Дениза (Деннис) Робинс - Любить — значит жить

Джун успела заметить, что капитан Далмиер держался с женщинами довольно холодно и отстраненно. И она собиралась пробить броню и завоевать этого мужчину.

Ей было все равно, с кем флиртовать, главное, чтобы объект ее внимания отличался приятной внешностью. Когда Джун встретила Билла на дне рождения своей подруги, он показался ей весьма и весьма привлекательным, но Ян — совсем другое дело, он сказочно богат, у него есть свой замок, а кроме того, за ним тянется шлейф военных подвигов.

Девушка не собиралась немедленно выходить замуж, она просто хотела наслаждаться жизнью, словно бабочка, перелетая с цветка на цветок. А потом, когда подойдет время, выйдет замуж по расчету. Но ради Яна она, пожалуй, сделала бы исключение. Так приятно быть хозяйкой этого замечательного дома. Благодаря своему живому воображению Джун с легкостью представила, как она, красавица в роскошном наряде, медленно скользит по залам величественного замка.

Поэтому она испытала легкий шок, когда увидела молодого человека выходящим из комнаты мисс Кардью. Возможно, это действительно объясняется просто вежливостью. Зачем думать иначе? Конечно, миссис Кардью весьма привлекательная девушка. Ей бы еще немного добавить изысканности в одежде и макияже, но тем не менее даже Джун была потрясена пронзительной красотой больших серых глаз Гейл и каштановой копной ее волос.

Может, капитану Далмиеру нравится…

— Полагаю, нам пора попрощаться, мисс Ногтон, — сказал холодно Ян.

— О, называйте, пожалуйста, меня Джун, — с упреком в голосе проговорила девушка. — Меня все так называют. Я очень не люблю, когда ко мне обращаются мисс Ногтон.

Ян зевнул и даже не попытался скрыть этого от девушки. Всем своим видом он хотел сказать, что ему, собственно говоря, все равно, кто и как ее называет. Молодой человек все еще находился под впечатлением от разговора с Гейл, все еще ощущал прикосновение ее рук. И черт бы побрал эту мисс Ногтон. Но ему нельзя быть вызывающе грубым или холодным с ней. Это может привести к беде.

Он с трудом сказал:

— Полагаю, вам не стоит больше беспокоиться о миссис Кардью… Джун.

— Я и не беспокоюсь о ней. Я беспокоюсь о вас!

Ян решительно стал спускаться по лестнице, девушка последовала за ним.

— Да? Чем же я заслужил такую честь? — с неудовольствием поинтересовался Ян.

Томный взгляд снова скользнул по его лицу.

— За обедом вы выглядели таким измученным и несчастным. Все остальные смеялись и шутили, а вы… Я заметила это. Разве я не права?

Молодому человеку хотелось курить. Он мог одним словом оборвать девушку и избавиться от ее навязчивого внимания, но пришлось сдержаться и подыскать вежливый ответ.

— Вам показалось, я вовсе не несчастный, просто немного устал. Спасибо за заботу.

— Очень рада. Эта война так ужасно повлияла на нас всех. Никогда не знаешь, что может случиться через минуту. В любой день вас могут отправить на фронт.

Ян мрачно улыбнулся:

— Уверяю вас, если бы меня завтра послали во Францию, я бы с удовольствием выполнил приказ.

— Неужели вам хочется побыстрее уехать из своего великолепного дома?

Он очень устал и жаждал как можно скорее оказаться в своей постели, чтобы помечтать о Гейл. Его очень утомила навязчивость Джун. Другой на его месте уже давно бы наговорил всяких грубостей, однако Ян сказал:

— Сейчас война, и дело мужчины быть на фронте, а не сидеть в своем доме, как бы красив он ни был.

— И я полагаю, это строгое правило касается и женщин, как бы красивы они ни были, — заметила Джун и двусмысленно улыбнулась.

— Извините, я вынужден попрощаться и пожелать вам спокойной ночи, — твердо сказал Ян.

Она замолчала и протянула руку:

— Спокойной ночи. И еще я бы хотела поблагодарить вас за то, что вы позволили приехать мне сюда.

— Не стоит благодарности. Рад, что вам здесь нравится.

— Моя мать говорит, что у вас здесь есть замечательные фермы, собаки и все такое. Не покажете ли вы мне все это как-нибудь?

— С удовольствием, — ответил он, не зная, как избавиться от своей собеседницы.

Она засмеялась, потом повернулась и начала спускаться вниз по лестнице.

Оказавшись в своей комнате, Ян включил свет, прикурил сигарету и с сердитым видом стал расхаживать по комнате. Только через полчаса он смог успокоиться и лечь в постель.

Его голова мучительно болела. Он не мог думать ни о чем, кроме Гейл. Его руки все еще ощущали ее тело, нежное, сладкое, желанное. Та страсть, которую Ян пережил несколько лет назад, нахлынула на него с прежней силой. Разумеется, глупо было идти в ее комнату. Теперь все стало только еще хуже и запутаннее. Она жена Кардью, и ему следовало избегать Гейл как чумы, наступить на горло своей памяти и забыть… забыть то, что когда-то случилось с ними.

