– Каково ваше мнение о порядочных женщинах? – спросила принцесса.

– Большинство из них не дает себе труда – надо сказать, это труд немалый – удержать собственного мужа. Они охотнее продадут душу дьяволу, чем станут играть комедию лжи и лести, как это делаю я.

– Выши слова звучат как обвинение в адрес всех женщин!

– Нет, если учесть, сколь мало стоит любовь мужчины. Да, если рассматривать супружество как обязанность. Мужчины нередко говорят мне: «Желая, чтобы я оплатил большой счет, прошлой ночью жена была почти столь же страстной, сколь ты». Отчего женщинам не стать куртизанками для собственных мужей – как и мы, они хотят получить от них деньги.

– Стало быть, супруга должна уподобиться любовнице?

– В столь сложной сфере важно верно употреблять слова. Между любовницей и куртизанкой имеется отличие. Куртизанка – это женщина, всегда расположенная к любви и всегда веселая. В ее дом мужчина заходит ненадолго. Любовница – почти супруга, нередко своенравная, часто намеренно недовольная. В ее алькове мужчина остается на всю ночь. Когда я была любовницей одного мужчины, я мучила его ревностью, безумными прихотями и ссорами. Как это ни удивительно, с любовницей самые бурные отношения являются самыми долговечными. Мужчина, который отстегал бы жену хлыстом, уличи она его во лжи, каждое утро возвращается к любовнице. Последняя осыпает его оскорблениями, каждый вечер выставляя за дверь.

– Стало быть, если верно употреблять слова, супруга должна уподобиться куртизанке?

– Вы согласитесь, мадемуазель, что я не вправе об этом судить. Но с точки зрения нравственности, не являющейся для меня привычной, я нахожу, что чувственная супруга порядочнее той, которая изменяет мужу. Лучше допустить разврат в супружеский альков, чем иметь любовника.

– Не думаете ли вы, тем не менее, – возразила принцесса, – что для тех, кто считает брак таинством, предосудительно лишить супружеский альков сдержанности и достоинства?

– Я согласна с вами, хотя эти вещи чужды мне. Но коль скоро мужчина лишен этого особого понятия о долге, лучше оставаться старой девой или жить на свой лад. Вести гугенота на мессу глупо; принуждать же нынешнего мужчину уважать таинство супружества – безумие.

– Стало быть, муж станет изменять жене, которая не пожелает стать для него куртизанкой?

– Да. Но не думайте, что стать куртизанкой – все равно, что надеть новое платье. Многие жены тщетно пытались осуществить это превращение и навсегда теряли всякую притягательность. Однажды ступив на этот путь, женщина рискует многим. Малейшая неловкость – и все потеряно. Когда у меня скверное настроение, я расспрашиваю мужчин о женах, и они с воодушевлением смеются над матерями своих детей ради моей забавы! Женщины ничего не знают о мужчинах – даже о собственных любовниках. Прикасаясь к телу любовницы, другой рукой мужчина придерживают маску. Покажи он свое истинное лицо, женщина пришла бы в ужас. Со мной мужчины не притворяются, но выставляют напоказ циничное, вульгарное себялюбие. Их матери проклинают нас за банкротства, самоубийства и дуэли, но я знаю, что мы посланы судьбой в наказание мужчинам. Среди мужчин, столпившихся у моего порога, нет ни одного достойного – лишь извращенцы и глупцы.

– Стало быть, это лишь мужчины из высшего общества?

– Разве куртизанка нужна мужчине мыслящему и творческому? Разве я нужна Небо́? – ответила Кора.

– Вы полагаете, что его невозможно соблазнить?

– Он принадлежит к высшим существам. Его могут увлечь лишь его собственные фантазии. Он полюбит вас лишь тогда, когда вы воплотите его мечты. Но даже тогда, мадемуазель, удержитесь от любви к нему.

– Он мне как брат, – запротестовала Поль.

– Утверждай вы обратное, я бы вам не поверила. И все же – удержитесь от любви к нему. Вам удастся вычерпать озеро Комо174 крошечной рюмкой, но не удовлетворить мужчину, одержимого несбыточной мечтой. Когда женщина бросит к его ногам свою красоту, доброту, молодость, он выпьет все в одно мгновение, словно раскаленная на солнце земля – первую каплю дождя.

– Небо́ неспособен ни на скверный, ни на несправедливый поступок, – запротестовала Поль.

– В любви доброта и справедливость не имеют значения. Влюбленный человек желает быть счастливым. Стать счастливым можно, лишь испытав или причинив боль.

– Оставим рефлексию о Небо́ и любви. Расскажите нам о тайнах Фрины, – сказал молодой мужчина.

– Вы наверняка догадываетесь, мадемуазель, сколь затруднительно для меня научить целомудренную девушку любовной страсти. Эта наука не станет для вас полезной.

– Все же продолжайте, – попросила принцесса.

– Все делится на части – есть прошлое, настоящее и будущее. Начало, свершение и окончание соответствуют в любовной стихии вожделению, удовольствию и отвращению. Стало быть, теорема успеха куртизанки заключается в том, чтобы превратить вожделение в удовольствие и изгнать отвращение, вновь пробудив желание.

– Влюбленные никогда не выполняют своих обещаний. Ощущения каждого уникальны – мы чувствуем то, что воображаем, – сказал Небо́.

– Я согласна с вами, – сказала Кора. – Но если отрицать реальность восприятия, что станет с ощущениями?

