Светлана Лыжина - Любимый ученик Мехмед

Надо сказать, что они почти не соврали. Ахмед-паша действительно был не в восторге от того внимания, которое получал от Мехмеда, тяготился им. В итоге оказался уличён в том, что хотел изменить султану с придворным пажом, попал в тюрьму, но затем Мехмед помиловал «изменника» и отправил в ссылку. Стремление к свободе + тюрьма + ссылка = революционер.

А вот одно из стихотворений Ахмеда-паши. По форме это классическая газель. Половая принадлежность человека, к которому обращается поэт, не ясна:

   Кровью глаз пишу письмо, — о свидании молю,

   Ливни слёз прольёт перо в каждую строку мою.

   Я пишу, но сух мой слог — пусть пустыню слов моих

   Орошает слёз поток, — я пишу и слёзы лью.

   Раз в году свершают хадж — в Мекку ходят раз в году,

   Так и я лишь раз в году у твоих дверей стою.

   Сам себе твердил не раз, но к советам разум глух:

   Радость нам даётся раз, — дважды не бывать в раю.

   Кровью изошёл Ахмед, кровью изошло перо:

   Оба ранены тобой, — нас двоих спаси, молю.

«Старая персидская книга», отрывок из которой Мехмед переводит для учителя, это книга «Кабус-намэ», написанная в 11 веке.

Её автор — Кей-Кавус, чьи предки были правителями Табаристана (южное побережье Каспийского моря). Сам Кей-Кавус не владел почти никакими землями, но оставил наставления сыну, Гиланшаху, где рассказал, как следует жить правителю.

На турецкий язык эта книга переводилась 6 раз:

— дважды переводилась в конце 14-го века,

— одни раз в самом начале 15-го века,

— дважды в середине 15-го века в период правления Мурата II (отца Мехмеда),

— один раз в начале 18-го века.

Большинство переводов более-менее следуют оригиналу, а вот переводчики, которые переводили для Мурата, делали что-то странное.

Как пишут турецкие исследователи, оба переводчика, работавших для Мурата, не переводили, а перерабатывали текст, насыщая собственными пояснениями, а некоторые отрывки и даже главы просто выкидывали. В итоге один из «переводов», сделанный в 1427 году, даже получил другое название — не «Кабус-намэ», а «Мурат-намэ» — настолько он отличался от оригинала.

Безусловно, принц Мехмед читал «Кабус-намэ» по-турецки, но ему однозначно попался один из двух вариантов, которые были созданы в правление Мурата. Неизвестно, читал ли Мехмед «Кабус-намэ» на персидском, но если бы читал, то был бы очень удивлён.

* * *

Переводчики 15-го века, которые очень вольно обошлись с этой книгой, конечно, не оставили там упоминаний об однополых связях, а в «Кабус-намэ», в частности, написано, что однополая любовь неизбежна: «Для человека неизбежны четыре вещи: кусок хлеба, рубище, развалина и возлюбленный друг».

В то же время «Кабус-намэ» советует не выставлять любовь напоказ, чтобы не выглядеть глупо: «Когда едешь в гости, возлюбленного с собой не бери, а если возьмешь, перед посторонними им не занимайся… И не думай, что он всем кажется таким же, как тебе… Если даже тебе он кажется прекраснейшим из всех людей, может быть, другим он кажется безобразнейшим. И не давай ему на пирушках всякий миг фруктов, и не справляйся, как он себя чувствует, и не зови каждый час, и не шепчи всяких пустяков на ухо… Люди-то догадаются, что ты ему говоришь».

Цитируется по изданию: Кабус-Намэ / Перевод, вступительная статья и примечания Е.Э.Бертельса (Серия «Литературные памятники»). — М.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1953.

В романе цитируется 15-я глава из этой книги тоже, но, к сожалению, в издании Академии Наук эта глава отсутствует, т. к. названа «непристойной». Мне пришлось переводить её с английского издания: Зерцало для принцев, Кабус-Намэ, переведённое с персидского Рубеном Леви (A Mirror for Princes, The Qabus-Nama, translated from the Persian by Reuben Levy, New York: E.P. Dutton, 1951).

Вот, что Мехмед в романе предложил почитать своему учителю:

Глава пятнадцатая О получении удовольствий

Знай, о сын, что если ты влюбляешься, то не должен беспорядочно, будучи хоть пьяным, хоть трезвым, предаваться соитию. Хорошо известно, что семя, которое ты извергаешь, даёт начало новой душе и новому человеку, поэтому, если ты совершаешь соитие, то лучше не делай это, будучи в состоянии опьянения, ведь в таком случае последствия (для нового человека) пагубные. Гораздо правильнее и предпочтительнее, чтобы всё происходило после того, как опьянение пройдёт.

