Дина Джеймс - Любимый плут

Джоко взял еще пива. Мария едва заметно улыбнулась, когда он запрокинул голову, опустошая кружку.

– Ты должна обращаться со мной как с мужчиной.

– Но ты и есть мужчина.

– Как с настоящим мужчиной, как с франтом, со светским щеголем. Как с тем, с кем ты не стесняешься показаться на людях. – Голубые глаза Джоко встретились с глазами Марии. Он вздернул подбородок. – Даже если ты стесняешься.

– Как со светским щеголем?

– Верно.

– С франтом?

– Точно.

– Ты хочешь, чтобы с тобой обращались как с джентльменом.

– Договорились?

– Договорились, Джоко, – улыбнулась Мария.

– Тогда в путь, Рия. – Джоко тоже улыбнулся. – Обещаю, мы отыщем твою сестренку, если только она в Лондоне.

В висках Мелиссы стучало, словно по ее голове бил кузнечный молот. Мучительно болели глаза. Открывать их было бесполезно – она, наверное, ослепла. Она беспомощно застонала и попыталась сглотнуть. Ее рот так пересох, что в горле, кажется, все слиплось.

Несмотря на боль, Мелисса открыла глаза. Вокруг не было ничего, кроме непроницаемой мглы. Мелисса не могла различить ни очертаний, ни отдельных цветов. Ничего.

Она попыталась о чем-нибудь подумать или вспомнить что-нибудь. Превозмогая бессилие, попыталась повернуть голову. Ее замутило.

Она закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на своих движениях. Что-то на конце ее руки наверное, было ладонью. Если она сможет поднести ее к голове, то, возможно, удастся потереть виски, чтобы облегчить эту ужасную головную боль.

Мелисса послала руке приказ. Долгое время ничего не происходило. Девушка не чувствовала своих пальцев. Возможно, подумала она, у нее уже нет пальцев.

Всплеск страха прорвался сквозь боль. Неужели она умерла? Неужели эта безумная боль никогда не пройдет? Паника мгновенно восстановила ее способность мыслить. С ней что-то случилось, но что?

Где она оказалась? Сестра… ее сестра всегда умела расставить все по местам. Мелисса попыталась позвать ее.

– Мария…

Вышедший из горла звук не был похож на имя сестры. Он даже не был похож ни на какое другое слово. Это был сухой хрип, шепот, умерший на непослушных губах.

Почему она не может говорить?

– Мария… – уже лучше. – Мария…

Уже совсем хорошо. Собрав всю волю, Мелисса снова послала приказ пальцам. В их кончиках закололо иголочками, но они лежали, словно колышки, придавленные мертвым грузом ее ладони. Мелисса попыталась представить себе, как она шевелит ими.

Звук. Рокочущий, словно кто-то разговаривал рядом с ней.

– Она проснулась.

– В чем дело?

– Позовите леди Гермиону.

– Лучше подождать. Может быть, она снова потеряет сознание.

Значит, она уже теряла сознание?!

– Она шевелится. Видишь?

Мелисса слышала голоса. Она понимала их.

– В-воды, – простонала она.

Кто-то прикоснулся к ее голове, подсовывая руку ей под затылок. Она пронзительно вскрикнула сухим, скрипучим криком. Ее чувства провалились во тьму, но боль, вспыхнувшая красным огнем, вытащила их обратно. Около ее губ оказался стакан, затем рот наполнился водой. Она глотала ее, давилась, но глотала.

– Тише. Не пей так быстро, а то захлебнешься, – предупредил хриплый голос.

Мелисса снова открыла глаза. Перед одним ее глазом тьма немного рассеялась. Над ней нависло лицо женщины, соответствующее этому голосу. Воду убрали.

Мелисса пошарила рукой и отыскала запястье женщины.

– Еще, – прошептала она. – Пожалуйста…

– Ох, сколько угодно. Можешь пить, сколько хочешь. Сколько угодно, лишь бы не захлебнулась, – в голосе женщины слышалась горечь. – Возьми, пей сама.

Мелисса почувствовала, что в ее ладони оказался стакан, ее пальцы охватили его.

– Взяла? – спросила женщина.

Мелисса попыталась кивнуть. Боль заставила ее застонать.

– Да.

– Только держи голову твердо. Поддерживающая рука выскользнула из-под ее затылка. Мелисса кое-как заставила себя держать голову прямо и поднесла стакан к губам. Когда ей удалось влить в себя воду и проглотить ее, она почувствовала небесное блаженство.

Раздался щелчок дверной задвижки.

Мелисса открыла глаза, мигнула раз, другой. Знакомое лицо выплыло из дымки в футе от кровати.

– Итак, ты проснулась, – сказала миссис Гермиона Бьюфорти.

Глаза Мелиссы стали закрываться, приступ головокружения не давал сфокусировать зрение. Она заставила себя держать глаза открытыми.

– Я заболела?

– Ох, надеюсь, что нет, – гулко прозвучал ответ. – Терри это совсем не понравится.

– Терри? – Мелисса уставилась в лицо миссис Бьюфорти.

– Лорд Теренс Монтегю, – с дребезжащим смешком объявила женщина. – Твой хозяин.

За ее спиной беспокойно зашевелилась хрупкая женщина в черном.

Лицо этой женщины было набелено до мертвенного оттенка. Ее начерненые брови дугами изгибались высоко на лбу и словно крашеные крылья разлетались в стороны, доходя до блестящих, эбеново-черных волос. Ее ресницы, тоже выкрашенные дочерна, были остроконечными и невозможно длинными. В нижней части ее лица свежей раной алел рот. Глаза Мелиссы потрясенно расширились.

