Шелли Брэдли - Любить доминанта

Он бросился к ней, пристально сверля ее своим пылающим взглядом, и притянул ее к своей широкой, твердой груди. Его стальная эрекция пульсировала рядом с ней, толкаясь в нее прямо через ткань брюк.

- Ты думаешь, что я бы не привязал тебя к кровати, прелесть? Поверь, будь у меня шанс, я бы претворил в жизнь каждую свою грязную фантазию, которые мне приходилось скрывать за прошедшие шесть лет. Я бы сделал тебя своей маленькой грязной шлюшкой, и ты бы умоляла меня использовать тебя такими способами, от которых покраснел бы сам дьявол.

Глаза Рейн широко раскрылись. У нее практически не было времени, чтобы переварить его слова, когда он схватил ее за волосы и потянул, заставляя встретиться с ним взглядом. Его глаза погружались, клеймили, приказывали. Правда ошарашила ее. Она с трудом сглотнула. О Боже...

- Ты это серьезно. Все эти годы, ты хотел...

Она уставилась на него, пытаясь воспринять то, что было написано у него на лице, то, что заряжало воздух между ними.

- Меня?

- Каждый гребаный час каждого чертова дня. Ты хоть представляешь, каким безумным я был, когда узнал, что ты потеряла девственность с куском дерьма, по имени Зак? Он не вернется. Никогда. Я позаботился об этом.

Что-то опасное и убийственное промелькнуло в его глазах. Кусочки головоломки начали складываться воедино.

- Я знаю, это ты заставил исчезнуть всех, кто когда-либо ко мне прикасался.

- Точно. Всегда так буду делать. Я захотел тебя почти с того самого момента, как подобрал в тот жаркий августовский день, шесть лет назад. Тебе тогда не было и восемнадцати, и я вызубрил все книжные слова, которыми мог себя обозвать: извращенец, педофил, тупая скотина. И ни одно из них не охладило моего желания к тебе.

Боже, она не понимала этого запутавшегося мужчину.

- Все это время я была здесь. Я больше не подросток.

- Я заметил. Когда ты выросла у меня на глазах и превратилась в цветущую женщину, как сейчас...

Он остановился и провел своим большим пальцем по ее нижней губе. Рейн было трудно дышать. Она едва могла переварить такое количество информации, которую он обрушил на нее. Пытаться уложить это в голове, было все равно, что внезапно услышать, что у неба вообще-то не голубой цвет.

Он. Хочет. Ее.

Шок от услышанного, продолжал будоражить ее. Но почему он в течение многих лет, так тщательно скрывал свои чувства и только сейчас признался в них? Неужели потому, что сейчас, будучи достаточно пьяным, он, наконец, смог стать честным?

То, как он поглаживал большим пальцем ее губу и прожигал взглядом ее рот, заставляло ее внутренности подпрыгнуть, а складочки внизу увлажниться.

- Подожди. Ты всегда относился ко мне, как к ребенку.

Вспомнив все обиды и гнев, она вырвалась из его объятий.

- Как к своей сестре. Что изменилось? Ты увидел, как Лиам трахнул мою задницу и внезапно решил, что я выросла, и по этой причине решил играть по правилам?

- В моих глазах ты повзрослела, когда тебя исполнилось восемнадцать, в некотором роде даже еще раньше. А что касается Лиама...

Он снисходительно усмехнулся.

- Он не справится с тобой. Ты перешагнешь его, дорогая. Тебе нужен сильный Доминант, который сможет прижать тебя к ногтю и держать твою задницу в узде. Я единственный, кто может это сделать. Не обманывай себя. Он будет забавной игрушкой, но на этом все. Ты всегда будешь нуждаться во мне... в моей суровой жестокости и способности расширить твои горизонты.

О, теперь-то она поняла. Та же песня, на другой мотив.

- Раньше ты говорил мне, что я не достаточно взрослая, не достаточно любезная и не достаточно выносливая. А сейчас ты раскачиваешь передо мной своим членом, потому что я принадлежу другому, знаешь ли, у меня для тебя плохая новость. Теперь, я не с тобой. И какой смысл в этой ошеломляющей истине? спросила она с пренебрежением.

- Ты никогда не прикасался ко мне. Думаю, тебе доставляет удовольствие порочить репутацию Лиама, но ты должен знать, он нежный и замечательный, и имеет мужество рассматривать меня, как женщину.

Она гордо прошествовала к бару, взяла бутылку, и жадно глотнула из нее. Текила обожгла ее горло, но она была рада этому огню, и, хлопнув бутылкой по столу, она снова перевела на него взгляд. Ее темперамент ликовал. Тело вибрировало, и она ни за что на свете не признается, что причиной этому был он.

- И ты никогда не будешь моим. Поэтому возьми свои слова о горизонтах обратно, подними задницу и выметайся.

Прежде чем она смогла вдохнуть, он настиг ее, и крепко прижал к своему горячему телу. Его обнаженная грудь тяжело поднималась и опускалась, а губы были сжаты в упрямую линию. Он посмотрел вниз, в ее глаза.

- Я никогда такого не говорил. Ты, единственная, кто обесценивает все причины, не я. Если бы я хотел потрясти членом у тебя перед лицом, то будь, блять, уверена, что это было бы в одном случае, если бы я учил тебя сосать его. Поверь мне, это не мои горизонты и задница требуют расширения.

