира откровенно не понимала.

— Степа иди сюда. — позвала его Мария Васильевна. — Давай в кубики играть. Вот какую я башню построила. А ты такую можешь?

Ребенок продолжал тянуться к компьютеру. Бабушка все пыталась его заинтересовать кубиками и машинками. В итоге Степа подошел к кубикам и раскидал их. А машинку кинул на пол. Ира видела, что у него начинается истерика и предложила уйти в детскую, потому что все это начало раздражать еще и Юру. В последнее время он стал вспыльчивым и агрессивным. Мог сорваться в любую минуту.

А в детской Степа продолжал плакать, требуя вернуться то ли к папе, то ли к компьютеру. А истерил Степа мастерски. Он громко кричал, пытался открыть дверь, стучал по ней, Ира же наблюдала за всем этим со спокойствием. Казалось ее не волнуют слезы сына. Просто она привыкла, что он постоянно что-то требует и так себя ведет. К тому же психологи говорили надо на капризы ребенка не реагировать.

— Ему не хватает внимания отца. — сказала Лидия Ивановна, которая по очереди с Марией Васильевной пыталась отвлечь Степу.

— Нет, он просто избалованный ребенок. Строже надо. А родители только и делают, что пылинки сдувают. — высказала свое мнение Мария Васильевна. — Юра себе никогда такого не позволял. Он был спокойным ребенком.

— Ира тоже не капризничала. — Лидия Ивановна вынуждена была отпустить вырывающегося и брыкающегося Степу.

Для своего возраста Степа хорошо ходил. Он пропустил момент, когда надо было ползать. Сразу пошел. Постоянно падая, но упрямо поднимаясь. Единственное, что он не разговаривал. Ему не нравились книжки. Он их или рвал или кидал на пол. Не нравилось, когда Ира пела песни или что-то рассказывала, казалось, что его раздражает ее голос. Как в сказке про глупого мышонка, которому не нравилось, как поет мышка-мама.

— Почему ты так спокойна? — спросила Мария Васильевна.

— Потому что я знаю, что он может так орать часами. — Ира не стала говорить, что еще с утра напилась валериановки, предчувствуя тяжелый день.

В итоге им пришлось вернуться в спальню, к Юре. Ему возвращение Степы не понравилось, потому что он помешал нажать вовремя на кнопку и танковый бой был проигран. От злости он оттолкнул Степу. Мальчишка упал и расплакался.