После третьей или четвертой безуспешной попытки разговор перекинулся на лошадей и на скачки, которые Джеффри мечтал организовать. Его одержимость росла с каждым часом, и теперь он привязался к Кристи, пытаясь задеть его за живое.

– Ты трусишь! – вскричал он с таким видом, будто ему только что открылась великая истина. – Ты просто боишься, что я обойду тебя и твоего хваленого гнедого!

Кристи с безразличием покачал головой.

– Сто фунтов, – наконец предложил Джеффри. – Я ставлю сто фунтов.

Кристи рассмеялся.

– У меня нет ста фунтов, – чистосердечно признал он. – Если ты победишь, я не смогу расплатиться.

– Да ведь дело совсем не в деньгах, – заявил Джеффри, стоя перед незажженным камином и протягивая к нему руки. – Давай просто проскачем на наших лошадях бок о бок, ноздря в ноздрю. Мы даже и не заметим, кто пришел первым.

Кристи устал говорить «нет». Он ущипнул себя за переносицу, чтобы подавить раздражение.

– Послушай, Джеффри…

– Почему бы вам не заключить пари поинтереснее? – неожиданно вмешалась Энни. Оба взглянули на нее с изумлением. Она сидела, съежившись в кресле у окна, обхватив себя руками за плечи, как будто ей было холодно. За последние полчаса она не проронила ни слова.

– Что вы имеете в виду? – спросил Кристи.

– Если вы победите, Джеффри отдаст сто фунтов на нужды благотворительности по вашему усмотрению.

– Ха! – воскликнул Джеффри, повернувшись к ней.

Кристи спросил:

– А если я проиграю?

Она коснулась губ кончиками пальцев, не то раздумывая, не то пряча улыбку.

– Если вы проиграете, то в следующее же воскресенье обязуетесь прочесть в церкви проповедь о греховности азартных игр.

Джеффри зашелся смехом, схватившись за живот:

– Отлично! Боже мой! Ну, что скажешь? Давай же, Кристи, ты не можешь отказаться! Это же на благотворительность…

Энни смотрела на него в упор. Ее предложение возмутило Кристи. Она что, снова смеется над ним? Невозможно определить. Но в ее лице читался дерзкий вызов, выражение, которого он до сих пор у нее не видел и не ожидал увидеть. Это в конце концов убедило его.

– Ладно, – сказал он, – мы устроим скачки.

– О, грандиозно! – Чтобы отпраздновать это событие, Джеффри налил себе полный стакан портвейна и залпом осушил его. – И когда? – требовательно спросил он, вытирая губы ладонью.

– В следующую субботу. В полдень я заключаю брак, так что не освобожусь раньше трех.

– Значит, в полчетвертого?

– Хорошо. Где?

– Почему бы не на старой дороге? От ворот Линтон-холла, через парк, до Гелдерового рудника и обратно. Что скажешь?

Эта перспектива привела Кристи в смятение. Более людного маршрута для скачек Джеффри придумать не мог, а он-то надеялся если не сохранить в тайне, то хоть не слишком афишировать их. «Впрочем, чему быть, того не миновать», – подумал он.

– Ладно, я буду в четверть четвертого. – Он поднялся. – Уже поздно…

– Нет! Всего десять…

– Для меня поздно, – поправился Кристи. – Я получил истинное удовольствие. Благодарю за прекрасный ужин.

– Я провожу тебя, – предложил Джеффри. Энни тоже встала.

– До свидания, – сказал ей Кристи. Он хотел пожать ей руку, но она была слишком далеко и не сочла нужным приблизиться.

– Спокойной ночи. Спасибо, что пришли. – Она колебалась, как будто хотела что-то добавить, но Джеффри уже обнял Кристи за плечи и увлек его к выходу.

7

Майский день был теплым и облачным. Дождь мог пойти только к вечеру, а сейчас погода как нельзя более благоприятствовала скачкам – сухая земля и нет палящего солнца над головой. Славный денек, как говорится. Кому как, думал Кристи: уже несколько лет он был далек от конного спорта.

Он рысью направился к восточному крылу Линтон-холла, где находились конюшни, как вдруг через сводчатый вход во двор заметил Энни. Она тоже увидела его и приветливо махнула рукой. Он повернул коня, пригнул голову, чтобы не задеть арку и подъехал к ней.

В своем голубом, расшитом цветами платье и нарядном белом переднике она выглядела свежей, как сама весна. Руки ее были в земле: очевидно, она что-то полола или сажала у стены заброшенной часовни. Приветливо улыбаясь, она вытерла руки о передник и тряхнула головой, чтобы отбросить со лба выбившуюся прядь волос.

– Добрый день, викарий.

Она выглядела удивленной, видя его в сапогах, кожаных штанах, без сюртука и даже без воротничка, в одной лишь старой белой сорочке.

– Как прошло венчание?

– Очень мило, – отвечал он, приподнимая шляпу. – Плакали все, кроме невесты.

– В самом деле? – сказала она с притворным удивлением. – А ведь она единственная, у кого по-настоящему есть все причины плакать. Скажите мне, преподобный, как вам кажется, будут они жить счастливо, пока смерть не разлучит их? – Несмотря на ее легкий тон, вопрос был пронизан едким сарказмом.

Он отвечал с кротким видом:

– Я молюсь об их счастье.

