Джил Грегори - Любимая

«Завтра в Платтсвилле я сниму номер в гостинице и приглашу девчонку. Темноволосую, с голубыми глазами, – решил Коул. – Или рыжеволосую, с пышной грудью. Какую угодно, только не блондинку».

Вот так-то, подумал он.

«С завтрашнего дня о ней будет болеть голова у Хэнка Риверса, а не у меня».

Коул услышал рядом с собой тихое дыхание Джулианы и, не удержавшись, взглянул на нее еще раз. Проклятие, да она похожа на ангела, спустившегося с небес!

На самом же деле она отнюдь не ангел, а настоящее скопище проблем. Ах, если бы он никогда с ней не встречался! Два дня в обществе Джулианы Монтгомери – это слишком много для него.

Скоро они доберутся до Платтсвилла, и он навсегда избавится от нее. Но сначала он должен кое-что выяснить. Утром он обязательно это сделает.

Джулиана нежилась под одеялом из травянистого шелка, отказываясь открывать глаза. Ей было очень уютно в огромной лиловой спальне со шторами из французского шелка, персидским ковром и старинным зеркалом над туалетным столиком. Голова удобно лежала на мягкой подушке, нежный шелк ласкал тело. Она повернулась на бок и подложила руку под щеку. С минуты на минуту войдет Мора. Она принесет шоколад и раздвинет шторы, чтобы впустить в комнату солнечный свет. А пока Джулиана оттягивала момент полного пробуждения, мирно плавая между сном и явью. Она чувствовала, что рядом с ней кто-то есть, и решила, что взяла к себе в постель Карлотту.

Карлотту, красивую фарфоровую куклу с голубыми глазами, белоснежным личиком и черными шелковыми волосами, мама подарила ей на шестой день рождения. В платье из дорогого синего атласа с крохотными жемчужными пуговицами на спине, Карлотта всегда выглядела изумительно. Когда Джулиана переехала из Индепенденса к тете Катарине и дяде Эдварду, она взяла с собой Карлотту и каждую ночь клала ее в свою постель. С куклой, такой родной, пробуждавшей приятные воспоминания, ей было уютнее.

Джулиане было двенадцать лет, когда тетя Катарина решила, что она уже большая и ей не пристало спать с куклой, и настояла, чтобы Карлотту поставили в книжный шкаф. Временами, когда одиночество становилось невыносимым, Джулиана потихоньку брала куклу и укладывала на свою подушку.

Наверное, то же самое она сделала и вчера вечером. Но почему вдруг она почувствовала себя одинокой? Должна же быть какая-то причина… Надо бы вернуть Карлотту на место прежде, чем тетя Катарина заметит ее исчезновение с книжной полки…

Ее пальцы все еще перебирали волосы на кукольной голове, когда Джулиана открыла глаза. Рядом с ней оказалась не изящная кукла, а мускулистый Коул Роудон. Как-то так получилось, что она лежала, прижавшись к нему, и ее пальцы перебирали его темные волосы. Коул тем временем смотрел на нее и ухмылялся самым наглым образом!

– О Боже…

Смутившись, Джулиана отдернула руку. Роудон приподнялся на локте и широко улыбнулся:

– Зачем ты остановилась? Это становится интересным.

Он обхватил ее рукой, придвинул к себе и закинул на нее ногу.

– Не прикасайся ко мне! – прошипела Джулиана, пытаясь выбраться из-под его ноги.

– Не я это начал.

– Я д-думала, это Карлотта, – запинаясь объяснила она.

– Кто? – Под его пристальным взглядом Джулиана почувствовала смущение.

– Моя кукла, – выдавила она и зарделась. – Не бери в голову, тебе все равно не понять, – хриплым голосом добавила она, не оставляя попыток отодвинуться от него.

– Да. Твоя кукла.

Коул без особого труда удерживал Джулиану. Она сама похожа на восхитительную куклу. Ее прекрасное тонкое лицо будто сделано из фарфора. А вот полная грудь под истрепавшимся муслиновым платьем и округлые бедра принадлежат реальной, живой женщине. Огромные зеленые глаза все еще затуманены сном. Коул ощутил, как внутри его растет желание. И зачем она только несет всякую чепуху о кукле, он же не верит ни единому слову. Очевидно, цель ее игры – распалить его. Ну что ж, она преуспела. Только ей придется отвечать за последствия своего шага, потому что мужчина не может держаться долго…

– Ведь это ты перебралась ко мне на плащ, – заявил Коул, взглядом лаская ее тело. – В твоем распоряжении был весь матрац, а ты всю ночь прижималась ко мне.

– Я… наверное, я замерзла…

– И сейчас еще холодно.

Он был прав. Небо только начинало розоветь, солнце еще не разогнало серебристый ночной сумрак и не прогрело холодный воздух. Костер погас. Казалось, поляна переместилась в мрачный, холодный мир, лишенный жизни, света и тепла. Джулиана почувствовала, что дрожит, но не от холода. Близость Коула одновременно и тревожила, и возбуждала ее. Он заполнял ее мысли, гипнотизируя своей силой, мужественностью и целеустремленностью. Ее неудержимо влекло к нему. Коул сильнее прижал к себе Джулиану, и она почувствовала биение его сердца. Да, он не из тех, кого легко остановить. В отличие от щеголей Сент-Луиса на него не подействует вежливая сдержанность, которая служит надежной защитой в ограниченном условностями светском обществе. Не подействуют на него и уговоры.

