Джейд должно быть провела свое собственное детективное расследование, потому что вскоре в прессе появились новости о том, что мы официально встречаемся. Газеты выражали обеспокоенность нашей разницей в возрасте. Алекс снова заверил меня, что звонил ей и оставил несколько сообщений, но она ни разу не перезвонила.

  Совершенно неожиданно в газетах всплыла новость, что Алекс встречался с моей мамой. В них говорилось, что моя мама умерла от СПИДа, и они с Алексом были любовниками. Затем следовали наши фото в разных местах, на которых мы держимся за руки и целуемся. Они утверждали, что он встречается с дочерью своей давней подруги и вспомнили, что моим дедушкой был сенатор Ромэйн. Алекс не переживал из-за этого, а я уже была готова сорваться. Он прекрасный сенатор и прекрасный политический лидер, я не хотела, чтобы это затронуло его. Еще меня беспокоило то, что Бьюла, Тоби и юридическая фирма, в которой  я работаю, прочитают эту ложь. От меня ждали ясности, но из-за этих статей я выглядела гадко. Как-то раз он снова сказал мне, чтобы  я не переживала, потому что он собирается кое-что предпринять.

  Мы с Алексом погрузились каждый в свою карьеру, проводя долгие часы в офисах. Томас доставал меня тем, что снова звал в клуб вместе с ним. Когда однажды утром мой телефон зазвонил, я решила что это звонит он, чтобы поглумиться. Он звонил мне несколько раз до этого, когда Виктория не видела, чем он занимается на своем рабочем месте. Я же пыталась сосредоточиться на работе и хотела, чтобы он отстал от меня.

  – Послушай, королевский голубь, я не собираюсь никуда с тобой идти, поэтому тебе не удастся меня напоить той «Попкой грязной шлюшки», – прошептала я в ответ на звонок.

  – Прошу прощения? – сказал голос на том конце провода.

  – О, Господи, Алекс, прости. Я думала, это Томас пытается вытащить меня куда-нибудь, – я начала безудержно смеяться.

  Я посмотрела на Томаса, он поднял большой палец вверх, и мне стало окончательно стыдно.

  – Могу я спросить? О каких попках грязных шлюшек шла речь? Пожалуйста, только не говори, что это твой ник или что-то в этом духе? И передай мистеру Томасу, что на эти выходные ты моя. Я не видел тебя всю неделю и собираюсь иметь тебя всеми возможными способами. – Его слова заставили меня съежиться в кресле.

  – Это не мой ник. Это коктейль, которым Томас и Брюс напоили меня, когда я была с ними в клубе. Он вышиб мне все мозги. Я даже танцевала вокруг шеста. Это было до того как мы начали встречаться, и это был далеко не лучший мой вечер.

  – Это именно то, чем я должен угостить тебя, когда мы окажемся вместе. Сейчас запишу название и закажу шест в спальню.

  – Алекс, тебе не нужно ничем угощать меня, когда мы вдвоем. А шест не помешал бы.

  Я понизила голос до шепота и прикрыла рукой трубку, чтобы меня слышал только он.

  – Когда я смотрю на тебя, все что я могу, это намокнуть и быть готовой для тебя.

  – Только не сейчас. У меня на сегодня огромный законопроект на голосование, предстоит долгая ночь в окружении пожилых сенаторов. Если я буду думать об этом, я не смогу сосредоточиться. Слушай, у меня есть потрясающая новость. Ты не поверишь.

  – Какая? – спросила я.

  – Меня попросили произнести вступительную речь на Конвенции демократов. Это мощно, Прюденс.

  – Алекс, о, Боже. Это невероятно. Ты понимаешь, что это значит? – спросила я.

  – Я чертовски хороший сенатор, и мои коллеги уважают меня. Видишь, те глупые статьи ничего не стоят, как я и говорил тебе.

  – Так получилось только потому, что сенатор Стивенсон перетянул на себя внимание той историей с парнем из эскорта. Это было намного интереснее, чем то, что ты старше меня на семнадцать лет.

  – Ну, это тоже помогло, – засмеялся он.

  – Ты знаешь, президент Обама говорил вступительное слово в 2004 и был избран президентом в 2008, – сказала я.

  – Это моя мечта, малыш. А сейчас соберись и иди работать или мне придется приехать  и взять все в свои руки, – сказал он.

  – Ты сказал «взять в свои руки»? Я думаю об этом весь день. Ты уверен, что у тебя действительно нет нескольких минут, чтобы увидеться со мной?

  – Я мало что хочу так сильно, как провести с тобой несколько минут, пока твоя влажная голодная киска оргазмирует на моем твердом толстом члене, но сейчас это не обсуждается. Я заеду за тобой вечером. Будь готова повеселиться, – прошептал он.

  Пока он говорил, я не могла сказать ни слова.

  – Прюденс, ты здесь?

  – Что? Да, я просто отвлеклась, Алекс.

  – Я позвоню тебе позже, малыш. Хорошо поработать.

  Во время обеденного перерыва я все еще была под впечатлением от нашего утреннего разговора. Я решила немного поиграть с Алексом. В почтовом отделении я взяла конверт и положила его себе в сумочку, после этого я зашла в дамскую комнату. Те кружевные трусики-танга, что были сейчас на мне, нравились Алексу больше всего. Я сняла их и положила в конверт вместе с запиской:

  Они были на мне во время нашего утреннего разговора. Ты заставил меня намокнуть. Поздравляю с речью.

  Я вложила записку и трусики в конверт и запечатала его.

  Только Томасу я могла доверить все что угодно, поэтому я подошла к его столу и сказала, что конверт должен быть доставлен Алексу Конраду. Как можно скорее. Он был уверен, что это крайне важная для избирательной кампании информация, и что она должна быть доставлена лично в руки его секретарю и никому больше.

  Томас отправился в офис Алекса на другом конце города. А я вернулась к работе и начала ждать шоу.

  Тем же днем мы с Викторией были заняты в суде. Мы выступали против того парня, о котором она говорила раньше. Это было затянувшееся судебное разбирательство с участием свидетелей, ученых и экспертов в разных областях. Ко всему прочему эта история активно освещалась прессой, поэтому журналисты в зале суда были повсюду. Она не отвечала ни на один вопрос, и мне нравилось, как она игнорирует их, проходя мимо. Взгляда, которым она одарила журналистов, было достаточно, чтобы послать их туда, куда все шли.

  – Эти животные обойдутся без моих комментариев. Они могут подождать, как и все, когда разбирательство закончится. А это должно быть решено присяжными сегодня, – сказала она.

  Человек, которого мы обвиняли, сидел в наручниках рядом со своим адвокатом. Когда его вели, он послал нам с Викторией воздушный поцелуй. Должно быть, он был или сумасшедшим или совсем идиот, зная с кем имеет дело.

  Виктория озвучила свои заключительные аргументы присяжным, и они были  у нее в руках. Последний раз, когда она выступала перед ними, они с благоговением смотрели и слушали ее. После этого сторона защиты и их клиент выглядели разбитыми. Уже до этого они знали, что его судьба была предрешена. День закончился, когда присяжные ушли на совещание, а мы направились в офис.

  Мне предстоял долгий вечер, чтобы завершить другую работу. Я планировала оставаться допоздна и решила что-нибудь заказать. Виктория была вымотана и уехала сразу после того, как мы узнали расписание слушаний на следующий день. В офисе не было никого кроме уборщиков. Мне нравилось работать ночью в одиночестве. Тишина офиса помогала мне сосредоточиться.

  Я взяла чашку кофе в кафетерии и вернулась к своему рабочему месту. К моему удивлению на моем месте сидел Алекс. Я ахнула, увидев, что он рассматривает предметы у меня на столе.

  – Алекс, что ты здесь делаешь? Ты напугал меня до чертиков, – сказала я, прижимая руку к груди. У него был такой вид, как будто он изголодался по мне.

  Он встал и вытащил мои трусики из кармана своего пиджака. Приближаясь ко мне, он приложил их к лицу и вдохнул, закрывая глаза.

  – Ты решила, что будет весело отправить мне свои трусики офисной почтой? Ну, пойдем, побеседуем несколько минут, – сказал он, выглядя при этом серьезно и неотразимо.

  Он схватил меня за руку, и мы пошли к лифту. Он выглядел растерянным, и мне нравилось чувствовать свою силу над ним.

  Он ничего не сказал, пока мы шли к лифту. Как только двери закрылись, и мы остались наедине, Алекс прижал меня к стене. Он схватил мои руки, сжал их над моей головой, грубо придавив меня своим телом. Его член был твердым и напряженным, он потерся им о мои бедра. Молча, он продолжил целовать меня, с силой толкнув язык в мой рот. Мое тело задрожало, и мышцы напряглись, когда он провел рукой вверх по моим бедрам, поднимая юбку.

  Когда лифт остановился, он пропустил меня вперед, взял за руку, и мы вышли. Перед дверью в офис стояла его машина с включенной аварийкой.

  – Садись, – сказал он. Я скользнула на сиденье следом за ним, и он повернул на парковку для сотрудников. На ней было несколько машин. Он нашел свободное место и остановился.

  – Садись на заднее сиденье, Прюденс, и подними юбку, – сказал он, облизнув свои влажные губы.

  – Ты о чем? Кто-нибудь может нас увидеть, Алекс, – сказала я. Он не ответил, и я вышла из машины и пересела на заднее сиденье. Я наблюдала, как он вышел из машины, снял свой пиджак, перебросил его через переднее сиденье, снял галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и, конечно, снял часы. Он сел на заднее сиденье ко мне, здесь было темно, и в воздухе витал секс.

  – Откинься назад и разведи колени, – сказал он. Очевидно он был не в настроении разговаривать. Я повиновалась его напору. Я могла разглядеть очертания его лица, то, как он облизнул губы и закатал рукава рубашки. Желание разрывало меня изнутри. И я знала, что вот-вот он займется моим телом.

  Моя юбка поднялась, обнажив бедра. Я была без трусиков. Развела ноги. Он приблизился и погрузил свое лицо между моих ног. Он не дразнил меня, как он обычно это делал. В этот раз Алекс был груб и голоден, пожирая меня между ног как обезумевший. Я пылала, открываясь ему, и он захватывал мою пульсирующую вагину ртом все глубже и глубже.

  – О, Боже, Алекс, – все, что я могла произнести. Он поглощал мое тело, пока я судорожно пыталась держаться за что-нибудь, кроме его волос.