– Они займут свое место, вернувшись в сферу физики. Холод, жар, голод, жажда, боль – одинаковы для всех. Но как только к органическим потрясениям примешивается воображение, реальность исчезает. Зрелище нередко таится в самом зрителе, удовольствие же непременно заключается внутри того, кто его испытывает. Кора желает извлечь хмель из захмелевшего – стало быть, ей известно более, чем ей представляется. Знаменитая формула, начертанная на философском камне, гласит: «Он таит в себе огонь, который его разрушит».

– Если позволите, я завершу свое объяснение. Губительным оружием, ядом, убивающим самых сильных, становится смесь гордыни и разврата. Притворившись, что мужчина волнует ее, куртизанка заливает его разум бушующими волнами тщеславия.

– Разве может мужчина поверить ей? – воскликнула принцесса.

– Мужчину несложно убедить в том, что льстит ему. Я уверяю каждого, что он доставляет мне сокрушительное наслаждение. До сих пор ни один не усомнился в моих словах. Следует все же сделать одно интересное пояснение. Вообразим, что вы идете рука об руку со стариком или королевской особой – с кем-либо, кому вы желаете показать различие между вами, или же просто с кем-либо, с кем вы желаете прогуляться ради его удовольствия, но не ради вашего. Вы станете останавливаться тогда, когда этого пожелает он, и вновь тронетесь в путь по его воле, согласуя ваши шаги с его шагами. В этом самоотречении заключается искусство любви. На сцене влюбленные всякий раз желают поцелуя в одно и то же мгновение – в жизни происходит иначе. Многие мужчины никогда бы не пришли сюда, если бы женщины не проявляли холодность некстати, а мужчины не были бы столь настойчивы не вовремя. Благовоспитанные люди не решаются объясниться друг с другом, но несовпадения, умножаясь, разрывают союз мужчины и женщины. Сквозь образовавшуюся брешь проникает супружеская измена. Наконец, утоленное желание не должно захватить разум мужчины. Женщина не должна позволить любовнику уйти, не разбудив в нем вожделения вновь. Как этого достичь – я не стану вам рассказывать. Всякая женщина, которая станет соблюдать эти три правила, получит власть над чувствами мужчины. Узнав секреты, которые я сообщила вам, любая из жен моих мужчин сможет вернуть его.

Принцесса скверно понимала слова куртизанки. Ее смятение было вызвано не значимостью альковной науки, но бесчестным приложением непристойного знания к священному чувству любви.

Кора молчала.

– Вы полагаете, Небо́, что эти отвратительные идеи могут именоваться тайнами?

– Да, но переданная тайна не приносит удачи. В магии – науке о тайнах – никому не удавалось совершить волшебства на основе прочитанного. Чтобы стать волшебником, следует проложить в глубинах тайны свой собственный артезианский колодец. Кора открывает сформулированные ею секреты, не опасаясь за их целостность – они послужат лишь тем женщинам, которым предназначены. Призвание обращается к людям тысячей голосов, услышанных и воспринятых. Всякий, подчинившись велению, становится под знамя своей судьбы и отправляется навстречу страданию и смерти. Человек совершает добрые или дурные поступки под влиянием первопричин – рисунков на бумаге.

Они вышли из дома свиданий и сели в фиакр.

– Я начинаю сожалеть о приобретенном знании, – воскликнула Поль.

– Слишком поздно – вы разбили чашу.

– Я жалею об этом! Быть может, это чувство исчезнет. Но мне кажется, что слова этой женщины навсегда лишат меня…

– Я надеюсь на это! – сказал Небо́.

– Вы надеетесь? Неужели тайный замысел, который угадывается в вашем поведении на протяжении всего путешествия, окажется правдой? Вы желаете, чтобы я не…

– Вы столь мало проницательны, что догадались об этом лишь на десятую ночь?

– Недостойно ускорять чужую жизнь на десять лет! Я наверняка узнаю…

– Слишком поздно, Поль! Таковы слова проклятого, не успевшего раскаяться. Это возглас ученого, на чьих глазах взрывается плавильная печь. Крики, доносящиеся с тонущего корабля; вопль допустившего промах честолюбца. Слишком поздно! Это стон потерявшихся во тьме и сбившихся с пути, теа culpa175 заблудших, обманутых и побежденных. Теперь и вы можете произнести эти слова. Любопытная, ты желаешь не видеть более ничего, но демон любопытства не выпустит тебя из плена. Ты увидишь все до самого последнего сновидения. Слишком поздно!

XI. Царица Византии

– НО ЧТО ЖЕ дамы полусвета? – спросила однажды вечером принцесса, надевая парик графа Нороски.

– Дамы полусвета – эвфемизм, изобретенный Дюма-сыном для обозначения содержанки – проститутки, имеющей собственный фиакр.

– Я полагала, что дама полусвета отдается мужчинам.

– Падшая женщина былых времен? Сегодня графини де Ла Сюз176 остаются в высшем свете – если только не случится какой-либо скандал. В обществе, где знать утратила авторитет и где интеллектуальные заслуги вызывают лишь любопытство, имеет значение лишь мнение богачей, вынужденных прощать друг другу все – они живут лишь благодаря своим миллионам. Госпожа Сто-Тысяч-Франков-Ренты будет изгнана из высшего общества только в случае, если окажется дочерью хозяйки известного публичного дома или выбьет окна особняка. Лучшие представительницы полусвета – женщины с безумным темпераментом и сумасшедшими фантазиями. К ним относятся и мадемуазель Бовари – женщины, чья семья не простила им позора – и женщины, которые отчаялись найти мужа. Наиболее скверные дамы полусвета – проститутки, добившиеся сожительства с богатым, или владелицы собственных домов, начавшие свое восхождение с меблированных комнат. Кора – одна из последних.