— Не обольщайся, — предупредил он. — Я забуду про этот случай, потому что ты действительно не знала, что творишь. Только теперь помни — это не должно повториться.

Серра присоединилась к молодым людям только в обед — Дирк настоял, чтобы она провела все утро в постели. Чарльз ни словом не упомянул о вчерашней истории, но несколько раз пристально посмотрел на Серру. Он был рад, что молодожены не разругались окончательно после дурацкого инцидента в клубе. Серра вспомнила, что они собирались на экскурсию по городу, и извинилась, что нарушила планы. К тому же надо извиниться перед Томом и его друзьями, — решила она и, не подумав, спросила: — Ты видел сегодня Тома?

— Не имею ни малейшего представления, кто такой Том, — ответил Дирк сухо. — Поэтому не могу сказать, видел я его или нет.

— Я забыла, что вы не знакомы, и, конечно, ты не знаешь и Кларка с Маурин.

Молодые люди переглянулись.

— А это кто? — спросил Дирк.

— Еще двое. Мы поехали в клуб вчетвером.

— Вчетвером? Значит, ты не была вдвоем с Томом? — Чарльз удовлетворенно вздохнул. — Вот так, Дирк. Я же говорил, что Серра не станет поступать опрометчиво.

— Это все равно было опрометчиво, — тут же возразила Серра, чтобы предупредить очередное едкое замечание Дирка.

— А почему же ты вчера не сказала, что там были еще двое?

— Честно говоря, я просто о них забыла.

— Это я понимаю, — вставил ее муж.

Серра покраснела и сосредоточилась на яблоке, которое чистила.

— Мне надо перед ними извиниться, — промямлила она, когда молчание затянулось.

— Конечно, — согласился Чарльз, добавив, что они, должно быть, разволновались, когда она как сквозь землю провалилась.

— Вряд ли, — отозвался Дирк, — наверняка, им рассказали, что произошло.

— Но они же не знают, что Серру увез из клуба именно муж.

Увез? Уволок — вот верное слово, подумала Серра и тут же покраснела, заметив взгляд Дирка, который, похоже, читал мысли.

— Том поймет, что это был мой муж.

— Ты сказала ему, что замужем? — удивленно переспросил Дирк, а Серра тут же вспомнила о блондинке, с которой он танцевал. Он, уж точно, умолчал о своем браке. Но что он тогда объяснил девушке?

— Конечно, сказала.

Дирк больше не стал ее расспрашивать, и через несколько минут они поднялись в свои комнаты, чтобы переодеться и идти на пляж. Вечером они, как и накануне, поужинали в отеле, а потом Чарльз с Дирком собрались уходить.

— Оставайся в номере, — предупредил Дирк Серру. — Почитай, например, или что-нибудь в этом роде.

Она кивнула, а когда он ушел, еще долго смотрела на закрытую дверь. Все изменится, когда они приедут в Англию, — твердила себе Сера. Она заведет друзей и сможет выезжать. Она подошла к окну, чтобы посмотреть на огни ночного города. Бейрут называли «Парижем Востока», и теперь она понимала, почему, хотя никогда не была в Париже, но много раз видела его в кино. Кругом царили оживление и веселье, все было расцвечено яркими красками. Улицы заполняла разноязыкая праздная толпа. Она долго смотрела в окно, а потом отошла, размышляя о том, что если бы она вела себя осмотрительнее, то Дирк, возможно, разрешил бы ей пойти куда-нибудь с Томом и его друзьями. Вскоре ей надоело просто так сидеть на кровати, она разделась, приняла ванну и забралась под хрустящую холодную простыню, чтобы лежать без сна, думая о Дирке, Чарльзе и о том, встретили ли они тех же девушек или нашли новых. Ей была неприятна мысль о том, что Дирк с Чарльзом могли не только танцевать с девицами, но и заняться с ними чем-нибудь еще…

Был ли Дирк повесой? Он не протестовал против такого определения, когда они разговаривали в афинской таверне. Она грустно вздохнула, повернулась на бок и выключила свет. Если бы только она родилась в Англии, вышла бы там замуж по любви, то ее муж, конечно, не волочился бы за девушками. «Но я должна радоваться, что обрела свободу, — сказала она вслух. — Отец всегда говорил, что мечтать о том, что невозможно, — грех».

На следующее утро они взяли напрокат машину и отправились в Баальбек. Дирк вел, Чарльз сидел рядом, Серра — сзади. Они поднялись по знаменитому дамасскому шоссе, которое вьется спиралью по горам, и им открылся роскошный вид на море внизу. Зонтики сосен сверкали зеленью под яростным восточным солнцем. Серра, как завороженная, смотрела в окно, почти ничего не говоря, а Чарльз с Дирком ни на минуту не замолкали, но их разговор ее не касался.

Акрополь Баальбека, лежащего между Пальмирой и Иерусалимом, открылся в рамке тополей, серебрящихся на фоне ослепительного неба. Припарковавшись у подножия холма, на котором стояли прекрасные римские храмы, Дирк вышел из машины и открыл Серре дверцу. Это был первый знак внимания с его стороны, и хотя он явно сделал это автоматически, ей все равно было необычайно приятно, и она ответила быстрой радостной улыбкой. Его взгляд лениво скользнул по лицу жены, будто впервые замечая то, чего он не видел прежде, и молчание стало несколько напряженным, но его вовремя нарушил Чарльз. Втроем они направились к акрополю — это греческое имя носил когда-то любой город на горе.

