Ксюша Левина - Любимый (м)учитель

Она кивнула.

— Ты меня соблазняла.

Она кивнула.

— Ты провалила все экзамены.

Она кивнула.

— Без тебя так чертовски скучно…

— Скучно?

— Да. Очень. Как я раньше жил вообще? Не понимаю.

— Без соуса… Мы это обсуждали как-то, на примере соуса, помните? — спросила она. — Вы говорили, что гастрономические метафоры — это ваша фишка, и перестали ими со мной говорить…

— С тобой ими нельзя. Тебя это не ставит в тупик, ты их понимаешь! Мы другие придумаем.

* * *

— Вы что-то когда-то чинили?

— Ну не в таких масштабах. Шуруй за кистями, я гвозди искать.

Они разошлись в разные стороны строительного, чтобы встретиться спустя четверть часа. Сложили всё купленое на дно корзины и встали уставившись на неё, как на сложную задачку по алгебре.

— Всё? — с надеждой спросила Роня.

— Да кто бы знал, — вздохнул Егор. — Думаю, что сойдёт!

Решение чинить дом даже не подверглось обсуждению. Просто проснувшись утром в душной от тлеющей печки комнате, они как-то сами решили не сговариваясь, что неплохо бы покрасить стены. Как в старину — извёсткой. А ещё поставить нормальную кровать, занавески купить и вывезти хлам.

Им почему-то нравилось это ужасающее место в котором даже не было электричества, а зимой печка бы, наверняка, не помогла. Но забросив все дела, даже не задумавшись о том, что делать так категорически не стоит, поехали таки в строительный, и едва успев заехать домой к Веронике, чтобы принять душ, помчали за город.

При свете дня двор пугал ещё сильнее. Трава в человеческий рост, красивыми стогами лежала на территории, дикая природа поглощала участок, наводя свои порядки. Один сорняк — вытеснял других, а потом приходили малина с вишней и давили всё живое на своём пути.

Работа закипела. С невероятным энтузиазмом эти двое принялись за неё, не пригласив ни профессионалов, ни друзей-помощников. Даже Лев, который наведался узнать что происходит на его участке, был отправлен восвояси ни с чем.

Выносили старые лопаты и грабли, стол и набор разномастных стульев. Всё это, пока было солнце и не слишком дул ветер, чистили и красили. Всё кривое пошло на свалку, всё ровное — обновилось.

Запуская учёбу, пропуская репетиции — Вероника сходила с ума от счастья, утром выходя из машины Егора с пакетом очередных материалов или чистящих средств, а вечером усталая заваливаясь на пассажирское сиденье.

И разъезжаясь по разным квартирам, чтобы спать, они долго прощались. Так мучительно, будто речь шла о вечности, а не паре часов.

— Мне это не нравится! — говорил иногда Влад, строго глядя на сестру. — Он же уходил!

— Только ненадолго…

— Он может сделать это снова!

— Не может, — отвечала Вероника, и думала о дачном домике, который теперь ей казался её самым родным и единственным домом.

После радости неприятности, по теории вероятности. Так говорят, кажется?

Это случилось в одно воскресное утро, когда выспавшаяся Вероника выходила из квартиры, чтобы бежать вниз, к Егору.

— Простите, Вероника? — женский голос, очень мягкий и тихий позвал и она застыла так и не нажав на кнопку лифта. — С вами можно поговорить?

Примечание:

Я любить тебя буду — Можно?

 Даже если нельзя… Буду!

 И всегда я приду на помощь,

 Если будет тебе трудно!

"Я любить тебя буду, можно?" — Э. Асадов

— Меня зовут Сафо! Мы виделись как-то… нам сдал “квартиру без комнаты” Егор…

— Д-да, да. Я вас… не помню, простите, — улыбнулась Вероника.

— Ну мы виделись всего раз, в кафе. Вы были со Львом, — закивала Сафо. — У нас тут приглашения для Егора, и, видимо, вас. На свадьбу. Передадите?

Девушка была ужасно милой, улыбчивой и очень светлой. Но от простых слов, которые она сказала с совершенно очаровательной улыбкой, отчего-то стало страшно. Потому, как замороженная, Вероника взяла карточку, кивнула и скрылась в лифте.

Одно только слово “свадьба” перепугало до ужаса. Будто в этом простом событии таится ужасный смысл, что-то большее, чем торжество с тамадой.

Это глупости. Это в прошлом. Не со мной. Он никого раньше не любил…

Вероника торопливо выскочила из подъезда и бегом бросилась к машине Егора.

— К кому это ты так торопишься? — рассмеялся он, притягивая её к себе.

— Ты чем-то расстроена? Мне не особенно нравится, когда кто-то хмуро молчит. Давай… сразу нет! Никаких молчаний и хмурого лба. Окей?

— А я…

— Ну? — потребовал Егор, и с силой надавил на лоб Вероники, разглаживая морщинки. Потом вручную попытался нятянуть уголки её губ, будто она улыбается.

