Кристофер, расстёгивая на ходу рубашку, шагнул к кровати. От всего его вида, вида всех этих перекатывающихся мышц и кожи, обласканной поцелуями солнца, перехватывало дыхание. Он был красивым мужчиной. Покрытый шрамами Апполон. Любовник из фантазий. И он был её.

Беатрис потянулась к нему, и стоило ей только положить ладонь мужу на грудь, как она перестала дышать. Кончики её пальцев пропутешествовали по шероховатой блестящей поросли. Кристофер склонился над ней, его глаза были полуприкрыты, рот напряжён — как всегда, когда он был возбуждён.

Преисполненная любви и желания, Беатрис едва смогла вымолвить, задыхаясь:

— Кристофер…

Он провёл пальцем по её губам, лаская дрожащие изгибы, и кончиком большого пальца раздвинул их, а затем принялся целовать её, исследуя все потаённые уголки её рта. И каждый его поцелуй сильно и сладко отзывался во всём её теле, разжигал огонь, не давал ей ясно мыслить. Руки Кристофера скользили легко и нежно, скорее обещая, чем принося удовлетворение. Её соблазняли и соблазняли очень умело.

Беатрис почувствовала, как он лёг на неё, вжимая в матрац, как его нога раздвинула её бёдра, а пальцы, поглаживая грудь, нашли ноющий сосок, скрытый под шёлком. Большой палец потёр бугорок, легко покружил вокруг, нежно погладил, заставив её извиваться от возбуждения. Зажав сосок между большим и указательным пальцами, он легонько сжал его сквозь ткань, вызвав в её теле новый всплеск желания. Тихонько застонав прямо ему в губы, Беатрис прервала поцелуй и попыталась сделать вдох.

Кристофер наклонился к её груди, его дыхание проникало сквозь переливающуюся ткань и разгорячённую кожу. Его язык, увлажняя шёлк, коснулся пика, легко прошёлся вокруг в едва заметной ласке, возбуждая, вызывая одновременно и восторг, и чувство неудовлетворённости, желание получить больше. Дрожащими руками Беатрис потянулась вниз, собираясь сдвинуть мешающую ночную рубашку.

— Не торопись, — прошептал Кристофер, лаская языком её кожу и почти не касаясь того места, которое больше всего жаждало прикосновения.

Пальцы Беатрис скользнули по его щекам и подбородку. Уже появившаяся на его лице щетина на ощупь показалась ей необработанным бархатом. Она попыталась направить его рот, и он, сопротивляясь, тихонько рассмеялся.

— Не торопись, — повторил он, покрывая поцелуями нежную ложбинку между грудей.

— Почему? — спросила она, прерывисто дыша.

— Так лучше для нас обоих, — он обхватил ладонью её грудь и нежно сжал пальцы. — Особенно для тебя. Так удовольствие будет сильнее… слаще… позволь мне показать тебе, любовь моя…

Его язык принялся играть с её плотью, и голова Беатрис беспокойно заметалась по подушке.

— Кристофер… — выдохнула она дрожащим голосом. — Мне бы хотелось…

— Чего?

Это было ужасно, ужасно эгоистично, и всё же она не смогла сдержаться и выпалила:

— Мне бы хотелось, чтобы не было никаких других женщин до меня.

Кристофер посмотрел на жену, и у него стал тот самый взгляд, от которого она чувствовала себя так, словно таяла в меду. Затем его губы прижались к её, лаская с нежным настойчивым пылом.

— Моё сердце принадлежит только тебе, — прошептал он. — Раньше я никогда не занимался любовью. Для меня это в первый раз.

Глядя в его ясные лучистые глаза, Беатрис задумалась над тем, что он сказал.

— Получается, это совсем другое, когда любишь?

— Беатрис, драгоценная моя, это превосходит всё, что я когда-либо знал. Превосходит все мои мечты, — его рука скользнула по её бедру, пальцы стали нежно отодвигать тончайшую ткань, стремясь коснуться кожи. Беатрис почувствовала это соблазняющее уверенное прикосновение, и внутри у неё всё сжалось. — Ты причина того, что я жив. Если бы не ты, я бы никогда не вернулся домой.

— Не говори так! — мысль о том, что с ним могло что-то случиться, была непереносимой.

— «Всё сводится к надежде быть с вами»… ты помнишь, когда я написал тебе это?

Кивнув, Беатрис закусила губу, потому что его рука поднялась выше под прозрачным шёлком.

— Каждое слово было правдой, — прошептал он. — Я бы написал намного больше, но не хотел пугать тебя.

— Мне тоже хотелось написать больше, — отозвалась она дрожащим голосом. — Мне хотелось поделиться с тобой каждой своей мыслью, каждым... — задохнувшись, Беатрис замолчала. В этот момент его пальцы достигли уязвимого местечка между её бёдрами.

— Ты такая тёплая здесь, — прошептал он, лаская её в самой интимной ласке. — Такая нежная. О, Беатрис… я влюбился в тебя из-за одних только слов… но должен признать… такой способ общения мне нравится намного больше.

Она едва могла говорить, её рассудок был затуманен чувственными ощущениями.

— Это ещё одно любовное письмо, — её рука скользила по его золотистому плечу. — Только в постели.

Кристофер улыбнулся.

— Тогда я постараюсь не ошибаться в знаках препинания.

— И не использовать обособленные причастные обороты, — добавила Беатрис, заставив его рассмеяться.

