— Овёс, мёд, яйца... оно очень питательное.

Словно для того, чтобы подчеркнуть сказанное Беатрис, ручной хорёк Кэтрин, Доджер, стремглав бросился к Лео, выхватил у него из руки печенье и скользнул под ближайшее кресло.

Кэтрин рассмеялась грудным смехом, увидев выражение лица Лео:

— Это печенье сделано из тех же продуктов, что и печенье для прорезывания зубов, милорд.

— Ну, хорошо, — угрюмо сказал Лео. — Но если близнецы начнут лаять и закапывать свои игрушки, я знаю, кто будет в этом виноват. — Он опустился на пол рядом с дочкой.

Эммелин улыбнулась ему перепачканным ртом и поднесла к его рту своё собственное промокшее от слюны печенье.

— На, папа.

— Нет, спасибо, дорогая. — Почувствовав, как Альберт тычется ему в плечо, Лео обернулся, чтобы приласкать пса. — Это собака или уличная метла?

— Это Альберт, — ответила Беатрис.

Пёс тотчас же сел, шумно и часто стуча хвостом по полу.

Беатрис улыбнулась. Ещё каких-то три месяца назад такую картину было даже трудно представить. Альберт был так враждебно настроен и вселял в окружающих такой ужас, что она бы не осмелилась показать его детям.

Но терпение, любовь и дисциплина — не говоря уже о неоценимой помощи Рая — помогли сделать из Альберта абсолютно другого пса. Постепенно он привык к постоянной суете в доме, включая присутствие других животных. Теперь Альберт встречал всё новое с любопытством, а не со страхом и враждебностью.

Пёс, помимо прочего, набрал так необходимый ему вес и теперь выглядел холёным и здоровым. Беатрис старательно ухаживала за его шерстью, регулярно подстригая её и приводя в порядок, но оставляя при этом очаровательные метёлочки, которые придавали мордочке Альберта такое необычное выражение. Когда Беатрис брала пса с собой в деревню, вокруг него собирались ребятишки, и Альберт покорно принимал все их ласки. Ему нравилось играть, ловить и приносить разные предметы. Он утаскивал туфли и пытался закопать их, когда никто этого не видел. Одним словом, Альберт был совершенно нормальным псом.

И хотя Беатрис всё ещё тосковала по Кристоферу, всё ещё отчаянно любила его, она сделала открытие, что лучшее лекарство от душевной боли — это попытаться стать полезной для других. Всегда находились люди, которые нуждались в помощи, включая арендаторов и тех, кто жил в коттеджах на землях лорда Рэмси. И, так как её сестра Уин находилась в Ирландии, а Амелия занималась хозяйством, Беатрис осталась единственной из сестёр, у кого были время и возможность для участия в благотворительных делах. Она приносила еду больным и бедным в деревню, читала книги старушке с плохим зрением и участвовала в общественной работе местной церкви. Беатрис обнаружила, что такая работа сама по себе являлась наградой: меньше вероятности, что впадёшь в уныние, если ты постоянно занята.

Теперь же, глядя на Альберта и Лео, она задавалась вопросом, как поведёт себя Кристофер, когда увидит, как изменился его пёс.

— Это новый член семьи? — спросил Лео.

— Нет, всего лишь гость, — ответила Беатрис. — Он принадлежит капитану Фелану.

— Мы иногда сталкивались с Феланом в течение сезона, — заметил Лео. И улыбнулся. — Я сказал ему, что, если он настаивает на том, чтобы выигрывать в карты каждый раз, как мы садимся играть, мне придётся избегать его в будущем.

— А как себя чувствовал капитан Фелан, когда вы с ним виделись? — спросила Беатрис, стремясь казаться застенчивой. — Он был в хорошей форме? У него было хорошее настроение?

Кэтрин задумчиво ответила:

— Мне показалось, что он здоров и, несомненно, весьма обаятелен. Его часто видели в компании Пруденс Мерсер.

Беатрис почувствовала болезненный приступ ревности. Она отвернулась.

— Как мило, — отозвалась она приглушённым голосом, — уверена, они будут красивой парой.

