Барбара Картленд - Любить запрещается

Девушка обвела комнату взглядом и решилась.

– Ну что ж, придется вам еще раз спуститься по этой лестнице, – сказала она. – Но больше никогда не придется подниматься по ней. Я вас забираю.

– Забираете? – воскликнула миссис Хоупкинз. – Но куда?

– Я повезу вас к вашей внучке, – ласково ответила Ария.

Ария постучалась в дверь спальни Лулу Карло. Стук получился робкий и нерешительный, потому что она вдруг ощутила тревогу, страх и неуверенность в себе и уже почти сожалела о том, что у нее хватило смелости поступить так, как она считала правильным.

Через секунду она вошла в комнату и обнаружила, как и ожидала, что Лулу почти одета к обеду. На ней было платье из мягкого шифона цвета морской волны, отчего кожа ее казалась очень белой, а ее светлые волосы отливали золотом. Когда Ария вошла, Лулу как раз застегивала на шее сказочной красоты колье из алмазов и аквамаринов, такие же камни блестели на широком браслете, украшающем ее запястье, и в мочках ушей.

– Что случилось, мисс Милбэнк? – резко спросила она.

– Я пришла доложить вам о вашей бабушке, мисс Карло, – ответила Ария.

– Ах да! Надеюсь, она обрадовалась цветам и фруктам? – небрежно спросила Лулу.

Она застегнула колье и издала возглас досады, заметив, что на одном из длинных красных ногтей облез лак.

– В этой стране совершенно невозможно достать приличный лак для ногтей, – сказала она. – Я взяла немного с собой из Америки, но он весь кончился.

– Я думала, вас интересует, что с вашей бабушкой, – тихо сказала Ария. – Место, где я ее нашла, ужасно. Там нет никаких удобств, а хозяйка, которая охотно берет с нее деньги, безжалостно третирует ее. Я сама слышала, как она сказала миссис Хоукинз, что больше не будет носить еду ей наверх!

– Мне кажется, если ей там не нравится, она всегда может съехать, – безразличным тоном ответила Лулу.

– Миссис Хоукинз восемьдесят два года, – напомнила ей Ария. – Ей некого попросить помочь, а старому человеку, прикованному к постели, трудно самому решиться и переехать куда-нибудь.

– Ну, ничего не могу поделать, – уверенно произнесла Лулу. – И надеюсь, что вы ей об этом сказали. Она забрасывала меня письмами со всякими глупостями, пока не поняла, что мне некогда отвечать на них.

Чувство тревоги и нервозности покинуло Арию. Она некоторое время смотрела на красивое капризное лицо, склоненное над облезшим ногтем, а затем сказала:

– Мне кажется, с миссис Хоукинз нужно что-то делать. Не понимаю, как нормально чувствующий человек может стоять и смотреть, как обижают старую женщину.

– Ну, не думаю, что все так плохо, как вы тут представляете, – ответила Лулу.

– Уверяю вас, я не преувеличиваю, – возразила Ария. – Поэтому, может быть, вы подскажете, какие меры я должна предпринять от вашего имени?

Лулу Карло вернула кисточку в флакон с лаком для ногтей и взглянула на Арию.

– Мне кажется, вы слишком много на себя берете, мисс Милбэнк. Я не говорю уж о том, как вы со мной разговариваете. Предлагаю вам не вмешиваться в дела, которые вас не касаются. Но если вас так беспокоят дела моей бабушки, лучше подыщите ей другой пансион.

– Именно так я и сделала, – негромко сказала Ария.

– О, быстро же вы управились, – заметила актриса. – Во всяком случае, надеюсь, что этот пансион устроит ее больше, чем предыдущий.

– Думаю, что да, – ответила Ария. – Видите ли, я привезла ее сюда.

Лулу Карло молча уставилась на нее.

– Что… что вы сказали? – наконец спросила она.

– Я сказала, что привезла вашу бабушку, миссис Хоукинз, сюда, – ответила девушка.

– Вы сошли с ума! – Лулу встала и подошла к Арии, лицо ее исказилось от злости. – Вы привезли ее сюда? – переспросила она. – Сюда, в этот дом? Как вы посмели это сделать? Вы сейчас же увезете ее отсюда, понятно? Сию же минуту!

– Я не сделаю ничего подобного, – ответила Ария. – Кажется, вы не понимаете. С вашей бабушкой обращались не просто плохо, а преступно. Она больна – не умственно, хотя ей и много лет, – физически больна. Я не могла встать и уйти, оставив ее там, что бы вы об этом ни думали и как бы к этому ни относились; поэтому я посадила ее в машину и привезла сюда.

– Не знаю, что и сказать, – расплакалась Лулу. – Как вы посмели сделать это? Какое право вы имеете вмешиваться? Вы, гадкая, подлая, заносчивая служанка, вы пролезли в этот дом и смеете навязывать мне свое мнение и свои представления о жизни. Ну погодите, даром вам это не пройдет! Я распоряжаюсь в этом доме, понятно? А бабушка уедет, причем немедленно!

Она направилась к звонку, но голос Арии остановил ее.

– Подождите, – сказала она. – Я сказала вам, что привезла сюда миссис Хоукинз. Никто больше не знает, где она. Я никому, кроме вас, не сказала, что она здесь. Я поместила ее в комнате внизу, которая называется садовой гостиной, так как выходит в розовый сад. В данный момент она спит, ей надо оправиться после переезда. Она очень старая и больная, и если вы стронете ее с места или хотя бы расстроите, она не переживет. А это будет, по моему мнению, преднамеренное убийство!