Но когда он начал поглаживать, ласкать, мучить её, ей стало не до смеха. Она испытывала слишком много ощущений, которые накатывали на неё со всех сторон. Охваченная всё более жарким пламенем, Беатрис изогнулась. Экстаз приближался слишком быстро, был слишком сильным, и Кристофер попытался успокоить её, нежно касаясь руками дрожащего тела.

— Пожалуйста, — прошептала она. Испарина покрыла всё её тело. — Ты нужен мне сейчас…

— Нет, любовь моя, подожди ещё совсем немного…. — он ласкал её бедра, едва касаясь большими пальцами влажных складок её лона.

И Беатрис обнаружила, что самое трудное в мире — это задержать наступление экстаза, что чем больше Кристофер просил её подождать, тем выше поднималась волна ощущений. И Кристофер — дьявол! — знал об этом. Его глаза поддразнивающе сверкали, когда он шептал:

— Ещё не сейчас, слишком скоро… — и всё это время его пальцы, не торопясь, ласкали её между ног, а рот не отрывался от груди. Всё тело Беатрис было полно отчаянной жажды.

— Не поддавайся этому, — выдохнул он, не отрывая губ от её подрагивающей кожи. — Подожди…

Тяжело дыша, Беатрис напряглась, пытаясь сдержать шквал чувств. Но тут Кристофер, открыв рот, принялся нежно тянуть за сосок, и она пропала. Вскрикнув, она выгнулась, прижимаясь к его рукам и губам, и позволила экстазу — такому сильному, что он почти причинял боль — нахлынуть на неё. Дёрнувшись, она застонала и ощутила, как чувственная судорога пробежала по её телу, а глаза наполнились слезами досады.

Глядя на неё, Кристофер начал бормотать какие-то сочувственные слова, поглаживая успокаивающе руками её тело, и собирая губами катящиеся слезинки.

— Не расстраивайся, — прошептал он.

— Я не смогла помешать этому, — сказала она жалобно.

— Ты и не должна была, — ласково ответил он. — Я играл. Дразнил тебя.

— Но я хотела, чтобы всё продлилось дольше. Это наша первая брачная ночь, и она уже закончилась, — мгновение помолчав, Беатрис печально добавила: — По крайней мере, для меня.

Кристофер отвернулся, но она успела заметить, что он пытается сдержать смешок. Справившись с собой, он посмотрел на Беатрис с лёгкой улыбкой и убрал волосы с её лица:

— Я могу сделать так, что ты опять будешь готова.

Некоторое время Беатрис лежала молча, оценивая силы, оставшиеся в её расслабленном теле.

— Я так не думаю, — сказала она наконец. — Чувствую себя, как выжатая кухонная тряпка.

— Обещаю, я смогу сделать это, — голос Кристофера был полон веселья.

— Тебе потребуется много времени, — всё ещё хмурясь, ответила Беатрис.

Стиснув жену в объятиях, Кристофер страстно поцеловал её.

— Я могу только надеяться на это.

Полностью раздев и себя, и Беатрис, он начал покрывать поцелуями её пресыщенное тело, пробуя её на вкус всюду, заставляя тянуться за ним, изгибаться, дышать всё чаще и чаще. Ловя едва различимые признаки пробуждающегося желания, он терпеливо разжигал в ней огонь — действовал так, словно подпитывал пламя, которое должно было вспыхнуть. Беатрис судорожно гладила его сильное тело, жёсткие волосы, мощные мускулы под шелковистой кожей, шрамы, которые постепенно становились ей привычны.

Перевернув Беатрис на бок, Кристофер немного приподнял её верхнюю ногу. Она ощутила, как он входит в неё сзади, раздвигает её, растягивает так, что это кажется почти невозможным выдержать. Слишком много и всё же недостаточно. Она хотела больше. Уронив голову на его поддерживающую руку, она всхлипнула, когда Кристофер начал целовать её шею. Он окружал её, наполнял… Беатрис чувствовала, как её тело плавится в огне чувственных ощущений. Непроизвольно она приспосабливалась к его движениям.

Кристофер шептал ей на ухо слова страсти, похвалы, обожания; рассказывал, как именно он хочет доставить ей удовольствие. Очень нежно он перевернул её на живот и широко раздвинул ноги. Беатрис застонала, когда его рука скользнула ей под бёдра. Прижав ладонь к лону, он начал поглаживать её в ритме, не совпадающем с его глубокими, настойчивыми толчками. Он двигался быстрее, чем раньше, обдуманно и… безжалостно. Ощущения фейерверком взорвались в ней, и, застонав, она сжала в ладонях покрывало.

Когда она была близка к очередному пику наслаждения, Кристофер перестал двигаться и перевернул её на спину. Беатрис не могла отвести взгляд от жидкого серебра его глаз. В них полыхала гроза, рассекаемая вспышками молний.

— Я люблю тебя, — прошептал Кристофер, и Беатрис вздрогнула, когда он вновь вошёл в неё. Обхватив его руками и ногами, она поцеловала его в плечо, а затем укусила толстый соблазнительный мускул. Кристофер издал какой-то низкий звук, чуть ли не рычание, и, взяв её за попку, приподнял к себе, вонзаясь ещё глубже. С каждым толчком его тело равномерно тёрлось о её, снова и снова лаская лоно, погружая в сверкающий экстаз — экстаз, который наполнил каждую клеточку её тела.