Как и в афинском Акрополе, пропилеи вели к храмам, и главному — храму Юпитера, так у римлян называли бога, которого греки именовали Зевсом. От него осталось лишь шесть массивных колонн, которые впечатляли высотой — ведь это были самые высокие колонны на свете.

— Они будто поддерживают небо! — воскликнула Серра. — Наши афинские рядом с этими просто карлики!

— Я слышу нотку ревности? — поинтересовался Дирк язвительно, и Серра рассмеялась. Колокольчики смеха отозвались среди развалин.

— Наш все равно лучше — он самый знаменитый на свете.

— И старше, — подержал Чарльз с улыбкой.

— Да, к тому же этот — римский, — добавила Серра.

— Да ты и вправду ревнуешь к этим колоннам, — с любопытством повторил Дирк. — Колонны в Афинах, наверное, вдвое ниже этих. Видимо, римляне считали, что их Юпитер вдвое могущественнее Зевса.

— Но они скопировали наш стиль, — возразила Серра. — Это коринфские колонны.

— Ты должна быть благодарна, что они это сделали. Ведь повторение — величайшая форма лести.

Потом они пошли осматривать другой знаменитый памятник Баальбека — храм Бахуса, который был больше Парфенона, но в древности его называли «маленьким храмом», потому что все кругом подавлял гигантский храм Юпитера.

— Красиво, — объявила Серра, с восторгом глядя на древние камни. — И так прекрасно сохранился. Как это получилось, что он устоял, если все кругом разрушили землетрясения?

— Одна из загадок природы, — серьезно отозвался Дирк. — Так часто бывает — все кругом падает, а один может устоять.

— Пишут, что это самое прекрасное коринфское строение римлян, — сообщил Чарльз, заглядывая в путеводитель.

— Всегда думала, сколько времени это строили? — заметила Серра.

— У них были рабы. Тысячи рабов. Разве ты забыла, что в римском обществе было только два класса — патриции и плебеи, а все остальные считались рабами.

— Но не в этот период истории, — твердо и уверено возразила девушка.

Муж посмотрел на нее с удивлением и некоторым уважением.

— Эти здания датируются гораздо более поздним периодом, чем тот, о котором ты говоришь, Дирк. Их разделяет около четырехсот лет. — Сейчас она была уже не той маленькой растерянной девочкой, которую Дирк встретил на ступенях Парфенона всего неделю назад. Теперь она говорила уверено и авторитетно, ибо с детства интересовалась римской и греческой историями. — Рабы, конечно, были, но полагаю, что сами плебеи были слишком задавлены, и потому боролись за равноправие с патрициями.

Дирк продолжал смотреть на нее со все возрастающим уважением, хотя ему вряд ли нравилось, что его поправляет жена.

— Среди плебеев были и покоренные народы, — заметил он. — А они так и не получили равенства с патрициями.

— Да, эти классовые различия сохранились до конца, — согласилась она, — но сами плебеи имели рабов.

— Эй, — вклинился наконец Чарльз, — кто-нибудь из вас объяснит мне, о чем вы спорите? Какая, к черту, разница? Ведь эти патриции и плебеи умерли две тысячи лет назад.

Серра рассмеялась и не ответила, а Дирк язвительно заметил: — Просто Серра никак не может остановиться, исправляя мою ошибку, — а потом добавил: — Ты тоже послушай, Чарльз, может, что-нибудь узнаешь.

Серра неуверено посмотрела на мужа.

— Я говорила со слишком… большой претензией?.. — Она подняла брови. — Это верное слово?

— Да. Самое верное.

Она не знала, как отреагировать на его ответ, и только смущенно рассмеялась. К ее удивлению, он тоже засмеялся и сказал, что она должна ему еще что-нибудь рассказать, потому что ему интересно ее слушать. Это искренне, — догадалась Серра, и теплое чувство к нему захлестнуло ее. До сих пор не было еще случая, чтобы они с Дирком говорили на равных. Он и появился-то в ее жизни, как кто-то из другого мира, кто-то выше ее, и интересовался ею только как предметом, который можно было с пользой употребить в создавшейся ситуации. Возможно, она придавала слишком большое значение его утверждению, что он хочет услышать от нее побольше о древней истории, но ей так не казалось. Приятно будет как-нибудь с ним поговорить, — думала она, стоя у одной из огромных колонн и трогая потемневший известняк загорелыми пальцами. Каким красивым был Дирк! Она вдруг почувствовала, что он ее муж, и преисполнилась гордости: немногим девчонкам достался такой красавец, как ей.

— О чем ты думаешь? — поинтересовался Чарльз, заинтригованный ее довольным выражением лица.

— Да ни о чем, — ушла она от ответа.

— У тебя такой вид, будто тебе здорово повезло, — сказал Дирк, тоже посмотрев на жену.

Серре почему-то не хотелось, чтобы он прочитал ее мысли, и она опустила голову.