Джулиана принялась отпихивать его.

– Нет, – прошептала она, ужаснувшись при мысли, что ее план, пусть и туманный, рухнет.

Однако Коул не слушал ее. Он намотал на руку ее волосы и потянул так, что она не могла повернуть голову.

– Да, – сказал он и навалился на нее всем телом.

Джулиана вскрикнула, частично от страха, а частично от предвкушения чего-то приятного, и затаила дыхание. Сердце молотом стучало в груди. Против своей воли она потянулась к Коулу.

Она успела увидеть блеск в его глазах и слабую улыбку, прежде чем он приник к ее приоткрытым губам. Он целовал ее неистово, как будто покорял противника и наслаждался каждым мгновением своей победы. Он не спешил, пробуя на вкус ее губы, язык, он брал от нее все, что желал. Джулиану охватили непонятные ощущения, странный огонь, как волшебное снадобье, разлился по жилам. Она не просто отвечала на его поцелуй, она тоже пробовала на вкус его губы и при этом трепетала от восторга, отвечая ему со всей страстью. Когда их языки соприкоснулись, она застонала. Огонь в ней перерос в бушующий пожар, который поглощал все ее сознание.

Коул вжался в нее бедрами и, поглаживая по голове, принялся покрывать поцелуями ее шею. Джулиана почувствовала сладостную боль внизу живота. Его руки были сильными и уверенными. Она приникла к нему, всем телом ощутив его мощь, и он снова завладел ее губами. Теперь он целовал ее медленнее и более нежно.

Что он делает с ней, с ее телом? Сводит ее с ума, заставляет трепетать и желать чего-то большего…

Джулиана обхватила ногами его икры, чтобы еще сильнее прижаться к нему. Коул накрыл ладонью ее грудь, и она вскрикнула от наслаждения. Его тело напряглось, он что-то прошептал, но она не разобрала. Он пробуждал в ней восхитительные ощущения, о существовании которых она и не подозревала.

– Джулиана, ты чертовски красива, – хрипло прошептал Коул, устремив на нее взгляд, в котором явственно читалось желание.

При звуке его голоса Джулиану окатила волна жара. Он впервые назвал ее по имени, и ей понравилось, как он произносит его. Однако когда его рука принялась ловко расстегивать пуговицы платья, в Джулиане снова проснулась скромность, взращенная долгими годами строгого воспитания. Здравый смысл одержал в ней верх, прогнав прочь страсть, безрассудство и желание.

– Стой! Не надо…

Она покраснела и поспешно прикрыла грудь платьем. Коул застыл, устремив на нее недоверчивый взгляд.

– Какого…

– Как ты посмел! – Джулиана попыталась дать ему пощечину, но он успел перехватить ее руку.

– Погоди, ангел мой. Проклятие, ты хоть понимаешь, что делаешь?

– Убирайся прочь! Прочь! Да как ты мог позволить себе такие вольности… после того, как пообещал, что не причинишь мне вреда, если я не попытаюсь сбежать…

– А кто говорит, что я собирался причинить тебе вред?

– Собирался! Собирался! Ты напал на меня.

– Напал? – Коул холодно рассмеялся. На его бронзовой от загара коже проступил гневный румянец. – Мэм, я умею распознавать, когда меня завлекают. Сегодня это было ясно как день. А то, что вы передумали…

Джулиана села. Одной рукой она все еще придерживала ворот платья. В ее глазах блестели сердитые слезы.

– Я не передумала. Я никогда не хотела… тебя… Я хотела только разыскать своих братьев! О, ну почему ты не пожелал выслушать меня? Я же сказала, что никогда не крала деньги у Джона Брина…

– У Брина? Ты имеешь в виду эту шишку, которая владеет половиной страны? Так вот кого ты обворовала?

Роудон удивленно присвистнул. Он не мог отвести восхищенного взгляда от девушки. Он-то решил, что она – мелкая воровка, «гастролерша», решившая испытать присущую уроженцам восточных штатов изворотливость на простодушных обитателях Запада. Но при чем тут Джон Брин?

Как и все, Коул много читал в газетах об этом человеке и знал, что его имя стало синонимом богатства, созданного только своими руками, и делового гения. Джулиана Монтгомери оказалась глупее, чем он предполагал, или чересчур изобретательной. Взяться за такого человека…

– Сударыня, уверен, вы умеете выбирать.

– Я никого не выбирала! Он выбрал меня! Он хотел жениться на мне…

– О, в этом я не сомневаюсь. – Поставив ее на ноги и прижав к себе, Коул с подозрением посмотрел ей в глаза. – А твои братья? Они действовали с тобой заодно? У вас был план?

Джулиана устремила на него гневный взгляд:

– Не было никакого плана… Я же сказала, что они не имеют отношения к случившемуся в Денвере.

– В ваших жилах течет кровь преступников, – насмешливо заметил Коул.

Его заявление было настолько созвучно частым намекам тети Катарины, что Джулиану охватил страх. Впервые с того момента, когда ей стало известно, что Джон Брин назначил вознаграждение за ее поимку и обвинил в страшных преступлениях, она задумалась о том, как отреагировали на неожиданный поворот событий тетя и дядя. Если они узнали о случившемся, то наверняка испытали страшное унижение. А если новость достигнет Сент-Луиса…