Не существовало ответа на этот вопрос. Я думаю это то, что больше всего ранит людей, — оставшиеся без ответа вопросы.

Он ущипнул себя за переносицу большим и указательным пальцем и закрыл глаза.

— Послушай, Эшлин. Я знаю, что, вероятно, время неподходящее, но… — он вздохнул. — Парень, которому ты отдала свое сердце… Почему он не здесь?

Мой голос надломился. Глаза забегали туда-сюда.

— Ты прав, Джейк. Сейчас неподходящее время.

— Да. Точно. Но… — его голос дрожал. — Райан мертв. И когда люди умирают, ты начинаешь думать о недосказанных вещах. О тех вещах, что ты боялся сказать. И я собирался поехать на рождественские каникулы, чтобы навестить бабушку и дедушку в Чикаго, поэтому просто собираюсь сказать это сейчас…

— Джейк…

— Я ненавижу его. Кто бы ни был этот парень, которого нет сейчас здесь для тебя… я ненавижу его за то, что он оставил тебя одну сегодня. — Мои глаза наполнились слезами от его слов. Он потянулся к своему галстуку и ослабил узел. — Я знаю, что ты думаешь, что я увлечен тобой только из-за твоего тела. Да, поначалу так и было. Ты великолепна, Эш. Но затем каждый день на химии ты открывалась или говорила. И затем я понял, как сильно люблю, когда ты говоришь.

— И затем осознал, сколько всего ты можешь сказать, и как мир заслуживает услышать твои мысли. И затем я подумал, как бы сильно любил тебя, если бы ты позволила. И затем я подумал, что если исправлю свое поведение, может, если завяжу с травкой или поступлю в колледж или заведу читательский билет в библиотеке, то, может, ты тоже полюбишь меня.

— Я люблю тебя, Джейк.

Он рассмеялся.

— Не пудри мне мозги этой дружеской херней. Все в порядке, правда. Мне просто… мне нужно было сказать это. Никаких сожалений, верно?

Я наклонилась, поцеловала его в щеку и прошептала:

— Пожалуйста, обними меня. — Он обернул руки вокруг меня. Я вдохнула его аромат и сжала его крепче. — Не отпускай пока, ладно? — он прижал меня еще ближе.

После объятия Джейк вернулся в церковь. Мои следы оставались на выпавшем снеге, когда я двинулась в направлении Хейли.

— Эй, Хейлс.

Она напрягла свои руки, что были вокруг ее тела. Ее губы были сжаты в тонкую линию. Казалось, что она сфокусировалась на чем-то на улице.

Я продолжила.

— Мне жаль…

— Ты знаешь, чего я не понимаю? — сказала она, перебивая. — Ты должна была находиться рядом с ним. — Она повернулась ко мне. — Ты должна была следить за ним одну ночь. Одну ночь! Где, черт побери, ты была, Эшлин!?

Слова. Было так много разных слов, разных фраз в мире, тем не менее, я не могла подобрать нужные.

Она выдохнула холодный воздух.

— Именно.

— Хейли… когда Габи умерла… — начала я.

— Нет! — зашипела она, вытянув руку в мою сторону. — Сегодня день не посвящен чувству вины Эшлин. Сегодня день не посвящен Габриэлле. Райан мертв! Ты обещала! — закричала она, задыхаясь в своем собственном страдании. — Ты пообещала присмотреть за ним, и теперь он мертв! — рыдание искажало ее слова, она почти бормотала. — Т-ты причиняешь боль в-сем к к-кому приближаешься, — заикалась она. Ее взгляд опустился к земле. Она не имела это в виду. Я это знала.

Если я и помнила что-то с похорон Габи, — так это то, что было легче злиться, чем горевать.

— С кем я должна обедать? — ее голос был шепотом. Она накрыла рот рукой, когда болезненный плач печали сорвался с ее губ. Она продолжала рыдать, ее тело дрожало. — Прости, Эшлин. Я не имела в виду то, что сказала.

Я обняла ее и покачала головой из стороны в сторону.

— Мы не извиняемся здесь, — сказала я, цитируя ее с того первого раза, когда я села за их стол на обед. — Потому что мы знаем, что вред не причиняется намеренно.

