Толя назвал первое пришедшее на ум имя. Они пожали друг другу руки и разошлись. Толя немного озяб, скамейку обдувал свежий ветерок. Он направился в сторону дороги, чтобы сесть на трамвай или автобус. Он мысленно возвращался к разговору со стариком. Не может, чтобы причиной ненависти к сестре был только ребёнок. Надо узнать про эту Светлану, где она может работать и кем. Надо у тёти Зои спросить, она ведь всё про всех знает.

Домой он пришел около четырёх часов. Тётя Зоя сидела с Любочкой, рассматривали книжки со сказками. Девочка аккуратно листала странички, боялась нечаянно порвать. Зоя сказала, что это мать научила ее обращаться с книжкой бережно. Они посидели, поговорили. Соседка рассказала, что эта Светлана в их городе уже год. Раньше жила где-то под Москвой. Приехала вместе с другими бежавшими от фашистов. Все работали на заводе, готовили снаряды, патроны и другие боеприпасы. Приезжие были в основном женщины.

Когда Шабалин прибыл домой из госпиталя, его назначили главой администрации. При нём город стал оживать, больше стало порядка на улицах, заработали школы, кинотеатр, Дом пионеров. Сергея приметила Светлана, и, видно, решила обольстить его. Поговаривали, как она прямо вешается на шею Шабалину, не стесняясь присутствием людей. В лицо делает ему комплименты, приглашает к себе домой, обещая угостить вкусным ужином, постоянно сама напрашивается к нему в гости. От такой атаки Сергей поневоле обращал на неё внимание, а когда она рассказала, что училась на киномеханика, он предложил ей работу в новом кинотеатре.

Светлана быстро нашла общий язык с сестрой и матерью Шабалина, подкупая их подарками и дефицитными продуктами. Клавдия спутала ей все карты. Приятельница рассказывала, что Светлана, потерпев неудачу на любовном фронте, ругала Клавдию на чём свет стоит. Грозилась отомстить ей. Сейчас, правда, будто немного угомонилась. У неё появился новый объект для обольщения – начальник из области, приехавший с группой партийного руководства с проверкой. Их интересовало настроение людей в эти тяжёлое для них время. Делегация была просто в восторге от художественной самодеятельности и спектакля. Все давно уехали, а Вениамин Петрович Ратегов остался. Он сначала жил в гостинице, а после переехал к Светлане Родионовне – так что видимо, сейчас она обольщает этого. И правильно, он больше ей подходит, такой же злой и надменный к людям. Люди говорили, что он также ухаживал и за Клавдией, даже, вроде бы, делал ей предложение, уговаривал уехать с ним в Москву. Утаить что-либо от людей было невозможно.

Анатолий внимательно выслушал рассказ тетки Зои и задумался. Его тревога не прошла, а наоборот, обострилась ещё больше. Он отпустил соседку домой и сам занялся ребёнком и ужином.

Вскоре все пришли с работы, даже привели гостя. Это был уже знакомый Анатолию директор школы, Иван Федорович Батуев. Он был историком, вел уроки в своей школе. Жена и дочь его погибли во время ночной бомбёжки. Он сам в то время был на фронте. До войны они жили в Воронеже, и в городе мало, что уцелело. Ивана ранили в самом начале войны, в госпитале он успел получить от жены письмо, она собиралась приехать к нему. Когда письмо пришло, их уже месяц не было в живых. С Сергеем они вместе воевали, одновременно были ранены и лечились в этом городе. Иван Фёдорович не дождался жены. Вместо нее ему написала соседка, и он узнал, что остался один.

Сергей, назначенный в это время главой администрации, предложил ему работу, и Иван согласился. Полная волнений, хлопот и забот работа в школе отвлекала его от воспоминаний прошлого. Постепенно он начал возвращаться к жизни, интересоваться настоящим.

Иван Фёдорович сразу обратил внимание на Степаниду. Ему нравилось, что она человек действий, живая, талантливая. В библиотеке к каждому празднику вывешивались плакаты, под ними часто были рисунки. Раз он спросил Клавдию, что за художник рисует для них? Оказалось, это всё Стеша. Её участие в спектакле тоже вносило в игру много живых эмоций. Одним словом, эта женщина нравилась ему всё больше и больше. Степанида ответила на его чувства, и вскоре он переехал к ней. Они расписались, взяв в свидетели, Клавдию и Сергея. Клава была очень рада за подругу. Иван Федорович ей нравился, да и по характеру он подходил Степаниде.

Анатолий уехал так и не доведя своё расследование до конца. Он надеялся, что в этот раз делает последний рёйс за линию фронта. Решил разобраться со злопыхателями позже, как вернётся.

Семён приехал из деревни вовремя и в хорошем настроении. Зина собиралась замуж за Василия Цепелева, его родители приходили её сватать. Алешка работает на тракторе, готовится весной перепахать все поля вокруг. Валентин готов с ним и в огонь, и в воду, ни на шаг от брата не отходит. Родители чувствовали себя нормально, передавали всем приветы и всё, что могут: лук, картофель, капусту, банки с брусникой, всякие соленья из огурцов и грибов.

Глава 72

Братья ушли и унесли с собой остатки спокойствия. С Сергеем творилось что-то не то. В последнее время он часто приходил поздно и сильно выпивши. Последние два дня его в дом и вовсе приводили под руки двое знакомых.

Клава не могла больше выносить этого. Уложив дочку спать, она присела к столу, за которым сидел муж:

– Серёжа, что происходит? Поговори со мной, я твоя жена и должна знать о том, что тебя гложет. Ты же сам не свой. Я уже работать не могу, постоянно думаю о тебе. Расскажи всё, ничего не утаивай от меня.

Сергей посмотрел Клаве в глаза и сказал, что он уже не работает в администрации, и вообще нигде не работает. Сегодня передал дела новому назначенному на его место. Да и сама Клава должна тоже приготовиться, её могут уволить с работы в любое время, уже подписаны документы. В лучшем случае, переведут из заведующей на выдачу книг или в читальный зал. Клава была поражена этими новостями. Последнее время жизнь текла размерено и уже казалось, что так будет всегда.

Утром Клавдия впервые повела дочку в детский сад. Любе через месяц уже будет пять. Она была самостоятельной девочкой, уже сама могла обслуживать себя. Волновало только, как она привыкнет к детскому саду и новым людям.

Их встретили две молодые женщины, няня и воспитательница. Они сразу ободряюще улыбнулись ребёнку и повели знакомиться с другими ребятками. Взволнованная мать чуть успокоилась и ушла, чтобы избежать долгих прощаний.

Клава вернулась в садик через четыре часа и издали увидела, что дочка на прогулке увлечённо играет с новыми друзьями. Воспитательница махнула ей рукой, мол, все хорошо, и можно девочку оставить до вечера. Клава облегченно выдохнула.

Любочка с удовольствием стала ходить детский сад. Зинаида сшила для неё куклу, и девочка с ней не расставалась. Голова у куклы была пластмассовой, с ярко-красным бантом на макушке. За плечи голова была пришита к тряпичному туловищу, туго набитому белой овечьей шерстью. Сестра не забыла снабдить куклу и приданым: платья, постельное бельё, шапочки, пальтишки и даже обувь были уложены в резной фанерный ящик. Девочка перебирала кукольную одежду, аккуратно складывала, примеряла, и могла проводить за этим занятием целый день. Сергей из командировки привёз ей фабричную фарфоровую куклу, очень нарядную и красивую, но Любочка посадила её на подоконник и редко брала в руки. Подарок тёти она укладывала с собой спать и звала Зиночкой.

Теперь Клавдия могла заняться своими делами. Её действительно понизили в должности. Утром в библиотеку влетела Светлана Родионовна и положила перед Клавой приказ о снятии её с должности директора. На её место назначалась Светлана Родионовна Манькина, и теперь рабочее место бывшей заведующей – читальный зал.

Клавдия стала передавать дела. Библиотеку закрыли на учёт. Светлана и сестра Сергея распустили слух, что в библиотеке пропало много книг. Люди не знали, что и думать. Все сотрудники, работавшие вместе с Клавдией, недоуменно на все расспросы отвечали, что все книги в целости и сохранности. За две недели сделали переучёт, но никакой пропажи, конечно, так и не обнаружили.

Клава с первого дня приказа о её снятии с должности подала заявление на увольнение по собственному желанию. До ухода она должна была отработать еще один месяц. Клава пока не решила, на чём остановиться, однако выбор был. Самое вероятное, можно устроиться в краеведческий музей. Она даже уже заходила туда.

Только за Сергея Клавдия переживала еще больше, чем о работе. После своего увольнения он целыми днями лежал на диване или сидел с друзьями в городском парке (все они вернулись с фронта израненными и остались не у дел). Полная опасности фронтовая жизнь вселила в них уверенность, что все они герои и по этому праву им всё дозволено, при необходимости, «в любой кабинет ногой дверь откроют». Сергей слушал хвастливые откровения приятелей и думал, что скоро всё изменится – придут с фронта настоящие мужики.

Товарищи советовали Сергею набить морду подсидевшему его в должности. И он действительно собирался сделать это в ближайшее время. Вечером Сергея заводили домой и бросали на кровать.

Манькина наслаждалась своей местью в полной мере. Однако ей было непонятно поведение Клавы: вместо того, чтобы идти в администрацию просить помощи и защиты, унизиться ради мужа, просить ему любую должность, она спокойно отрабатывала дни до увольнения. Клаве уже давно разъяснили, что все неприятности произошли с ней от того, что она в своё время отвергла любовь большого начальника, и он не простил её. Надежду тоже уволили из секретарей, вместо неё там сидела другая девчонка. Надя больше всех расстраивалась увольнению Клавы, ведь с ее уходом могла прекратиться работа драмкружка и художественной самодеятельности. Светлана Родионовна хвалилась, что поставит сама любой спектакль. Но все, кто слышал её, только усмехались.