И что теперь, черт возьми, будут думать Ногтоны? Ведь мать Джун больше всего на свете интересовали сплетни, ее нос всегда заранее чувствовал, если где-то было что-то не так. Кроме того, миссис Ногтон явно пыталась заинтересовать его своей дочерью. И, по всей видимости, девушка и сама хотела добиться его внимания. Но Ян замечал в ней лишь отсутствие души и мозгов.

Лучшее, что он мог сделать в такой ситуации, это просто уехать из Лох-Касла на какое-то время. Если он попросит перевести его в какую-нибудь другую бригаду, то начальник штаба напомнит ему, что во время войны солдат должен выполнять приказ командира и оставаться там, где он приносит наибольшую пользу, а свои личные интересы надо принести в жертву общему делу.

Когда небо начало светлеть и исчезла последняя звезда, Ян, словно приведение, сел в кровати и окинул безразличным взглядом комнату. Поднос с грудой сигаретных окурков свидетельствовал о бессонной ночи.

Он почувствовал благодарность, когда услышал сигнал горна, и, несмотря на то что был совершенно измучен, встал, побрился, привел себя в порядок и надел форму. Ян очень обрадовался, не обнаружив миссис и мисс Ногтон в столовой. Правда, ему показалось, что майор бросал на него несколько странные взгляды, но молодой человек постарался себя убедить, что это ему только кажется. Затем он отправился на работу, понимая, что только пребывание среди людей и какое-нибудь полезное занятие — это то, что ему сейчас так необходимо. Когда в зал вошли женщины, Ян сразу почувствовал приближение беды. Его мысли снова вернулись к Гейл. Бедняжка! Она ничего не знает. А ведь это он виноват в том, что так подвел ее.

Далмиер сразу же написал записку, в которой сообщил девушке о неприятностях, возникших в результате встречи с Джун Ногтон.

Маленькая сухая записочка. Так непохожая на те восхитительные любовные письма, которые он писал ей во Франции. Каждое утро он посылал ей записку, хотя они встречались лишь накануне. Эти письма жгли руки, они дышали страстью мужчины, который потерял от любви голову.

Разумеется, трудно ожидать, что Ян станет вести себя точно так же, как раньше. Это небезопасно. И неправильно. Но Гейл была просто потрясена этими прагматичными, сухими словами.

Что за напасть эта Джун Ногтон! Она, без сомнения, не отличается щепетильностью и с удовольствием посплетничает со своими знакомыми.

Сколько раз Гейл проклинала свою неосторожность. Ведь если бы она не упала с лестницы, то смогла бы уехать домой в Лондон.

Девушка почувствовала, что сильно смутилась, когда утром к ней пришла миссис Ногтон и поинтересовалась, все ли с ней в порядке.

— Майор Уиллис сказал, что вам нельзя наступать на ногу. Поэтому я могу помочь вам умыться.

Гейл предпочла бы сделать это сама, но решила промолчать. Миссис Ногтон засучила рукава и налила в тазик горячей воды. И, само собой, в разговоре всплыл вчерашний эпизод.

— Моя Джун сказала, что вчера ночью вы позвали капитана Далмиера. Вам следовало бы послать за мной, дорогая. Как бы он мог помочь вам? Ведь это просто неловко.

Гейл молчала. Несмотря на все усилия оставаться спокойной и равнодушной, девушка вдруг почувствовала, что краснеет. Как неприятно, когда кто-то так бесцеремонно сует нос в твои дела. Миссис Ногтон заметила румянец на щеках своей подопечной, и в ее поведении сразу появилась некоторая неловкость. Она ведь ничего плохого и не подумала, услышав рассказ Джун. Почему бы не помочь бедной больной девушке, если она звала на помощь? Но, с другой стороны, дочь говорила, что капитан Далмиер выходил из комнаты крадучись и сильно покраснел, когда увидел невольного свидетеля. Это действительно несколько странно. Но ведь между этими двумя наверняка ничего не было. Но мистер Кардью уехал, а Гейл так красива (разумеется, не так хороша, как малышка Джун, но тем не менее)… А кроме того, она и капитан Далмиер знали друг друга еще до войны…

Умывая свою подопечную, миссис Ногтон просто завалила ее своими бесчисленными вопросами.

Что с ней произошло ночью? Почему она позвала на помощь? Что капитан Далмиер сделал для нее? Почему он не позвал за ней? Гейл с трудом сдерживалась, чтобы не взять и не выплеснуть воду из тазика прямо в лицо любопытной миссис Ногтон.

В конце концов Джин Ногтон заявила:

— Мы не можем позволить, чтобы наш милый капитан ухаживал за вами по ночам. Боже! Что скажет мистер Кардью? Может, мне лучше перейти сюда и спать здесь, пока вы не поправитесь? Ведь на этаже есть свободная комната.

Гейл с трудом выдавила из себя улыбку:

— Я не думаю, что в этом есть необходимость. Я не больна. Завтра я уже смогу вставать.

Миссис Ногтон подошла к окну: