И вдруг она решилась.

— Это она? — спросила Кэтрин твердым голосом.

Не отрываясь от телефона, Билл кивнул головой.

— Я хочу с ней поговорить.

Неожиданно Билл протянул трубку.

На мгновение Кэтрин замерла. Испугалась. Она и сама не знала, каким образом сорвалась с языка эта нелепая просьба.

Билл нахально разглядывал Кэтрин в ожидании продолжения. И в нем не было ни капли жалости к ней.

Кэтрин трясущимися руками взяла трубку. Вдруг она услышала голос. Она много раз представляла себе, что когда-нибудь услышит голос женщины, укравшей у нее Билла. Много раз представляла себе, как она при этом будет себя вести. Сто раз мысленно проигрывала эту сцену, а когда это время пришло — просто растерялась. У нее даже сердце на какие-то доли секунды прекратило биться. Остановилось. А потом так затрепыхалось, словно вот-вот вырвется из груди.

— Привет, — набравшись мужества, сдавленным голосом проговорила. — Меня зовут Кэтрин. Я жена Билла.

— Да хоть бабушка. Меня интересует, почему Билл тормозит. Через два с половиной часа мы летим в Австралию.

Шок. Ведь Билл сказал, что едет по делам.

— Вы собираетесь отдыхать?

— Не понимаю, что здесь удивительного.

— Может, вы еще и пожениться хотите? — спросила Кэтрин.

— Вообще-то да. Мой отец благословил нас.

Кэтрин замерла. Мир рушился. Прямо на глазах. Ее добрый, славный мир, которым она гордилась всю свою жизнь. Он мгновенно превращался в руины, как при землетрясении. Раз — и все. Земля разверзлась, и в глубокую черную дыру провалилось все то, что когда-то так устойчиво и надежно стояло наверху. В одну секунду перед ее глазами пронеслась вся ее жизнь. Какая же она была прекрасная, чистая и спокойная, эта жизнь! И вот она с треском и грохотом разваливалась, превращаясь в обломки. Все прекрасное стало ужасным. Чистота превратилась в грязь. Спокойствие обернулось потрясением…

— Что ж, я больше не буду его задерживать.

Вдруг она ощутила, что силы покидают ее. Туман в глазах. Все куда-то уплывало… Нет. Так нельзя. Возьми себя в руки, приказала она себе. И она взяла. Протянула телефон Биллу и безжизненно уронила руки. Он глядел на жену холодными, чужими глазами. От этого холода она вся как-то сжалась. Озноб волной пробежал по телу. До нее окончательно дошло: она не нужна ему. И что бы она ни делала, Билл не вернется. Да она больше и не хотела его останавливать. Зачем? Кэтрин вдруг почувствовала, что с каждой минутой все больше и больше ненавидит мужа. Он стал ей противен, как скользкая жаба.

Гад… Жестокий, холодный гад… Таких надо уничтожать!

Словно подхваченная какой-то темной силой, Кэтрин рванула с места, подлетела к мужу и принялась молотить его по чему попадет. По груди, по животу, по плечам! Колотила изо всех сил, как боксер грушу. Билл сначала растерялся и молча стоял под градом ударов. Но спустя мгновение пришел в себя, схватил жену за запястья и грубо отшвырнул. Она свалилась прямо на чемодан, в который муж упаковывал вещи. Больно ушиблась, но, не обращая внимания на боль, тут же вскочила и снова бросилась на Билла. Но он уже был готов к этому, и она опять отлетела. На этот раз она упала на пол и сильно ударилась ногой о спинку кровати. Она, обессиленная, сидела на полу и тяжело и быстро дышала. Волосы у нее растрепались, челка прилипла ко лбу, лицо исказилось от ненависти, пошло пятнами и покрылось капельками пота, которые смешивались со слезами. И тут ее взгляд упал на вещи мужа, аккуратными стопочками разложенные на полках. И тогда она подлетела к шкафу и принялась выбрасывать оттуда все, что попадалось под руку. На пол летело все подряд: костюмы, рубашки, свитера, плащи, пальто. Когда там не осталось ничего, она подскочила к окну и, распахнув его, начала вышвыривать все это на улицу. При этом она сквозь слезы, то и дело шмыгая носом, приговаривала:

— Значит, уходишь. Хорошо. Разводись. Я не буду тебя больше удерживать, гад. Катись отсюда на все четыре стороны. Лети в Австралию, да хоть в Антарктиду. Давай, поторапливайся, а то опоздаешь. Видеть тебя не могу, урода.

Поведение Кэтрин шокировало Билла. Он всегда знал ее как уравновешенную и спокойную женщину. Это выбило его из колеи, заставило растеряться. Безразличие и каменное спокойствие слетели с его лица, как летели из окна его пожитки. Ему ничего не оставалось, как выбежать на улицу и, поднимая с газона вещи, умолять жену утихомириться.

— Кэт, я тебя очень прошу, успокойся. Давай лучше сядем за стол и все обсудим, — приглушенно взывал Билл с улицы.

— Мы уже все обсудили!

— Постесняйся соседей, Кэтрин. Посмотри, на нас все смотрят…

На улице и правда возникло несколько любопытных зевак, но она, находясь в ярости, не обращала на них внимания. Ей было все равно, что о ней подумают соседи, а уж тем более зеваки с улицы. Невыносимая жара уже спала. Подул слабый ветерок. В воздухе пахло цветами из их небольшого садика. Но Кэтрин этого не замечала. Она вообще ничего не видела. Сейчас ей было все все равно.

— Пусть смотрят! Пусть все знают, какой ты негодяй! — выкрикивала она, периодически появляясь в проеме окна с очередной партией вещей. Ей хотелось обозвать его как-нибудь пообиднее, но ее словарь оскорблений оказался слишком скудным.

— Я тебя прошу. Я не думал, что ты так будешь реагировать… — Билл умоляюще смотрел на нее снизу, задрав голову кверху.

— По-моему, ты вообще обо мне не думал!

— Кэтрин, я хочу, чтобы мы с тобой навсегда остались друзьями, чтобы мы могли всегда поддерживать теплые отношения. Поверь, я очень этого хочу!

— Мне не нужна любовь, похожая на объедки! Я ненавижу тебя! — с этими словами Кэтрин скрылась из вида.

Внизу уже собралась небольшая толпа. И Билл, ругаясь сквозь зубы и бросив вещи на газоне, поспешно сел в машину и покатил туда, где его ожидала новая жизнь.

Спектакль закончился.

Незначительная людская речка стала растекаться по улицам.


Когда все закончилось, Кэтрин почувствовала, что силы покинули ее окончательно. Она хотела спуститься в гостиную, но не смогла. Только сумела выйти в коридор, дойти до лестницы и все. Ноги подкосились, она тяжело опустилась на ступени. Так она и сидела, опершись головой о перила. Она чувствовала себя опустошенной и уничтоженной. Все мысли из головы куда-то разом исчезли. Слезы тоже закончились. Все закончилось.

Детей во время скандала дома не было, и она стала думать, что же скажет им. Алекс и Ноэль уже давно не задавали ей никаких вопросов относительно отца. Они не могли не заметить, что он практически не бывает дома и живет какой-то одному ему ведомой жизнью. Но они не ждали, что однажды придет время, когда отец уйдет и больше не вернется. Они даже представить себе этого не могли. Отец и мать для них были чем-то нерушимым, вечным и прочным… как статуя Свободы.

Сколько Кэтрин просидела на лестнице, сказать было трудно. Немного успокоившись, она все-таки поднялась и спустилась в гостиную. Дети должны были вот-вот вернуться. Нужно брать себя в руки. Но как тут возьмешь себя в руки, когда она только что фактически сама выгнала мужа из дома? Пусть он сам это спровоцировал. Но она-то поддалась на эту провокацию! Значит, она и виновата в том, что произошло. Господи, дети же проклянут меня за это! — с ужасом подумала она. Ведь, возможно, он попал под влияние критического для мужчин возраста. Она сама читала в каком-то журнале, что мужчина с сорока трех до пятидесяти пяти подвержен стрессу от приближающегося преклонного возраста. И поэтому пускается во все тяжкие, чтобы убедиться, что он действительно еще способен на многое.

Так она обвиняла себя. Но критики было много, а толку мало. Билл ушел. Навсегда.

Кэтрин не заметила, как слезы снова покатились из глаз. Все в ее жизни было зря. Так получалось.

Зря она так норовила ему угодить. Зря старалась предупредить все его желания. Ведь в конце концов это оказалось никому не нужным. Он все равно ушел. Кэтрин зарыдала в голос.

Ей было обидно.

Обидно за жизнь, прожитую впустую. Обидно за себя и за детей. Обидно за пустые надежды.

Выходило, что она прожила никчемную жизнь.

К приходу детей Кэт более-менее справилась со своими эмоциями. Она не хотела, чтобы они видели ее страдания. Но Алекс и Ноэль ворвались в дом с шумом непонимания.

— Мама, почему папины вещи разбросаны по всему двору? Даже на кустах его носки висят. Что случилось?

При виде детей Кэтрин опять заплакала. Она не хотела плакать при них, но слезы ее не спрашивали. Они непроизвольно катились и катились по щекам.

— Его больше нет, — утирая лицо платком, почти прошептала Кэтрин.

— С папой случилось несчастье? — испугалась Ноэль.

— Несчастье случилось с нами. Ваш папа ушел к другой женщине. А я выбросила его вещи в окно.

— Ну, мама, ты даешь! — присвистнул сын.

Кэтрин подняла заплаканные глаза сначала на сына, потом перевела их на дочь и неуверенно спросила:

— Вы считаете, что я плохо поступила?..

В комнате воцарилась тишина. Только через открытое окно доносился уличный шум. Через некоторое время Алекс задумчиво произнес:

— Ничего, мам, не расстраивайся, мы как-нибудь и без него проживем. Справимся. Мы любим тебя!

От этих слов Кэтрин стало легче. Дети остались на ее стороне. Она была не одна.


Кэтрин не могла забыть мужа. Вот хоть убей! Она гнала его из своих мыслей, но он не уходил. Иногда она готова была его убить. Иногда все простить. Но от этого ничего не менялось. Она спала в холодной постели. Она была ничья. Уходя, Билл не оставил Кэтрин даже снов о любви. Ей снились дурацкие сны. Кладбище, покойники, змеи и еще бог весть что. Просыпаясь, она тут же доставала сонник и листала его, выискивая ответы. Но ничего хорошего они не сулили.