Лулу убрала руку от звонка.

– Говорите, никто не знает, что она здесь? – спросила она, и выражение ярости на ее лице немного смягчилось.

– Никто! – повторила Ария.

– Тогда отлично. Я не стану беспокоить ее сегодня, но завтра она уедет. Вы взяли это на себя, вы и найдете ей какое-нибудь другое место. Мне все равно где, но только не здесь, понятно?

– Понятно, – ответила Ария. Не буду пытаться сказать вам, что я о вас думаю, мисс Карло, может быть, вам подскажет ваша совесть.

Она вышла из спальни, хлопнув дверью. Она понимала, что этим выдала отсутствие самообладания, но характер взял верх. Мало кто раньше видел ее такой разгневанной. Гнев, медленно тлевший в ней, распалялся чувством справедливости и жалостью к несчастной старушке, о которой некому позаботиться.

Миссис Хоукинз с радостью позволила Арии решить все за нее. Она не стала протестовать, когда Ария вместе с шофером одели ее и почти на руках снесли по лестнице. Девушка удобно усадила ее в машине и пошла наверх собрать немногочисленные жалкие пожитки старой женщины в потрепанный чемодан, который приметила под кроватью.

– И газетные вырезки о Мэгги, – шепнула ей миссис Хоукинз, когда Ария сказала ей, куда они направляются. – Я не могу бросить их, они мне очень дороги.

– Все будет с вами, – пообещала Ария; поскольку вырезки не во что было уложить, они увязала их в шерстяную шаль.

Только в последний раз окинув комнату взглядом, девушка вспомнила о цветах и фруктах, которые привезла миссис Хоукинз. Она оставила их у двери соседней комнаты, вынула листок бумаги и написала: «В благодарность за ваше доброе отношение к старой женщине».

Спустившись вниз, она обнаружила, что в прихожей ее поджидает миссис Джонсон.

– Куда вы ее забираете? – свирепо спросила она. – Не знаю, как это я позволяю вам увезти кататься человека, вверенного моей опеке.

– Если вы хотите жаловаться, советую обратиться в полицию. Я и сама, скорее всего, очень скоро навещу их по поручению мисс Карло. Я видела, как вы обращаетесь с миссис Хоукинз, и не думаю, что таким, как вы, и впредь будет позволено без конца обманывать общественность.

Она прошла мимо миссис Джонсон и, уже сев в машину, услышала, как домовладелица, наконец пришедшая в себя, начала кричать на нее. Но было поздно!

Автомобиль отъехал, оставив миссис Джонсон, пунцовую от бессильной ярости, смотреть вслед, а Ария с легким вздохом облегчения повернулась и похлопала миссис Хоукинз по руке.

– Вы больше никогда сюда не вернетесь, – сказала она.

– Вы очень добры ко мне, моя дорогая, – тихо ответила та. – Вы отвезете меня повидать мою Мэгги?

– Вы увидитесь с ней, – пообещала девушка.

Но сейчас, спускаясь к обеду, она сомневалась, что сможет выполнить свое обещание.

Лулу находилась в гостиной в центре группы весело болтающих гостей. В свете канделябров ее драгоценности мерцали, а лицо было спокойным и безмятежным, как у ангела.

Ария заметила, что Дарт Гурон смотрит на нее, и хотя испытывала к нему неприязнь, невольно пожалела, что он оказался настолько глуп, чтобы связаться с этой женщиной. До сих пор ему удавалось избежать брака; сможет ли поймать его в свои сети эта маленькая безжалостная интриганка, в чьем сердце нет любви ни к чему и ни к кому, кроме себя?

«А если сможет, мне какое дело?» – спросила себя Ария и пожала плечами.

– Вы очень хороши! – сказал ей кто-то на ухо. Обернувшись с улыбкой, она увидела рядом с собой лорда Баклея.

– Вам нужно показаться окулисту, – ответила она. – Вы разве не видели сегодня мисс Карло?

– Она не в моем вкусе, – сказал он. – Я ведь говорил вам, что мне нравятся только рыжеволосые женщины.

– Среди этих людей я все время чувствую себя Золушкой, – сказала Ария, потому что его слова заставили ее осознать, что она стесняется своего поношенного черного платья – единственного, которое у нее есть.

Платье, однако, было хорошо сшито, потому что она купила его в Париже; Ария старалась разнообразить его тем, что иногда надевала его без всяких украшений, иногда с букетиком цветов у пояса или на плече, в других случаях – с разноцветными шифоновыми шарфиками.

Сегодня она одевалась второпях, поэтому платье выглядело простым и строгим, его черные бретельки оттеняли ее белую, как цветок магнолии, кожу и подчеркивали, хотя она этого не знала, пляшущее пламя ее волос и ярко-зеленый цвет глаз.

– Если бы я был богат, то подарил бы вам изумруды, – сказал лорд Баклей.

– Почему? – спросила Ария с невинным видом.

– Разве вы никогда не смотритесь в зеркало? – удивился он.

Она улыбнулась.

– Вы подняли мне настроение. Я была сердита и расстроена, когда спускалась сюда, а сейчас так признательна вам, хотя должна бы сердиться, потому что вы говорите много глупостей.