Потираясь о нее своим возбуждением, он, закрыв глаза, застонал, заставляя ее задрожать всем телом. Когда он снова открыл их, то увидел дикий голод, сверкающий в ее взгляде.

- Хаммер, я...

- Больше ни единого гребаного слова, Рейн.

Он склонился над ее ртом, и его губы захватили ее, требуя, ставя свое клеймо, забирая все, что она могла дать. У Рейн закружилась голова. Сердце бешено стучало, киска потекла. Она открылась ему, не смогла ничего с собой поделать, и ответила на поцелуй.

Зажав в свои большие кулаки края халата Лиама, он притянул ее ближе. Она не знала, как такое возможно, но каждый ее дюйм был накрыт им.

Он грубо распахнул шелк, заставляя ее чувствовать своей киской ткань его брюк. Он вдыхал ее, пронзая ее рот, заявляя на нее свои права. И Рейн плавилась в его объятиях, ее голова кружилась, приводя ее в смятение. Она застонала и раскрылась шире для него, молчаливо умоляя о большем... как всегда...

Как долго это продлится, прежде, чем он возьмет себя в руки и отстранится? Прерывая поцелуй и вырываясь из его рук, она, задыхаясь, попятилась назад, пока не уперлась в барную стойку.

- Остановись. Я больше не играю в эту игру. Я теперь с Лиамом.

Но он даже не смотрел на ее лицо. Его горячий взгляд был зафиксирован ниже, на одной из обнаженных грудей, выглядывающих из безжалостно раскрытого им халата. В лунном свете, бледная сфера выглядела тяжелой, увенчанная тугой вершинкой.

Она потянулась к краям материи, чтобы прикрыться, но Хаммер уже настиг ее, на его лице играли желваки.

- Никакой игры, прелесть. Сегодня вечером, ты моя!

И захватив ртом ее сосок, он глубоко всосал его. Зубы погрузились в ее мягкую плоть, пока кончик языка порхал над твердой горошиной, вовлекая ее в сверкающий водоворот удовольствия и боли. Он взял в свои большие ладони ее груди, дразня припухшие соски зубами, губами и языком. Ощущения моментально затопили ее.

Прикасающийся к ней Макен был всем и даже больше, о чем она могла только мечтать. Удовольствие тащило ее во тьму… прекрасное место.

Запрокинув голову назад, она сжимала и разжимала кулачки. Это было ее единственной защитой, чтобы не схватить его за волосы и не притянуть к себе. Но этого надолго не хватило. Внезапно, у нее вырвался стон, и Рейн спрятала лицо, когда он приласкал языком ее сосок.

Она почувствовала разряд, дошедший прямо до ее клитора. Прогнув спину, она обхватила ногой его бедро. Боже, да она буквально терлась о него всем телом.

Но ее до сих пор мучил вопрос, почему он хотел ее именно сейчас. Или он просто был настолько пьян, что совершенно не думал о завтрашнем дне? Что ж... она-то как раз думала.

Рейн извернулась, прерывая его ласку.

- Если бы ты признался мне вчера, то все было бы замечательно. Но сегодня... Лиам...

Она покачала головой.

- Я сказала ему "да". Я дала обещание.

Покусывая сосок зубами и дождавшись пока она не вскрикнет, он, наконец, отпустил его.

- На хрен Лиама. Он заставил тебя поверить в то, что именно он спас тебя от Бека. Это все его игры разума, он заставляет тебя думать, что он единственный герой в этой пьесе. Но я охранял тебя в течение шести лет, Рейн. И я всегда буду рядом с тобой, чтобы помочь. Всегда.

Она задрожала от этой неистовой клятвы.

Без слов, он провел ладонями по ее плечам, окончательно сбрасывая с ее тела халат. Обнаженную и максимально выставленную напоказ, Макен обхватил ладонями ее тонкую талию и подсадил на барную стойку. Его взгляд не отрывался от нее, дотягиваясь до самой души. Ноздри раздувались, и даже она могла чувствовать запах собственного возбуждения.

- Ложись на спину. Я хочу запомнить твой вкус на своем языке, на всю оставшуюся жизнь.  

Она должна остановить его. Но лишь дурачила себя мыслью, что способна на это. Patrуn начисто снес его образ мирного защитника всех времен и народов. То, как она хотела Макена до этого, не шло ни в какое сравнение с вновь пробудившимся желанием, когда он по-настоящему поцеловал ее.

Возможно более умная женщина, закрыла бы свои чувства после публичного наказания. Но она не была такой женщиной. Правильно или неправильно, она все еще хотела его, потому как он, до сих пор, занимал большую часть ее сердца. Выбор был за ней; и она знала это. Но разве был здесь какой-нибудь вопрос, требующий выбора ответа?

Мужчина, которого она всегда хотела, наконец-то воплощал ее фантазии в реальность. Ей всего лишь нужно лечь на спину и позволить ему сделать все, что он и она хотели.

Но Лиам... разве он действительно трахал ей мозги? Или специально повернул ситуацию в свою пользу, чтобы переспать с ней? И ударить Хаммера ножом в спину? Не важно, какова была причина, ведь он даже не знал о ее существовании еще два года назад и, конечно, не любил ее. Как и она его.