Макс поднес к глазам первый сценарий, замявшийся на уголках и в пятнах от кофе. Похоже, творение неизвестного автора успело много попутешествовать, прежде чем попало в его руки.

Перед ним была последняя пьеса молодого сценариста из Оксфорда, которого считали довольно талантливым и прочили успех. Парень хотел, чтобы его пьесу ставил именно Макс, причем непременно на сцене в Стратфорде. Накануне Макс пробежал глазами первый акт и успел заинтересоваться. Теперь он рассчитывал на более тщательное прочтение.

Взяв в руки карандаш, он принялся делать пометки на полях. Текст был хорош. Нет, что там, он был безупречен.

Единственной проблемой был автор, который совершенно не разбирался в коммерции. Его сценарии были талантливыми, но чересчур мрачными и депрессивными, чего не выносила широкая публика.

Макс с удовольствием взялся бы за постановку, но трудно было найти продюсера, который согласится вложить деньги в столь некоммерческий спектакль. Конечно, можно было снимать «по минимуму» и все же сделать постановку, но едва ли на ней удастся заработать денег. Да Максу и не слишком хотелось ехать в Англию, торчать там по меньшей мере четыре месяца, оставив Сиену в Лос-Анджелесе, рядом с богатыми продюсерами и режиссерами, более успешными, чем он. Макс боялся, что за четыре месяца Сиену просто уведут у него из-под носа.

Так что в Стратфорд он не спешил.

Вздохнув, Макс отложил первый текст и взял второй. Это был сценарий типичной романтической комедии, которые так любят американцы. Проект мог иметь успех.

— Макс! — позвал Хантер с первого этажа, где вовсю шла фотосессия. — Спустись на минутку, ладно?

Макс со вздохом встал и спустился вниз.

— Иду. Чего ты хочешь?

Гостиная была превращена в мини-студию. Здесь стояли серебристые зонтики, прожектора, бродили толпы народа. Заправляли действом полный фотограф, одетый в черное с головы до ног (парень давно работал с Лагерфельдом, как сказала Сиена), и немолодая, такая же полная женщина с диктофоном в руке.

Сиена полулежала на диване рядом с Хантером. Похоже, ей все-таки удалось найти фен, так как волосы ее были высушены и уложены в крупные завитки. Она обнимала Хантера за плечо, оба улыбались и болтали, словно пара красивых гламурных близнецов.

Макс ощутил странную тяжесть в груди, словно впереди его ждал подвох.

— Это Джоанна. — Хантер указал на женщину с диктофоном.

Та покивала, принужденно улыбаясь, ее редкие кудельки запрыгали вокруг щек.

— Джоанна хотела задать тебе пару вопросов, — продолжал Хантер. — Нас как раз снимают, так что у нее образовался перерыв.

— Привет, Макс, — проворковала женщина. Ее полные губы двигались, словно пара жирных гусениц, в уголках рта скопилась слюна. — Давай немного поболтаем, может, удастся найти хорошую тему, кто знает. Сиена сказала, у тебя много работы, так что постараюсь надолго не задерживать.

Макс выразительно взглянул на Сиену. Они неоднократно обсуждали этот вопрос. Он не хотел давать интервью и фотографироваться. По уговору статья была посвящена Хантеру и Сиене, и Макс был счастлив, что его не будут терзать журналисты. Ему не хотелось, чтобы его представляли неудачливым режиссером, зависшим в доме щедрого друга и обаявшим его роскошную племянницу ради возможности покрутиться среди сильных мира сего.

— Спасибо за предложение, Джоанна, но вынужден отказаться, — вежливо пробормотал Макс, пытаясь улыбнуться журналистке. Он всегда ненавидел папарацци. Особенно таких жирных и назойливых. — Как справедливо заметила Сиена, у меня много работы. Более того, я не слишком рвусь на страницы глянца и не вижу необходимости, по которой интервью со мной было бы для вас интересно. Прошу меня извинить, я…

— Ты говорила, что он отказался только от съемок, — сказал Хантер Сиене, которая сидела на диване с самым невинным видом.

— Ну да, — хихикнула она. — Идея со съемками была самым спорным моментом, но…

Хантер закатил глаза.

— Сиена! Договаривай!

— Ладно, ладно, — буркнула девушка. — Макс и от интервью отказывался. — Она повернулась к Максу и умоляюще посмотрела на него. Обычно такой взгляд мог растопить даже самое каменное мужское сердце. — Но мне показалось, что он может передумать. Милый, я хочу, чтобы ты принял участие в проекте. Сделай это для меня, прошу!

— Ты считала, что я могу передумать, но ошиблась, — заявил Макс твердо. — И не надо меня уговаривать, это не поможет.

— Но почему нет? — спросила Сиена, стукнув кулачком Хантеру по ноге и даже не заметив этого. — Ведь это будет справедливо. Макс, ты часть моей жизни и лучший друг Хантера. Ты живешь с нами. Если бы Тиффани была сейчас дома, она тоже приняла бы участие в интервью и съемках. Правильно я говорю, Хантер?

— Э-э-э… — невнятно пробубнил тот.

— Сильно сомневаюсь, что Тиффани согласилась бы, — раздраженно сказал Макс, пробираясь среди мотков провода и нагромождений каких-то коробок на кухню, где взял из шкафчика шоколадное печенье «Орион».

Тиффани снималась в Ванкувере, как и предрекал Хантер. Сериал «Команда» сочли удачной идеей и утвердили. Сейчас как раз снимали двенадцатый эпизод.

— Сиена, мы все давно обсудили и приняли решение. Милая, я не буду давать дурацких интервью.

Фотограф, который настраивал яркость вспышки, с одобрением покосился на Макса. Настоящий, уверенный в себе мужик, подумал он. Хотя и жаль немного, что не удастся сделать пару снимков, уж больно хорош типаж — крепкий, широкоплечий, светловолосый.

— Это ты принял решение, а не я, — обиженно заныла Сиена, которая всегда начинала канючить, если что-то шло не по ее сценарию.

— Даже обсуждать не хочу, — сказал Макс, направляясь к лестнице.

— Ах ты!.. — взвизгнула Сиена, бросая ему вслед мягкую диванную подушку.

Ее бесило упрямство Макса, но при этом восхищали его самоконтроль и непрошибаемая уверенность в собственной правоте.


Съемки длились часа три. Фотограф отщелкал уже несколько пленок, но не собирался останавливаться на достигнутом.

Сиена улыбалась в камеру, хотя все еще сердилась на Макса. Впервые в жизни она была влюблена почти до слепоты, и ее избранник был не просто хорошим человеком, но и обладал душевной щедростью, талантом и невероятной красотой. Каждое утро, проснувшись рядом с ним, Сиена задавалась вопросом, как ей удалось завоевать его сердце. Она даже представить себе не могла, что с появлением любимого человека ее жизнь настолько изменится. Она и не думала, что способна на такое всепоглощающее чувство. И теперь ей хотелось поделиться своим счастьем с целым миром, рассказать всем и каждому, как ей повезло.

Неужели это такое преступление?

Сиена была очень расстроена. Она понимала, что Макс далеко не так занят, как пытается изобразить. Неужели ему трудно уделить интервью хоть пять минут? Ну ради нее! Почему мужчины цепляются за свои глупые убеждения, словно их нарушение может поломать им жизнь?

Сиене хотелось увидеть на обложке или страницах издания себя в обнимку с Максом. Лучше в черно-белом. Так был бы ярче контраст между цветом их волос. Ей хотелось, чтобы потом этот снимок увидел весь мир и восхитился бы их прекрасной парой. Словно, запечатленные в журнале, их с Максом изображения и взаимные слова любви еще больше укрепят их союз, как печать в паспорте делает гражданский брак официальным.

И Макс знал, как много это для нее значит. Не мог не знать!

Сноб проклятый! Мистер Занятый-делами-режиссер! Мистер Я-не-ваша-игрушка!

Еще через полчаса Макс вышел из своей комнаты, чтобы перекусить. Осторожно выглянув с пролета лестницы, он увидел, что гостиная пуста. Коробки и провода остались, но съемочная бригада переместилась во двор.

Макс прошел на кухню, чтобы положить себе еды и взять банку колы, и заметил в углу две бутылки из-под шампанского, а также переполненную окурками пепельницу. Насторожившись, он прислушался. Со двора доносились обрывки разговоров и заливистый смех Сиены. Кажется, она была здорово пьяна.

Пройдя через гостиную, Макс вышел на террасу и замер от ужаса.

Сиена, без лифчика, но в юбке, сидела на нижней ветке кипариса, достававшей до земли. Она хихикала, запрокинув голову и едва не падая с дерева. Фотограф торопливо щелкал камерой, прыгая вокруг нее.

А ведь это был «Ю-Эс уикли», а не какой-нибудь «Плейбой»!

Толпа ассистентов и осветителей жадно таращилась на Сиену и подбадривала ее выкриками. Хантера поблизости не было.

— Что здесь происходит?! — взревел Макс, выронив из рук банку с колой.

Смех и выкрики тотчас стихли. Все присутствующие, включая Сиену, уставились на Макса. Девушка радостно взмахнула руками при виде любимого и тотчас повалилась с ветки на траву. Упав, она жалобно пискнула. Стоявший поблизости ассистент фотографа, мальчишка лет восемнадцати, торопливо принялся ее поднимать. Макс видел, что у парня едва ли не слюна изо рта капает при виде обнаженной Сиены Макмаон, чья голая грудь находилась всего в полуметре от его худых пальцев.

Сиена снова расхохоталась, вставая, поэтому не сразу поняла, что атмосфера изменилась. Шампанское играло у нее в голове. Она потерла ушибленную коленку, на которую упала, продолжая хихикать.

— Больно, — пожаловалась она. — Правда, больно!

Макс протянул ей серую футболку, которую стянул с себя через голову.

— Надень немедленно. — Его глаза пылали яростью. — Ты, как всегда, устроила целый спектакль. Нравится быть посмешищем? Где Хантер, черт его возьми?!

Сиена прикрыла грудь футболкой, не надевая ее.

— Он… вышел, — вяло ответила она, замечая наконец всеобщее молчание и напряженные взгляды. — Его фотосессия уже кончилась.

— А твоя, как я понимаю, в самом разгаре?! — рявкнул Макс. — Этим уродам недостает еще пары фоток с сиськами Сиены Макмаон для личных коллекций?