Кроме того, не предавайся утехам всякий раз, как тебе явится мысль о них; так поступают скоты, которые не знают, что каждому делу своё время, и делают свои дела при всяком удобном случае. Мужчине же, со своей стороны, следует выбирать подходящее время и таким образом блюсти различие между собой и скотами.

Выбирая между женщинами и юношами, не ограничивай своих влечений к тому или иному полу, поскольку можно получать удовольствие от обоих (полов), не отвергая с неприязнью ни тех, ни других. Более того, если, как я уже сказал, половая распущенность несёт вред, то строгое воздержание тоже таит в себе опасности (для здоровья). Когда ты совершаешь это (предаёшься любви), пусть оно делается в соответствии с потребностями, а не как нечто, от чего нельзя отказаться — тогда это принесёт тебе наименьший ущерб. Но независимо от того, делаешь ли ты это по потребности или нет, проявляй осторожность, когда жара достигает своего пика, или когда холода усиливаются, поскольку именно в эти два периода соитие наиболее вредно, в особенности пожилым мужчинам.

Из всех времён года удобнее весна, когда движение воздуха умеренное, водные источники наиболее обильны, и природа всячески благоприятствует получению удовольствий. Тогда, когда большой мир (макрокосм) возвращает себе молодость, сила нашего тела, которое является малыми миром (микрокосмом), тоже возвращается, и противоречащие этому склонности становятся умеренными, жилы лучше наполняются кровью, а семени в чреслах производится больше. Независимо от воли самого мужчины, потребность в соитии становится насущной для каждого из них, и тогда, когда естественные потребности неподдельны, это (их удовлетворение) приносит менее всего вреда.

В связи с этим тебе также следует как можно дольше воздерживаться от кровопусканий в разгар тёплого сезона, или когда холода усиливаются. Если же ты чувствуешь, что крови в тебе с избытком, успокой её посредством холодного питья.

В течение лета пусть твои предпочтения склоняются к юношам, а в течение зимы — к женщинам. Однако о таком вопросе следует говорить кратко, дабы не пробуждать (в тебе, сын) желание.

Поскольку в романе и так много об этом говорится, здесь будут процитированы отрывки из произведений, упомянутых в романе, чтобы читатель лучше представил, о чём речь.

Из романа:

— Учитель, я уже приближаюсь к концу книги, — сказал Мехмед. — А ты знаешь, про что я сейчас читаю? Про то, как Дафнис понравился юному Гнатону, и Гнатон решил заполучить Дафниса, но не ухаживаниями, а хитростью — сделав своим слугой, чтобы Дафнис зависел от него и покорился, если Гнатон пригласит на ложе.

Имеется в виду вот этот отрывок из сочинения Лонга «Дафнис и Хлоя»:

Гнатон же, умевший только есть и пить до беспамятства и, напившись, похабничать, у которого только и было всего что широкая глотка, да брюхо, да то, что под брюхом, Дафниса тотчас приметил…. По природе своей был он любителем мальчиков и, найдя красоту, какой и в городе не сыскать, решил тотчас за Дафниса приняться и надеялся легко сладиться с этим простым пастухом. Приняв такое решение, он… пошел (на пастбище) туда, где пас Дафнис, под предлогом, что хочет коз посмотреть, на самом же деле — на Дафниса полюбоваться…

Считая, что он уже приручил к себе Дафниса, под вечер дождался Гнатон, пока Дафнис погонит с пастбища коз. И, подбежав, сначала стал его целовать, а потом и просить, чтобы тот стал к нему задом, так, как козы к своим козлам. Когда же Дафнис, не очень сметливый, стал говорить, что знает он хорошо, как козлы скачут на коз, но никогда не видал, чтоб козел лез на козла, или баран вместо овцы лез на барана, или петух вместо курицы петуха под себя подбирал, то Гнатон был готов, пустивши в ход руки, насилье применить. Но Гнатон был пьян и едва стоял на ногах, и Дафнис его толкнул, на землю повалил и прочь убежал, как щенок молодой, оставив его там, где он упал; и уж не мальчик, а только здоровый мужчина смог бы Гнатона, под руки взявши, домой дотащить. А Дафнис к нему никогда уже близко не подходил… Да и Гнатон больше к нему уже не лез, увидавши, что он не только красив, но и силен. Он выжидал подходящего случая поговорить с Астилом о нем и надеялся, что от юноши получит он Дафниса в подарок, — Астил его одаривал часто и щедро.

(Цитируется по изданию: Античный роман. М.:«Худ. лит.», 2001.)

* * *

Из романа:

Сидя напротив учителя и улыбаясь, принц сказал по-гречески: