Андрей Мурай - Любовь

Мы пришли. Танцующих пар пока немного, и Вы можете хорошо рассмотреть предмет интриги Вронского, инструмент его игры. Жертву его флирта. Белокурая Кити! В розовом тюлевом платье и розовых туфельках «на высоких выгнутых каблуках», туфельки не жмут, а веселят ножку. Да только ли ножку! Кити вся при счастье: прелестная, оживлённая, вальсирует с лучшим кавалером. Стоп. Музыка кончается. И что же мы слышим?

– Куда же отвести вас? (кавалер)

– Каренина тут, кажется… отведите меня к ней. (Кити)

Пока дневную музу ведут к музе ночной, вот что Вам расскажу. Накануне Кити и Анна перемолвились. Сначала ничего интересного. Кити сказала, что воображает Анну в лиловом. Каренина удивилась: «Отчего же непременно в лиловом?..» После – о том, о сём. И наконец, вот:

« –Я знаю кое-что. Стива мне говорил, и поздравляю вас, он мне очень нравится, – продолжала Анна, – я встретила Вронского на железной дороге» (речь идёт о первой встрече, на пути из Петербурга в Москву).

– Ах, он был там? – спросила Кити покраснев…»

Ну, Вы чувствуете, близкие к барышне люди сделали из Вронского полного жениха, чем задурили ей голову окончательно.

Вспоминается онегинское:

Иные даже утверждали,

Что свадьба слажена совсем,

Но остановлена затем,

Что модных колец не достали…

А вот и встреча. Знакомьтесь, Серкидон, Анна Аркадьевна Каренина. Вы вздрогнули. Ещё бы, такая женщина! «…не в лиловом, как того непременно хотела Кити, а в чёрном, низко срезанном платье, открывающем её точёные, как старой слоновой кости, полные плечи и грудь и округлые руки с тонкой крошечной кистью». Заметьте, никаких лишних украшений, лишь маленькая гирлянда анютиных глазок в чёрных волосах и нитка жемчуга на точёной крепкой шее.

Не только Вы, но и Кити, сама прелестная и нарядная, была очарована и потрясена. «Она теперь увидала её совершенно новою и неожиданною для себя. Теперь она поняла, что Анна не могла быть в лиловом, и что её прелесть состояла именно в том, что она всегда выступала из своего туалета, что туалет никогда не мог быть виден на ней. И чёрное платье с пышными кружевами не могло быть видно на ней; это была только рамка…»

Ну, да. Женщина малопривлекательная старается занять внимание мужчины многоэтажной прической с бесчисленными локонами, нарядами с воланами, корсетами, pюшами, кружавчиками, стразами, плюмажем, пуговицами и прочими дамскими финтифлюшками. А ко всему этому добавляется блеск многочисленных украшений. Чтобы этот блеск бил мужчине в глаза, чтобы мужчина не мог разглядеть ни лица самой женщины, ни её фигуры, чтобы утром, после первой брачной ночи обомлел: «Боже, кто это?..»

«Красивое не нуждается в дополнительных украшениях – больше всего его красит отсутствие украшений», – так сказал друг, наставник и тёзка Гёте – Иоганн Гердер39.

Оно и верно! Для женщины совершенной ни обилия драгоценностей, ни пышных одеяний не нужно. Чем меньше на ней надето, тем больше идёт ей наряд, тем взволнованней и прерывистей дыхание мужчин, тем неотрывней мужские взгляды, тем настойчивее желание мужчины увидеть её в наряде Евы…

Знала ли Анна о том, что она прекрасна? Конечно, знала. Мир познаётся в сравнении. Она видела других женщин, серых мышек, окружавших её, видела себя в зеркалах, а самыми верными зеркалами были в тот день глаза Вронского. Алексей Кириллович мало сказать, влюбился… Не знаю даже как сказать… Тут не говорить надо, впору диагностировать.

Бедняжка Кити была забыта сразу же и напрочь. Танцевать с «невестой» не хотелось, но девушка так вопросительно посмотрела на него, что пригласить – пришлось.

«Кити посмотрела на его лицо, которое было на таком близком от неё расстоянии, и долго потом, чрез несколько лет, этот взгляд, полный любви, которым она тогда взглянула на него и на который он не ответил ей, мучительным стыдом резал её сердце».

Впрочем, чего здесь больше: оскорбленного женского самолюбия или самой любви? Это вопрос. Мне, к примеру, кажется, что для Кити главный момент – замужество как таковое. Получение статуса замужней дамы – главное. А кто муж – уже не так важно. Ну не дался журавль в небе (Вронский), недолго и страдала, смирилась с синицей в руках (Левин).

После оскорбления, которое ей нанес Вронский, Кити перенесла своё внимание на Анну. Она сразу обострившимся чутьём, внутренним зрением угадала причины перемены во Вронском. Кити смотрела на Анну и видела многое. «Она увидала в ней столь знакомую ей самой черту возбуждения от успеха. Она видела, что Анна пьяна вином возбуждаемого ею восхищения. Она знала это чувство и знала его признаки и видела их на Анне – видела дрожащий, вспыхивающий блеск в глазах и улыбку счастья и возбуждения, невольно изгибающую губы, и отчётливую грацию, верность и лёгкость движений».

Столько надежд, сколько волнений, столько приготовлений к этому балу, а в результате все смотрят на другую женщину, да и ладно бы с ними со всеми, но ведь и Он… «Да, что-то чуждое, бесовское и прелестное есть в ней», – сказала себе Кити.

