Бренда Джойс - Любить и помнить

— Не могу поверить, — произнес Слэйд. — Я живу в Сан-Франциско уже десять лет, но ни разу не видел тебя в городе. За последнюю же неделю я встречаю тебя уже дважды. Что случилось?

Рик засунул руки в карманы.

— Я не собирался глазеть на все эти ваши развлечения, а только хотел позвать тебя домой, в имение.

— Что?

— То, что слышал. Ты уехал, и Эдвард уехал. — Рик помолчал. — Я не могу вести хозяйство один.

— Можешь, Рик. Даже когда Джеймс был жив, всем заправлял именно ты.

Регина решила, что пора вмешаться.

— Слэйд, твой отец просит тебя вернуться домой.

— Я подумаю над этим.

— О чем тут думать? — взъярился Рик. — Ты предпочитаешь все эти мыльные пузыри Мирамару?

— Твоя ирония тебе не поможет.

— Ты так долго ждал этого приглашения, Слэйд, — дрожащим голосом произнесла Регина, — и вот теперь вы снова уперлись друг в друга лбами, как два барана. Почему бы вам не отбросить вашу гордость и не признать, что вы нужны друг другу? Почему, черт бы побрал вас обоих!

Повернувшись, она побежала прочь. С нее хватит. Протолкавшись сквозь толпу, Регина обнаружила, что очутилась на залитой тусклым светом бумажных фонарей террасе в полном одиночестве. Чтобы не зарыдать, она с силой сжала пальцами железную ограду.

— Упрямый дурак! — прошептала она, мысленно обращаясь к Слэйду. Если ее муж не хочет восстановить мир со своим отцом, восстановит ли он когда-нибудь добрые отношения с ней?

— Регина?

Она замерла. Ее отец был самым последним, кого она хотела бы увидеть в эту минуту.

— Пожалуйста, уйди.

— Ну уж нет, дочка. Я вижу, как ты расстроена. — Граф положил руку ей на плечо. — Почему твой муж тебя не утешает?

Регина резко обернулась.

— Потому, что у нас возникли кое-какие проблемы. Именно это ты желал услышать?

Николае опустился на стул у стены.

— Я твой отец, Регина. И я тебя люблю. Я совсем не собираюсь тебя ни в чем укорять и напоминать, что я тебя предупреждал.

Регина закрыла лицо руками.

— Это правда — наши отношения становятся все хуже, и я не знаю почему. Но я знаю, что могу сделать Слэйда счастливым — что мы оба можем стать счастливыми. Если ты пришел сюда позлорадствовать или желаешь снова повздорить с моим мужем только потому, что не все в нашем браке удается, то ты появился здесь зря.

— Я больше не собираюсь вмешиваться, — ответил Николае. — Твоя мать права — ты действительно выросла.

— Это так, отец. В Англии я была наивной, неопытной и к тому же очень избалованной барышней. Но теперь я уже не та. Я собираюсь остаться, чтобы бороться за свое счастье — а оно возможно только со Слэйдом.

— Я горжусь тобой.

Регина поначалу решила, что ослышалась.

— Что ты сказал?

— Я горжусь тобой. Судя по всему, ты действительно любишь этого человека. Та Регина, которую я оставил в Техасе, не выдержала бы трудностей, с которыми ты столкнулась здесь.

— Это комплимент?

— Считай, что так. Ты изменилась, стала сильнее. Мне просто нелегко к этому привыкнуть. Обычно решения за тебя принимал я, хотя твоя мать и твердила мне, что ты должна пробиваться в жизни сама. Похоже, теперь мне придется согласиться с ней.

Граф Николае осторожно взял дочь за руку.

— Другими словами, я поддерживаю твое решение остаться со Слэйдом Деланса.

— О! — Регина порывисто обняла отца. — Спасибо тебе за то, что ты поверил в меня.

— Ты заслуживаешь этого. Само собой разумеется, я не собираюсь лишать тебя твоего наследства.

На глазах Регины выступили слезы.

— Я знала, что ты любишь меня и не бросишь в трудную минуту. И еще — теперь я не сомневаюсь, что поступаю правильно.

Они вернулись домой в полночь. Хотя бал еще продолжался, но настроение Регины совершенно изменилось. Отец наконец-то понял ее, и сегодняшний день, начавшийся из рук вон плохо, превратился в настоящий праздник.

Регина попыталась взять Слэйда за руку, но тот, отстранившись и раздумывая о чем-то своем, отошел к окну.

— Слэйд, мы можем поговорить?

Слэйд медленно повернулся к ней. Его лицо, казалось, было бледнее обычного.

— Давай.

Помолчав какое-то мгновение, Регина спросила:

— Почему у меня все время такое ощущение, будто ты хочешь о чем-то сказать, но никак не решаешься?

— Я смотрю, ты хорошо меня изучила.

— Да, но не так, как хотела бы.

Слэйд набрал в грудь воздух.

— Я действительно не решаюсь объясниться до конца, потому что боюсь, что ты воспримешь это очень болезненно. — Он запнулся, потом с усилием продолжил:

— Все наши отношения были ошибкой с самого начала.

— Нет, только не это! — Регине показалось, что пол уходит у нее из-под ног. — Я люблю тебя!

Слэйд нахмурился.

— Мы больше не можем это продолжать.

Она слабо вскрикнула.

— Завтра ты вернешься в дом своего дяди, — Слэйд повернулся к двери, — а сегодня я буду спать в своем кабинете.

