Сандра Кэнфилд - Любимая

Устав от медицинских журналов, он принялся искать в библиотеке, что-нибудь почитать, и нашел историю наиболее старых домов в городе. С изумлением и радостью он нашел в этой книге упоминание об особняке Ламартин. Дом был построен в 1856 году, но имя первого владельца названо не было. В 1875 году дом приобрел некий Гален Ламартин. В книге он был назван французским красавцем-аристократом. Он приехал в Новый Орлеан за несколько лет до покупки дома. Из того немногого, что было сказано о нем, Роуэн понял, что Ламартин занимался политикой и был весьма неравнодушен к слабому полу.

Была ли женщина с портрета знакома с ним? А может, она была его любовницей?

Со скуки Роуэн решил прогуляться в исторический, красочный Французский квартал. Вернувшись домой, он налил себе стакан холодного чаю и сел читать «Таймс-Пикайен».

Несмотря на то, что шла только первая неделя июня, город изнывал от жары. На территории знаменитого собора Сен-Луи велись раскопки, если верить газете, там был обнаружен тайный подземный ход.

Уик- энд прошел спокойно, и в воскресенье, ложась спать, Роуэн тешил себя надеждой, что все в его жизни постепенно придет в норму. Он мгновенно уснул и спал мирно и тихо, без сновидений. Вздохнув, Роуэн повернулся на другой бок, задев ногой пушистый комочек. Человек и кот устроились поудобнее и опять уснули.

В комнате запахло розовой водой. Роуэн заворочался и снова вздохнул, думая, что ни разу еще не ощущал такого приятного запаха. Нежный аромат заполонил комнату, наполнил легкие Роуэна, овладел всеми его чувствами. Постепенно он становился все сильнее и сильнее, пока потревоженный Роуэн не застонал и не проснулся, потянувшись к лампе. Прошлый опыт убеждал его, что в комнате никого не окажется. Так и было. Он был наедине с Котом. Лишь он, кот, и ошеломляющий запах, от которого ему стало плохо.

Чтобы не задохнуться, он должен был выйти из комнаты. Аромат, казалось, успел пропитать каждую клеточку его тела. Глаза щипало, в голове пульсировала боль, сердце изнемогало от сладкого запаха. Отбросив покрывало, Роуэн выбрался из комнаты и прислонился к стене в коридоре.

Он полной грудью вдохнул чистый, не пахнущий розами воздух, и посмотрел на лестницу. Деревянная, покрытая ковром лестница изящно изгибалась в форме буквы S, позволяя видеть сверху, что делается внизу. Увидев открывшуюся его взору картину, Роуэн затаил дыхание.

Свеча.

Женщина, держащая свечу.

В темноте свеча горела очень ярко, золотистый язычок пламени колебался, словно волнуемый ветром. Но женщина… Роуэн не видел, а скорее чувствовал ее. Она заполонила все его существо, как запах розовой воды. Роуэн шестым чувством понял, что он был выдворен из своей комнаты лишь для того, чтобы увидеть ее.

Что же он видит?

Точнее, кого?

Словно отвечая на этот вопрос, женщина медленно, но решительно направилась вверх по лестнице. Она подходила все ближе, но свет свечи не позволял Роуэну разглядеть ее лицо. Он заметил лишь блики в длинных черных волосах, кольцами спадавших ей на плечи и достигавших до самых бедер, и отсветы пламени на бледном лице. На женщине была старомодная белая ночная рубашка, наглухо застегнутая до самого горла маленькими перламутровыми пуговками и колыхавшаяся возле стройных щиколоток, приоткрывая их при каждом шаге. Из-под тонкого подола виднелись босые ноги. Сквозь складки полупрозрачной ткани Роуэн видел очертания красивого, гибкого, женственного тела.

Его сердце учащенно забилось. Мало того, что женщина была так прекрасна, она еще и остановилась лишь в нескольких шагах от него. Ее обволакивал слабый, словно весенний ветерок, аромат розовой воды. Сердце Роуэна громко стучало, когда он посмотрел ей в глаза. Его карие глаза встретились с глазами красавицы, угольно-черными и печальными.

Это была женщина, изображенная на портрете что не слишком удивило Роуэна. Разве он не догадался об этом с самого начала? И снова ему показалось, что они где-то встречались раньше. Еще более любопытным было то, что женщина, по-видимому, узнала его.

– Aidez-moi «Помогите мне (фр.).», - прошептала она. Ее голос, произносивший мелодичные французские слова, звучал так, как звучал бы лунный свет - далекий, невесомый, нереальный.

– Я… я не понимаю,- прошептал Роуэн, глядя, как играет свет свечи на ее лилейно-белой коже.

– Aidez-moi, - повторила она. Из грустного глаза выкатилась большая слеза и побежала по белой щеке.

Инстинктивно Роуэн протянул к ней руку, но, прежде чем он успел коснуться женщины, та сделала шаг вперед, пройдя сквозь Роуэна, словно его не существовало. Дух смешался с материальным телом, и в тот момент, когда они слились воедино, Роуэн упал на колени, не в силах вынести отчаяние и печаль, охватившие его, отчаяние и печаль этой женщины. Он заметил, как кот принялся тереться о рубашку женщины, но не почувствовал этого. Кроме горя и боли Роуэн ощутил, что его душа и душа этой женщины в эту секунду слились воедино.