Матерь Божья!.. Серкидон, да Вы в джинсах, и футболка на Вас типа «Исполать же нам, славяне!». Пока скандал не случился, давайте-ка ретироваться тихо и незаметно. Да-да, как в сериалах, прерываю повествование на самом интересном месте. Не хочется уходить? А Золушке каково было? После, после я Вам обязательно напишу, что же дьявольское увидела в счастливой сопернице бедняжка Кити.

Слушайте, а жарко-то как! Это от свечей. Но для нас окончен бал, погасли свечи. И пусть лакеи смывают пудру.

Жду Вашу вспотевшую руку, и до следующего письма.

Пpиветствую Вас, Сеpкидон!

И снова о титанах духа…

Иные мужи, как бы невзначай, перед своим именем ставят множество упоминаний о знаках отличия, сведений о былых и нынешних почётных должностях, обязанностях, указания о добытых званиях и наградах…

Гораздо конкретнее были первобытные охотники. Они носили ожерелья из зубов поверженных животных. Что же касается должностей и званий, они, как наряды и украшения некрасивой женщины, – дымовая завеса, скрывающая суть. Человек за дымом может вполне оказаться и мелким, и гадким, и никудышным. Может оказаться ловкачём, умеющим лишь в нужный момент выставиться под ласковый начальственный взор и подставить грудь под очередную награду.

Если человек имеет ценность сам по себе, если его личность выступает перед «мишурным блеском», «суетой сует и всяческой суетой» так же, как Анна Аркадьевна выступала из платья своего, можно не говорить много. Пpосто назвать с почтением фамилию-имя-отчество, и сразу возникнет наpаботанный жизнью образ. Скажем с уважительным восторгом – Лев Николаевич Толстой! И – возникнет пауза. Нужно время, чтобы огромный образ загрузился в сознание…

Личность Льва Николаевича сверхзначительна. Она вышла далеко за должности, определения, звания, за пределы своей эпохи… Можно и ФИО не называть. О человеке такого масштаба, о таком «матёром человечище»40 часто говорят иносказаниями. «Яснополянский отшельник», «гpаф, идущий за плугом», «автоp бессмеpтных pоманов «Война и миp» и «Анна Каpенина», «проповедник непротивления злу насилием», «зеркало русской революции», опять же – «тайновидец плоти».

Чтобы ни писал, чтобы ни обдумывал русский литератор, он уже не может не учитывать заданный уровень, сияющие вершины произведений белобородого классика.

Пpо «тайновидца плоти», вспомнилось в том момент, когда у Кити вырвалось: «Да, что-то чуждое, бесовское и прелестное есть в ней».

В такие минуты слышится голос Кити, прощаются творцу все его издержки и длинноты, понимаешь, что этими нескучными скучностями и ненудными нудностями сочинитель растягивает тетиву повествования, чтобы потом вонзить заострённое истиной предложение прямо в сердце читателя…

«Любовь ослепляет мужчину и делает зорче женщину», – сказал Ремарк41. Вот такую ремарку поспешу вплести, поскольку слова немецкого писателя удивительным образом подтверждаются толстовскими персонажами. Вронский ничего не видел перед собой, кроме ослепившей и ослепительной Анны. Молоденькая Кити увидела не по годам многое.

Что же бесовское углядела Кити открывшимся сверхзрением?..

Готовность к супружеской измене! Именно, именно… К измене законному мужу, которому под венцом и перед Богом поклялась Анна, будучи молодой девушкой, в вечной верности. Но не думайте, Серкидон, что они с Вронским тут же после бала поехали в номера. Де-факто до грехопадения было далеко, год или около, но пошатнулась душа, но сомнение – а нужно ли продолжать скучную, монотонную, якобы добродетельную жизнь? – зародилось на том балу, где Анна Аркадьевна блистала, порочно выступая из платья своего, порождая в мужчинах вожделение, зажигая их взоры пламенем первородного греха.

«Тебе недодают, тебя обманывают, посмотри, какие мужчины вокруг, – шептал ей бес на ушко. – Неужели механический морщинистый сухарь, хрустящий пальцами, так и останется твоим единственным мужчиной? Хватит с него, что он волею судьбы оказался первым. Ты достойна большего… Ты достойна ПОЛНОЙ любви…» – «А что такое полная любовь?..»

Он ждал этого вопроса. Он только и ждёт, когда с ним вступят в переговоры, а уж наплетёт…

Тётка постаралась выдать Анну замуж пораньше. Девушке было восемнадцать, от силы девятнадцать лет. Выдали за мужчину, который – на двадцать лет старше. Через год или чуть более того родился сын, и казалось, что всё хорошо, всё, как дОлжно. Но шло время. Муж старел, а жена – стремительно расцветала. На роковом балу Анне лет двадцать семь – двадцать восемь. Куда только подевалась бывшая наивная девушка! Анна превратилась в зрелую великосветскую даму. С впечатлительной душой. Душой, которой нужны новые опыты…

Полная любовь включает три составляющие: семейную, романтическую и сексуальную. Это когда в наличии: мужчина-муж, мужчина-мечта и мужчина-любовник. Такое случается нечасто. Разве что в медовый месяц все три составляющие присутствуют и все три (о чудо!) в одном мужчине. Это высшее женское счастье и праздник гармонии… Но праздники, даже бразильские карнавалы, не длятся вечно. Они сменяются суровыми буднями.