Извини.

— Нет. — Регина наконец обрела способность говорить. — Я люблю тебя. У нас было несколько плохих дней, но это и все, и я…

Он сжал дверную ручку с такой силой, что его пальцы побелели.

— Слишком поздно. Завтра я подаю документы на развод.

Прошел месяц. Слэйд уже успел сдать все дела и рассчитал прислугу своего дома на Гау-стрит.

Регина уехала сразу же после того, как узнала о предстоящем разводе. Слэйду и теперь было тяжело вспоминать этот день.

— Ты забыл свою клятву! — Регина, схватив вазу, изо всех сил швырнула ее прямо в голову мужа.

Едва успев увернуться, Слэйд замер в изумлении — подобного от своей обычно сдержанной жены он никак не ожидал.

— Ты просто трус, Слэйд Деланса, — поджимаешь хвост при первых же трудностях. К тому же ты еще и дурак — потому что мог бы стать счастливым, если бы только этого захотел!

Внезапно из ее глаз ручьями полились слезы.

— У меня было достаточно сил бороться за нашу семью, за нас обоих — но теперь у меня их нет. Будь ты проклят!

Она выбежала из комнаты. Повинуясь порыву, Слэйд рванулся следом, собираясь окликнуть ее, но дверь хлопнула;

Регина исчезла в ночи, даже не задержавшись, чтобы накинуть плащ.

Ничего Слэйд так не хотел в эту минуту, как броситься за Ней, объяснить жене, что любит ее всем сердцем, сказать, что берет свои слова обратно. Но перед его глазами все еще стояла картина бала, мелькали жемчуга, пышные наряды танцующих, фраки политиков и банкиров. Он тогда не сомневался, что для нее будет лучше вернуться к прежней жизни; к тому же, расставшись с ним, Регина получит возможность выйти замуж за графа, а со временем станет герцогиней.

Но все это было уже целый месяц назад.

Нащупывая в кармане ключ, Слэйд оглядел пустое здание, которое он покидал, возможно, навсегда. Боже, отчего у него так щемит сердце? Боль весь этот месяц не отпускала его, словно она не собиралась проходить никогда.

Он медленно, шаг за шагом, спустился с лестницы. Из-за слез в глазах контуры ждущего его экипажа казались расплывчатыми. Ким уже погрузил в экипаж свои вещи и сейчас стоял у дверцы, мрачный и насупленный. С того дня, когда ушла Регина, он стал много серьезнее. Однажды Слэйд случайно услышал, как Ким плачет.

Слэйд постарался изобразить на лице улыбку.

— О'кей, приятель, — бодро произнес он. — По дороге мы сделаем лишь одну остановку, чтобы попрощаться с Чарлзом и Ксандрией.

На лице Кима появилась ответная робкая улыбка.

— Сегодня вечером мы будем в Мирамаре?

Слэйд взъерошил черные волосы мальчика.

— Да. — Он помог Киму взобраться в экипаж, затем поднялся в него сам. — Сегодня вечером мы будем в Мирамаре.

Извозчик тронул вожжи, и экипаж двинулся в дорогу.

Вспомнив, что они поедут по Калифорния-стрит, мимо дома д'Аршанов, Слэйд опустил голову. Он знал, что Регина уже покинула этот дом, но все равно лучше было выбрать какой-нибудь другой маршрут.

Рука Слэйда машинально потянулась в карман, к записке, которую прислала ему жена.

«Дорогой Слэйд, я отправляюсь домой. Надеюсь, однажды ты найдешь в себе мужество и тоже приедешь домой. Твоя жена Регина».

Эта записка пришла через четыре дня после того, как Регина покинула его. Теперь она уже наверняка пересекла океан. Правда, их связь полностью не прервалась. Процедуру развода ни один из них затевать не стал, и формально они все еще оставались мужем и женой. Подпись «Твоя жена» отчетливо напомнила об этом. Что побудило Регину подписаться именно так? Слэйд мог лишь догадываться об этом.

В ее письме была и еще одна странность. Почему Регина писала «тоже приедешь домой», а не просто «вернешься домой»? В их дом или в ее дом он должен был приехать? И зачем было упоминать о мужестве после того, как она обвинила его перед самым их расставанием в трусости? Впрочем, что толку ломать голову над всеми этими загадками — Регина уехала в Англию, где ей предстояло выйти замуж за графа, будущего герцога, и мысли о ней следовало выбросить из головы. Однако Слэйд не находил в себе сил сделать это.

Чарлз и Ксандрия уже ждали Слэйда. Здесь же был и Эдвард, с которым Ксандрия в последнее время очень сдружилась. Эдвард был на десять лет моложе дочери Манна, и Слэйд не мог понять, что у Ксандрии на уме. Впрочем, решил он, что бы у них ни происходило, не ему их судить.

Чарлз выглядел очень расстроенным, а в глазах у Ксандрии блестели слезы.

— Я плачу не только оттого, что мне жаль расставаться с тобой, — Ксандрия попыталась улыбнуться, — это еще и слезы радости за тебя — ведь ты возвращаешься к себе домой.

— Благодаря Регине, — неожиданно вырвалось у Слэйда.

Все удивленно подняли на него глаза.

Слэйд смутился.

— Она помирила меня с отцом, и я могу назвать это ее наследством. Скоро я вернусь в Мирамар, тогда мы с отцом урегулируем все наши разногласия раз и навсегда.