Тут женщина исчезла прямо на его глазах, и Роуэну показалось, что она взяла с собой часть его души.

Снизу повеяло ароматом кофе.

Роуэн почувствовал этот запах сразу же, как только проснулся, или минутой раньше. Первым делом он подумал, что это ему снится, потом решил, что снова творится что-то странное, но запах сопровождался резким звоном посуды, и этот звук был вполне реален. Очень даже реален. Женщина на лестнице тоже, впрочем, казалась реальной, пока не исчезла буквально за секунду.

Может, она вернулась?

При этой мысли сердце Роуэна бешено забилось, и, откинув простыню, он кубарем скатился с постели, натянул джинсы и пригладил ладонью волосы. Быстро и осторожно он спустился по лестнице и пошел по коридору, мягко ступая босыми ногами по обюссонской дорожке. Запах кофе стал сильнее, теперь к нему примешивался аппетитный аромат жарящегося бекона. Роуэн услышал звяканье столового серебра и звон тарелок. Кто-то не слишком благозвучно напевал незнакомую мелодию. Голос показался Роуэну мягким и дружелюбным. И знакомым?

Он вошел в кухню, не слишком понимая, кого надеется увидеть. Красавицу в старомодной белой ночной рубашке? Или одетых в белое санитаров, которые увезут его в психушку?

Ни того, ни другого на кухне не оказалось. Спиной к нему стояла полная женщина средних лет. У нее были широкие плечи, которые, однако, не могли соперничать с необъятными бедрами, и никакого намека на талию. Из-под белой униформы торчали коротенькие ноги, обутые в не слишком красивые белые туфли на шнурках, по-видимому, удобные. Голова женщины была покрыта платком с кружевной оборкой, из-под которого выбивались блеклые каштановые волосы. Роуэн подумал, что это санитарка. Может, санитары в белом уже увезли его в больницу, а ему кажется, что он в особняке Ламартин?

Женщина повернулась и ахнула, увидев полуодетого растрепанного Роуэна. Не выпуская вилку, она прижала руку к пышной груди.

– Святая Мария! - воскликнула она. - Как вы меня напугали!

Роуэн одновременно подметил несколько деталей. Женщина говорила на местном диалекте, у нее было симпатичное лицо, и, судя по всему, она только что побывала на мессе. Иначе, зачем бы ей надевать платок?

– Извините… Я не хотел пугать вас. Почувствовал запах кофе…- объяснил он, считая, что это достаточный повод оказаться на кухне. Он чувствовал разочарование и недовольство самим собой. Неужели он действительно рассчитывал найти здесь женщину в белой рубашке? Может, она просто почудилась ему, так же, как запахи розовой воды и дыма? Нет, и запах роз, и запах дыма были реальны. И женщина была реальна - кот тоже видел ее. Роуэн не знал, успокаивает или пугает его данный факт.

– …Этта Ли Фонтено.

Роуэн продолжал думать о своем.

– Я экономка. Прихожу по понедельникам. Доктор Белл сказал, что вы будете здесь жить,- женщина махнула рукой в сторону плиты.- Я подумала, что вы не откажетесь от завтрака.

– Не стоило беспокоиться,- произнес Роуэн и представился: - Меня зовут Роуэн Джейкоб.

– Никакого беспокойства, мистер Джейкоб. Мне нравится смотреть, как мужчины едят. У меня самой три сына, и ни один из них не весит меньше двухсот фунтов.

Когда она жестом пригласила его за стол. Роуэн не отказался.

– Садитесь, а я буду ухаживать за вами. Тут невесть откуда появился кот и принялся крутиться возле толстых ног экономки.

– Кыш! - завопила она, размахивая полотенцем перед мордочкой зверька.

Кот отпрыгнул и попытался спрятаться за Роуэном. Тот чувствовал какую-то странную привязанность к животному, возможно из-за того, что они вместе пережили накануне. Роуэн нагнулся и почесал кота за ушами. Вопреки своей всегдашней настороженности, кот потерся мордочкой о руку Роуэна, словно после событий этой ночи признал его.

– Могу вам сказать, я очень обрадовалась, узнав, что кто-то будет жить в этом доме. Плохо, когда нет жильцов. И я обрадовалась, да, сэр.

А вы давно работаете здесь? - притворно безучастно поинтересовался Роуэн. Если она живет здесь долго, то, возможно, знает что-нибудь из истории дома. И, может быть, знает, что за женщина изображена на портрете.

– Да с тех пор, как доктор Белл восстановил особняк - ответила экономка.

– Почему он называется особняком Ламартин? - спросил Роуэн, прекрасно зная ответ.

Этта Ли Фонтено подняла свои чистые голубые глаза на Роуэна, и, сняв бекон, вылила жир со сковороды.

– Человек по имени Ламартин был его хозяином,- ответила она, наконец, снимая с другой сковороды яичницу. - По крайней мере, так говорят.

Роуэн видел, что она крайне неохотно говорит об этом.

– Давно?- поинтересовался Роуэн.

– Очень,- и, словно желая прекратить разговор, женщина добавила: - а вот и ваш завтрак.

Она поставила перед ним тарелку с яйцами, беконом и тостом. При виде еды в животе у Роуэна заурчало от голода.