Заметив реакцию Мелиссы, алый рот искривился в презрительной усмешке. Полные губы выдохнули мерзкое шипение:

– Можете быть уверены, она у меня станет душкой.

Гермиона улыбнулась и уселась на обитый зеленым плюшем стул в стиле Морриса, стоящий у кровати.

– Выйди, Кэйт. Кажется, ты напугала нашу милую девочку.

Снова раздалось мерзкое шипение, а затем женщина по имени Кэйт развернулась на острых каблуках и направилась к двери.

Присмотревшись к уходящей женщине, Мелисса увидела, что та была одета в черный халат из полупрозрачной ткани и кружев. Из-под него явственно просвечивали черные туфли, черные чулки, черный корсет, укороченный сзади почти до талии, а ниже его шокирующе белели ляжки.

У двери Кэйт обернулась снова. Черное кружево ее халата распахнулось. Ее резко белеющие ляжки разделялись надвое черными резинками, идущими к чулкам от корсета.

Шокированный взгляд Мелиссы метнулся на лицо миссис Бьюфорти. Та склонила голову набок и обаятельно улыбнулась:

– Она выглядит мило, правда? Тебе будет нужен такой же костюм, дорогая.

Желудок Мелиссы больше не мог выдерживать. С ужасным стоном она заставила себя повернуться набок, и ее вырвало.

Гермиона оказалась нерасторопной. Подол ее дорогого пурпурного платья был запачкан вонючей дрянью.

– Проклятье! – она вскочила на ноги, опрокинув стул. – Геката!

Женщина в черном издала противный, сухой смешок. Отскочив на безопасное расстояние, Гермиона уставилась на кислую массу, испортившую ее платье.

– Ты сделала это нарочно! Кэйт пожала хрупкими плечами.

– Я? Это не я облевала пол.

– Ты сделала это нарочно.

– Это не я дала ей слишком много.

– Ты… ты сука! Ты злобная, мерзкая… – зашипела на нее Гермиона. Ее лицо приняло ледяное выражение, но желваки, вздувшиеся на челюстях, выдавали ее злобу. Замахнувшись, она отвесила Кэйт такую пощечину, что та ударилась затылком о дверную панель.

Кэйт не выказала никаких чувств. Только яркое пятно на щеке свидетельствовало, что ее ударили.

– Почему бы вам не заставить ее все вычистить? Я не горничная.

– Ты будешь тем, чем я прикажу тебе быть, – раздался гневный ответ.

– Я никогда не забываю, кто я. Ни на минуту. И я никогда не забываю, кто вы.

– Хватит, – леди Гермиона злобным жестом указала на кровать. – Вычисти все, пока я переоденусь.

Поддерживая на отлете испорченную юбку, она направилась к двери, но Кэйт еще не закончила говорить:

– По воле Всевышнего вы привели ее сюда. С нее не будет прибыли, из-за нее будут неприятности. Вы вели себя так, словно он…

– Его распоряжение будет выполнено.

– Почему бы вам не заставить ее все вычистить? Боитесь, что ее драгоценные ручки станут слишком грубыми для этого проклятого бабника – его светлости?

Рука Гермионы снова мелькнула в воздухе и ударила ее по другой щеке. Новый приступ тошноты.

За спинами обеих женщин Мелиссу вырвало снова. Комната завертелась перед ней, в глазах потемнело. Голоса женщин спорили и пререкались, все неразборчивее, а затем и вовсе исчезли, потому что она потеряла сознание.

– Вот ты и очнулась.

Мелисса подняла голову. Выровняв ослабевшее дыхание, она поднялась с койки и осторожно прислонилась к стене.

– Да. Я отравлена?

– В некотором смысле – да. Берт держал твой рот открытым, а леди Гермиона открыла бутылочку и вылила туда ее содержимое. Был случай, когда одна девушка так и не проснулась. Бывает, они ничего не помнят, как ты сейчас.

– Ох, извините, – прошептала Мелисса, схватившись рукой за живот.

– Пусть тебя стошнит, если тебе хочется. Мелисса скорчилась в судороге. Пара слезинок скатилась по ее щекам.

– Кажется, никак, – покачала она наконец головой.

– Хорошо, – женщина в черном отделилась от двери и подошла к ней. – Меня зовут Кэйт. Идем со мной, – встряхнула она черными локонами. Ее пылавшие щеки все еще напоминали о пощечинах, полученных ею.

Мелисса догадалась, что была без сознания несколько минут, не больше.

– Зачем?

– Незачем, если тебе нравится дышать этой вонью, от которой на каждом вдохе перехватывает горло. Я позвала Несси для уборки здесь. Можешь, конечно, остаться и посмотреть, – она распахнула дверь. По щелчку ее пальцев в дверь протиснулась коротенькая, очень тучная особа. Кэйт взглянула на Мелиссу и подняла брови. – Идем, если хочешь.

Мелисса уставилась в лунообразное лицо существа с ведром и шваброй. Она не могла с уверенностью сказать, мужчина это или женщина. Туловище Несси опоясывал огромный передник, ниже, на толстых ногах-подпорках, красовались серые чулки, сползающие на грубые, разношенные башмаки. Бурые от грязи рукава были закатаны выше толстых, безволосых запястий, темные глаза косили из-под опухших век.