Прошли недели, в воздухе запахло весной. Вашингтон был наполнен вишневым цветом. Но даже ему я не могла радоваться. Для меня, подавленной расставанием с Алексом и опустошенной тем, что произошло между нами, прекрасные дни пролетали незаметно. Я продолжала тренироваться, в рекордные сроки окончила юридическую школу, как можно больше работала. Дни начинались и заканчивались. Лежа одна в постели я представляла, как он трахает какую-нибудь супермодель, не дай Бог Джейд. Эти мысли ночами заставляли меня метаться и ворочаться. Кофе помогал продержаться днем, а то, что я забывала поесть, заставляло Бьюлу переживать, что я слишком похудела. Ее вариант решения проблемы? Мероприятие в виде вечеринки. Не просто какой-нибудь вечеринки, а огромной. Такой, которую бы все обсуждали. В качестве повода пригласить сотню близких друзей и семью на вечер в мою честь, Бьюла решила использовать мой выпуск из юридической школы.

  Бьюла так гордилась моими достижениями, что хотела, чтобы об этом знал каждый. Поэтому она настояла на том, чтобы я уложила волосы, сделала маникюр и, конечно же, сходила в солярий. Она купила мне платье Шанель, серое, металлического оттенка, без бретелек, и черные шпильки. Платье великолепно подходило к моим рыжим волосам, даже несмотря на то, что я стала тощей как тростинка. Мои волосы были собраны в небрежный пучок, а свободные пряди обрамляли лицо. Я чувствовала себя совершенно прекрасной.

  Томас был первым прибывшим гостем. Я стояла в огромном, размером с цирк, шатре с бокалом шампанского в руках и наблюдала, как репетируют музыканты. Да-да, она и музыкантов пригласила.

  – Господи Боже, женщина, в чем твой секрет? Ты выглядишь сейчас такой горячей, – спросил он, целуя меня. Он выглядел чертовски хорошо в костюме от Армани и небрежно уложенными светлыми волосами. Его сопровождал Брюс, он тоже выглядел потрясающе – его черные, как смоль, волосы были длиной до воротника, он был в сером костюме без галстука и, конечно же, очень дорогих туфлях.

  Мой папа, его жена, мои сводные брат и сестра прилетели из Калифорнии специально ради этого дня. Ничто не могло осчастливить меня больше. Я всегда буду благодарна Бьюле за то, что она нашла его и убедила наладить наши отношения. По правде говоря, я и не мечтала, что когда-нибудь увижу отца и смогу обнять его. Мама всегда настаивала на том, что понятия не имеет, кто мог им быть. Но я сразу все поняла, как только его увидела. Не только потому, что у нас волосы были одинакового цвета, а потому что всем своим нутром чуяла, что это он. Теперь мы общались, по крайней мере, раз в неделю.

  Вечер еще только начинался. Здесь не было двух людей, по которым я больше всего скучала: мамы и Алекса. Бьюла отправила маме приглашение, но, как и все, что ей отправлялись ранее, она проигнорировала его. Неважно, насколько я стала старше или как далеко уехала от Огайо, глубоко в душе я надеялась, что однажды она объявится, расспросит обо мне и захочет встретиться. Насчет Алекса я была уверена, что у него нет намерений увидеться со мной снова.

  В этот вечер я ела со здоровым аппетитом, вкус еды был чудесным.  Бьюла заказала мои любимые блюда: жареную курицу, картофельное пюре, брюссельскую капусту и, конечно, ежевичный кобле. Пока шел вечер, я все меньше думала об Алексе и получала удовольствие от вечеринки. Виктория пришла одна, и я представила ее Бьюле. Они хорошо поладили и даже договорились вместе пообедать. Пока гости ели и выпивали, начались танцы. Мне было хорошо, пока не начали играть песню «Незабываемый», и мысли об Алексе снова проникли в мое сознание. Мне хотелось заплакать, потому что все с кем-нибудь танцевали. Брюс и Томас танцевали, тесно прижавшись друг другу, пока я вспоминала ночь после выборов, когда под ту же песню я танцевала с Алексом.

  Я почувствовала его аромат и поняла, что он стоит у меня за спиной.

  – Потанцуй со мной, – Алекс все-таки пришел.

  Я резко повернулась. Мое сердце пропустило удар, когда я посмотрела на него. Прошло несколько месяцев с момента, когда я видела его в последний раз, сейчас он выглядел даже лучше, чем я его запомнила. Его волосы идеально уложены, а губы казались еще более полными и аппетитными. Я сразу возбудилась. Я не могла ничего с собой поделать.

  – Алекс? Что ты здесь делаешь?

  Музыка играла где-то далеко. Вокруг меня смеялись и разговаривали люди. И в центре всего этого были только мы вдвоем. Время застыло.

– Твоя бабушка пригласила меня, чтобы отпраздновать это замечательное событие. Поздравляю, Прюденс. Ты достигла того, что не многим по силам. Потанцуй со мной. Пойдем, это наша песня. Я заплатил тому парню, чтобы он начал играть ее в нужный момент, – сказал он, не отводя от меня глаз. Звук его хрипловатого голоса ввел меня в оцепенение.

  Он протянул мне руки так же, как и в день выборов, и прижал меня к себе. Он был одет в черный блейзер и брюки цвета хаки, это был его обычный официальный вид. Его запах  опьянял меня, я таяла в его руках и чувствовала, как жар его тела обжигает меня. В танце он вел уверенно и изящно. Этот танец отличался от того, что у нас был. Он был главным и держал все под контролем. И это было еще более сексуально.