Энни слегка поморщилась, услыхав это, но ничего не сказала. Приблизившись, она потрепала шею жеребца.

– Какое прекрасное животное. Как его зовут?

– Донкастер.

– Донкастер, – повторила она и погладила нос коня своей мягкой открытой ладонью. – Жеребца Джеффри зовут Дьявол, вы знаете. Если он вас обгонит, в этом можно будет усмотреть нечто символическое.

Она выгнула в его сторону одну из своих прекрасных бровей и скорчила озорную гримасу. Кристи почувствовал дрожь в груди. Потом, к своему вящему смятению, понял, что краснеет.

– Где Джеффри? – быстро спросил он.

– В конюшне, дожидается вас.

Он натянул поводья, чтобы повернуть коня.

– Вы будете смотреть состязание?

– Нет, вряд ли. Но я приготовлю бинты и лубки к вашему возвращению.

Вновь последовала озорная ухмылка, и на этот раз ее зеленый глаз подмигнул ему.

Од рассмеялся. Она была неотразима.

– Ну, так до встречи.

– Удачи вам, – мягко сказала она ему вслед. Он подумал о рыцарях и дамах, залогах любви и благосклонности – о глупых, неуместных вещах – и опять покраснел. Сейчас, правда, она не могла его видеть, так что краснеть было неопасно. Чувствуя себя крайне глупо, он пустил Дона рысью и въехал в конюшню.

Джеффри ждал его во дворе, вышагивая взад-вперед в высоких кавалерийских сапогах; нетерпение читалось в его резких движениях и в том, как он натягивал поводья коня, которого водил за собой. Едва увидев Кристи, он вскочил на вороного и рысью поспешил навстречу пастору. Кристи успел махнуть рукой Уильяму Холиоку, стоявшему в воротах конюшни рядом с Колли Хорроксом, старшим конюхом Линтон-холла. Мужчины помахали в ответ, и тут Джеффри высоко поднял хлыст и что было силы обрушил его на круп своего коня. Дьявол подпрыгнул от неожиданности, встал на дыбы, сделал отчаянный скачок и с громадной скоростью бросился прочь со двора. При этом его копыта подняли тучу пыли, и Кристи потерял своего соперника из виду.

– Чтоб тебе в ад провалиться! – завопил он, чем вызвал восторженный хохот Уильяма и Колли.

Вонзив каблуки в бока Дона, он приказал ему: «Пошел», – и они устремились вдогонку.

***

Гелдеров рудник находится в двух с половиной милях от Линтон-холла по старой Тэвистокской дороге. Семнадцать лет назад Джеффри и Кристи гоняли своих лошадей наперегонки другим маршрутом. Кристи не мог вспомнить, когда он в последний раз скакал на коне по овечьим пастбищам и вересковым зарослям или заставлял лошадь перепрыгивать через ручьи и каменные изгороди, пересекающие дикие поля, но он отчетливо помнил каждый поворот, плетень, прямой участок или изгиб на дороге и знал, что Джеффри помнит все это не хуже его.

Джеффри гнал коня стелющимся галопом, уйдя вперед на четверть фарлонга[9]. Он вовсю использовал хлыст. Дьявол, которого согласно родословной звали Тандем, происходил от оселка и чистокровной берберийской кобылы по кличке Отшельница, был ростом не менее шестнадцати ладоней, с длинными задними ногами и элегантным шагом прирожденного скакуна. Он был чуть перекормлен и потому не так устойчив, как требовалось. Еще Кристи заметил, что из-за избытка тренировок, его ноги слегка слабоваты. Донкастер, чистокровный английский конь без восточных примесей, был не так строен и красив, как Дьявол. Он был более ширококостным, с массивной головой и густыми щетками волос над копытами. У него была жесткая шерсть и добрые глаза. И среди всех лошадей, которых Кристи когда-либо знал, он отличался самым кротким нравом. И они собирались побить этого арабского Дьявола.

Расстояние между лошадьми не сокращалось, пока Кристи не увидел высокие трубы паровых машин, торчавшие над кронами деревьев и выбрасывавшие кудрявые облака в свинцовое небо. Джеффри стремительно свернул на наклонный каменистый откос, и Кристи потерял его из виду. Полминуты спустя послышался непонятный воющий звук, сперва тихий и мягкий, но стремительно нараставший. Кристи придержал коня, чтобы тот не поскользнулся на каменистом повороте, и за ним обнаружил источник странного звука. Это был не вой, а приветственный крик, издаваемый как минимум дюжиной мужчин – шахтеров, столпившихся у котельной. Они вовсю драли глотки, и, приблизившись к ним галопом, Кристи явственно услышал вопль одного из них:

– Сделай его, преподобный! Валяй, викарий, отбей ему яйца!

Джеффри развернулся у дальнего угла котельной – точки, означавшей, что пройдено полпути, – и поскакал прямо на него. Когда коней разделяло не более двенадцати футов, Кристи понял, что Джеффри не собирается уступать ему дорогу, что он гонит своего жеребца прямо на Донкастера. Быстро натянув поводья и сбившись с шага, Кристи направил коня в сторону, и Джеффри пронесся мимо с диким хохотом.

В шахтере, выкрикивавшем богохульные приветствия, Кристи без всякого удивления узнал Трэнтера Фокса.

– Эй, твое преподобие, – вопил он, подскакивая на месте, – сделай его, мать твою, урой его!