— Тео здесь нет, — она плакала у меня на плече. — Это худший день в моей жизни, а он не пришел. Он сказал, это противоречит его вероисповедания. Полная чушь, по моему мнению. — Она вытерла свои глаза и отстранилась от меня. — Самое печальное, что я не верю в это. Идти в церковь, чтобы оплакать таким образом. Я знаю, что Тео ненастоящий буддист… но я начинаю понимать то, что изучаю. Мне нравится это. И это… — она указала на церковь… — не имеет смысла для меня.

— Я могу помочь. — Послышался глубокий голос, и мы повернулись, увидев, что Рэнди идет к нам. Он пришел, чтобы убедиться, что Дэниел будет не одинок, после того, как потерял кого-то еще в своей жизни. Он приближался медленно, не хотел нас прерывать. — Я знаю, каково это, какой излишне болезненной смерть может казаться. Такое чувство, что ты хочешь отомстить миру за то, что он забрал того, кого ты любишь. — Он опустил голову и потер свои виски. — Я изучал буддизм многие годы. И если тебе интересно, мы можем вместе прочитать молитву.

Глаза Хейли наполнились слезами. Ее плечи поникли. Она снова была на грани сломаться.

— Я не знаю молитв. Я еще не зашла так далеко в своем изучении.

Рэнди бросился к Хейли и удержал ее от падения, положив руки ей на плечи.

— Все в порядке. Все в порядке. — Он стирал ее слезы. — Я пройду с тобой через это.

Я отступила в сторону, наблюдая, как они вдвоем находят комфорт.

Он взял ее за руку и его темные глаза уставились в ее голубые.

— Эта будет из Shantideva’s Bodhicharyavatara.

Хейли слегка хихикнула, всхлипывая.

— Я понятия не имею, что ты только что сказал.

— Все в порядке. Просто закрой глаза. Я пройду с тобой через это.

И он сделал это. Я наблюдала, как двое абсолютных незнакомцев нашли комфорт друг с другом в самой худшей ситуации. Они не закрывались от неизвестного. Они приветствовали это друг в друге. Резкое дыхание Хейли начало расслабляться, когда она держала Рэнди за руки.

Моей любимой строчкой из того, что говорил Рэнди, было:

— Пусть все живые существа имеют неизмеримую продолжительность жизни. Пусть все они живут счастливо, и пусть слово «смерть» исчезнет.

Звучит хорошо для меня.



Все покинули церковь, чтобы направиться на кладбище. Дэниел подошел ко мне, но не для того, чтобы показать всем, что он мой любимый, а просто выразить соболезнование как неравнодушный человек. Тем не менее, в своем сердце я знала, что он был обеспокоенным любимым, и это все, что имело значение.

— Как ты? — прошептал он. Я пожала плечами. Уголки губ Дэниела опустились, возможно, видя мой подавленный взгляд. — Я бы хотел поддержать тебя и забрать всю твою боль.

Я улыбнулась ему, и несколько слезинок упало. Он двинулся, чтобы стереть их.

— Нет, — я вытерла свои глаза. — Генри, — пробормотала я.

Дэниел нахмурился и кивнул.

— Увидимся позже. — Он направился к своей машине.

Повернувшись в направлении грузовика Генри, я сделала паузу, когда увидела Джейса сбоку здания церкви. Он остановился, уставившись на меня, прежде чем развернулся и направился в противоположном направлении. Я последовала за ним, выкрикивая его имя.

— Послушай, я понимаю, — фыркнул он, обращаясь ко мне. — Звони копам. Пусть меня посадят. Но клянусь Богом, я не делал этого! Я не продавал этому ребенку наркотики! — он расхаживал туда-сюда, его лоб потел на холодном воздухе. — Я не убивал этого ребенка! — прокричал он шепотом. Я ничего не сказала. Я стояла, уставившись на него, его голубые глаза были наполнены болью. Он провел руками по своей короткой стрижке и упал на колени, опускаясь на землю. — О боже мой. Я убил этого ребенка?

— У тебя такие же глаза, — сказала я. Он поднял голову в замешательстве. — Как у Дэниела. У вас обоих одинаковые глаза.