— Это тебе… передала Сафо, которая снимает квартиру без комнаты…

Егор Иванович взял приглашение, прочитал его и бросил на заднее сиденье.

— И?

— Я просто…

— Решила, что если мы пойдём на эту свадьбу, после неё я тебя брошу?

Вероника не ответила, просто поджала губы и кивнула. Почти незаметно, так, что Егору пришлось додумывать, что это было “да”.

— Ты что, мяч, чтобы тебя бросать? — язвительно спросил он.

— Чего?

— Ничего! Я ни с кем не “”встречался”, — он изобразил пальцами кавычки, — чтобы расставаться. Всё заканчивалось — это разные вещи. У нас другая история.

Тон был таким, будто Егор злится, а Вероника что-то сделала не так. И от каждого его слова, ей становилось неловко, неуютно и даже казалось, что не поедут они ни на какую дачу и вообще весь день может вот вот пойти по наклонной.

— Ты будешь молчать и дальше?.. — тишина. — Я тебя не понимаю. То ты смелая настолько, что лупишь меня шарфом, высказываешься по любому поводу, и требуешь ответов. Откровенничаешь мне. А то тебя парализует, как ежа, и ты просто сидишь дрожишь! Это вообще как? Я. Тебе. Тказал. Что люблю тебя, ясно? Это не просто найти девчонку на пару недель. Это вроде как по-настоящему, а ты считаешь, что всё закончится из-за чьей-то свадьбы?

Она и правда сидела и дрожала. Он вроде бы говорил хорошие, правильные вещи, а она тряслась, уверенная, что уже всё испортила.

— Вероника! — он пощёлкал пальцами у неё перед лицом. — Мы едем?

Она кивнула.

Егор зарычал и вцепился в руль.

— А мне кажется, что нет. Я не понимаю, что с тобой не так.

— Я не знаю… Я не верю…

—…мне? — усмехнулся он. — Я может быть тебя обманывал? Мне кажется, я предельно честен.

— Но вы мне ничего не обещали…

— Вот сейчас обещаю! Вероника, ты — моя. Я испытываю к тебе чувство глубокой привязанности и любви. Всё? Проблема себя исчерпала? Или мы будем избегать свадеб и сидеть на даче всю оставшуюся жизнь, чтобы никто тебя не смущал? У меня, знаешь ли, нет проблем с тем, чтобы пойти к Яну с Сафо на свадьбу.

— Окей, — тихо мяукнула она.

— Почему я тебе не верю?

— Не знаю.

— А ты мне почему не веришь?

— Я не знаю, ясно? — воскликнула она и Егор удивлённо на неё уставился.

— Мы сейчас что… ссоримся? — вопрос был насмешливым, но никто не смеялся.

— А что, нельзя? — обиженно спросила она. — Простите…

— Не извиняйся, — очень тихо ответил он. — Не люблю это…

— Ну вот, и ссоры не вышло. И разговора не вышло…

Вероника отвернулась и уставилась на детскую площадку, где качался на качеле одинокий мальчик в чёрной шапочке.

— Вас так задевает недоверие?

— А тебя так напугала моя реакция?

И оба засмеялись.

* * *

Дурацкая идея очистить дачу привела к тому, что там стало по крайней мере чисто. Но никакого электричества не появилось, конечно. Кровать по-прежнему была паршивой, а о ночевках не шло и речи, потому как на улице становилось всё холодней.

Зато если не жалея бензина мотаться туда по вечерам и пить чай — можно считать, что появилась совместная берлога, верно? И она казалась совершенней любой квартиры и даже комнаты "Мастера", которая была слишком уж близка к посторонним людям.

Егор Иванович впервые там попробовал себя в роли репетитора, а Вероника Соболева впервые, честно пыталась учить историю не по фильмам Копполы и мюзиклам.

— А нет какого-нибудь… сериала там… про историю?

— И зачем этот чувак туда пошёл войной?

— А она типа крутая была?

— Мм… и при чём тут гугеноты?

— А это про какую сейчас страну речь?

— И чё, прям так и было?

— И как ты училась всё это время… вот правда, терпеть не могу таких как ты, — объявил на третий вечер Егор, пытаясь при этом быть серьёзным, но Веронику этим не проймёшь.

Они сидели за столиком у печки, и пили чай с вафлями, больше в машине ничего не нашлось, и уже третий час обсуждали непокорные реформы Столыпина, которые заставляли несчастную Веронику зевать.

— Н-да? — кокетливо спросила она, прячась за дымящейся кружкой.

Чайник был найден на всё той же даче Игнатовых, причём не обычный, а двойной. Турецкий! С заварником сверху. И теперь его грели прямо на печке без остановки. Потому получался тёмно-коричневый насыщенный чай, который за вечер настаивался до невозможности.

— И я считал, что если истребить тебя, как королеву лентяев, то проблема себя исчерпает.

— У вас с истреблением проблемы…

— А у тебя с историей!

Вероника тем вечером долго смотрела на Егора и думала вот о чём: что будет, если и правда всё закончится. Если не будет этого дачного домика с высокими потолками, вкусным чаем и столиком у печки.