  – Ты сегодня невероятна. Мне нравится это платье и его цвет – это что-то. Ты выглядишь очень похудевшей, – прошептал он мне на ухо.

  – Спасибо. Я много занималась. Почему ты здесь? Я выставила себя полной идиоткой,  ничего не слышала о тебе несколько месяцев. И почему той ночью ты мне так много звонил?  Я получила твое сообщение, но почти ничего не поняла, – спрашивала я его, пока моя голова покоилась у него на плече. Его кашемировый блейзер был такой мягкий и теплый. Каждая ниточка пахла им. Мне понравилось, как его руки тесно прижимали меня к себе. Я чувствовала рельеф мышц под его одеждой. Всем своим телом я отдыхала с ним. Это было похоже на долгое путешествие, после которого я наконец-то вернулась домой, где он обнимал меня.

  – То, что случилось той ночью, не твоя вина, Прюденс. Никакая ты не идиотка. Кто угодно, но не она. Я звонил тебе, потому что уехал Бог знает куда, и хотел вернуться, чтобы убедиться, все ли с тобой в порядке. Я оставил тебя там и не сразу понял, как сильно обидел. Я старался забыть ту ночь и ушел в работу, чтобы выбросить тебя из головы. И это хорошо работало, пока не получил приглашение от твоей бабушки. И опять я мог думать только о тебе. Я должен был прийти, – говорил он, пока мы танцевали. Группа уже играла другую песню, а мы продолжали прижиматься друг к другу. Окружающий шум казался приглушенным, и я сосредоточилась на этом моменте, который казался мне таким важным.

  – Ты тогда вернулся? – спросила, желая знать, действительно ли он вернулся.

  – Да, но у твоего подъезда стояла машина, поэтому я вернулся к себе. Я не хотел беспокоить тебя на случай, если ты кому-то позвонила, – сказал он. Я прижалась ближе к нему и почувствовала, что чем он ближе ко мне, тем тверже становится его член.

  – Я позвонила кое-кому, но это не то, что ты думаешь. Моему лучшему другу Томасу. Он остался со мной в ту ночь, потому что я была расстроена. Я не хотела, чтобы ты приходил сюда сегодня, Алекс. Я просто вдыхаю твой запах и слышу твой голос, и только это уже заставляет желать тебя, – я говорила, стараясь не смотреть на него.

  Его руки сжались вокруг меня, прижимая меня ближе и заставляя сердце бешено колотиться. В голове застучало, когда кровь бросилась по венам, а дыхание в груди остановилось. Мы снова были в нашем собственном мире. В мире, который мне бы никогда не хотелось покидать. Только сейчас я поняла, как сильно по нему скучала и как сильно хочу заняться любовью с этим невероятным мужчиной. Мы танцевали в молчании, я закрыла глаза и наслаждалась происходящим.

  – Прюденс, что ты делаешь со мной? Даже когда я просто прикасаюсь или смотрю на тебя, во мне просыпается желание. Я знаю, что ты уже это почувствовала, ты чувствуешь, каким твердым я стал. Я так жажду тебя, всю тебя. Это безумие. И я не могу его объяснить. По этой причине я держусь в стороне. Все в тебе захватывает меня, и это неправильно, – произнес он, пока мы продолжали наш медленный танец. Он прижал меня к себе и тут же отстранился.

  – Я не понимаю, почему желать меня это неправильно, Алекс. Наши сердца и тела не могут не чувствовать того, что есть. Почему же я так стремлюсь к тебе? Я здесь, прими меня. Раз и навсегда. Мое тело желает тебя прямо сейчас, я чувствую это только с тобой. – Я начинала злиться из-за того, что он одновременно и дразнил меня и отстранялся.

  Музыка остановилась, и его руки отпустили меня. Он отошел от меня и посмотрел тем же взглядом, что и в ту ночь у меня дома – со страстью и страхом.

  – Это неправильно. Неправильно, потому что продолжаю поступать так с тобой. С моей стороны нечестно желать тебя и в то же время отталкивать. Ты слишком особенная и чудесная. Ты как наркотик, которого всегда мало. Я знаю, что обладать тобой неправильно, но желание обладать так велико, что приходится довольствоваться малыми дозами. Разве ты не видишь? Мы даже потанцевать не можем без того, чтобы не желать друг друга. Слишком быстро. Все слишком. Прости меня. Снова. Мне не следовало приходить сегодня. Я думал, что если увижу тебя, то что-нибудь изменится. Связь с тобой даже стала сильнее, Прюденс.

  – Так почему ты сопротивляешься? – злость взяла верх надо мной. Голос начинал дрожать при одном взгляде на этого человека, который разрывал мне сердце всякий раз, когда оказывался рядом. Что бы ни происходило между нами, оно не могло прекратиться, несмотря на его сопротивление. Музыка опять заиграла, а мы просто стояли там, где остановились. Краем глаза я увидела, что Томас смотрит на нас, готовый вмешаться в любой момент.

  – Я должен идти. Прости меня снова. Быть рядом с тобой – это слишком для меня. Я просто… Я не могу. Прюденс, пожалуйста, передай Бьюле мою благодарность и поздравления. Я так горжусь тобой. Ты теперь полноценный юрист. Ты настолько же умна и талантлива, насколько красива и сексуальна. Мне нужно идти, – сказал он, отрывая от меня взгляд, затем повернулся и ушел. Я не пошла за ним. Я не умоляла его остаться. Я стояла на месте и смотрела, как Алекс уходит от меня снова. И снова моя душа была ранена.