— Ходят слухи об их помолвке, — продолжила Кэтрин. Она послала мужу дразнящую улыбку. — Может быть, капитан Фелан, наконец, сдастся ради любви к достойной женщине.

— Определённо, он достаточно поддавался любви иного рода, — ответил Лео таким самодовольным тоном, от которого Кэтрин разразилась смехом.

— Горшок над котелком смеётся, а оба черны, — заявила она, лукаво глядя на мужа.

— Это всё дело прошлого, — заверил её Лео.

— А что, грешные женщины более интересны? — спросила его Беатрис.

— Нет, милая. Но они нужны для сравнения.

Беатрис была подавлена весь вечер, становясь несчастной при мысли о том, что Кристофер и Пруденс вместе. Помолвлены. Женаты. Носят одну фамилию.

Делят одну постель.

Прежде она никогда не испытывала ревности, и чувство это оказалось таким мучительным. Это походило на медленную смерть от яда. За Пруденс всё лето ухаживал красивый солдат, герой войны, тогда как Беатрис провела лето с его псом.

И вскоре капитан Фелан вернётся, чтобы забрать Альберта, и у неё не останется даже его собаки.


Сразу же по возвращении в Стоуни-Кросс Кристофер узнал, что Беатрис Хатауэй украла Альберта. Слуги даже не пытались придерживаться правил приличия, чтобы выглядеть расстроенными этим фактом, — они поведали ему нелепую историю о сбежавшем псе и о Беатрис, настоявшей на том, чтобы оставить Альберта у себя.

Несмотря на то, что Кристофера утомило двенадцатичасовое путешествие из Лондона в Гэмпшир и он проголодался, был весь в дорожной пыли и в необычайно дурном настроении, он вскочил на коня и поскакал в Рэмси-Хаус. Пришла пора положить конец вмешательствам Беатрис в его дела раз и навсегда.

К тому времени, как Фелан подъехал к Рэмси-Хаус, начало темнеть, и тени подкрались от леса к деревьям, напоминающим раздвинутые занавеси, открывающие вид на дом. Последние лучи заходящего солнца придавали розоватый оттенок кирпичной кладке и заставляли ярко блестеть стёкла английских окон[28]. Со своей очаровательной неправильной линией крыши и торчащими то тут, то там дымовыми трубами, дом, казалось, вырос из плодородной земли Гэмпшира, словно он был частичкой леса, живым существом, которое пускало корни и тянулось к небу.

Перед Рэмси-Хаусом царила привычная суета — лакеи, садовники и конюхи возвращались в дом после целого дня работ. Животных загоняли в сарай, лошадей вели в конюшню. Кристофер задержался на подъездной дорожке всего на одно мгновение, но успел за это время оценить ситуацию. Он почувствовал себя лишним в этой обстановке, незваным гостем.

Решительно настроенный на то, чтобы его визит был кратким и закончился именно так, как он предполагал, Кристофер подъехал к парадному входу, позволил лакею забрать поводья и широким шагом направился к двери.

К Фелану подошла экономка, чтобы поприветствовать его, и он сказал, что хотел бы увидеть Беатрис.

— Сейчас вся семья ужинает, сэр… — начала экономка.

— Меня это не волнует. Или приведите ко мне мисс Хатауэй, или я найду её сам.

Он уже решил для себя, что домочадцы Хатауэйев не станут отвлекать его внимание или направлять по ложному пути. Вне всякого сомнения после лета, проведённого с агрессивной собакой Кристофера, они без колебаний отдадут ему Альберта. Что касается Беатрис — Фелан даже надеялся на то, что она попытается его остановить, и тогда он выскажет всё, что думает.

— Вы не хотите подождать в гостиной, сэр?

Кристофер молча покачал головой.

Встревоженная экономка ушла, оставив его в холле.

Не прошло и минуты, как появилась Беатрис. На ней было белое платье, сшитое из тонкой ткани, струящейся ниспадающими складками, лиф замысловатым образом облегал округлые формы её груди. Полупрозрачная ткань в области декольте и на плечах придала Беатрис такой вид, будто она сама была из этого белого шёлка.

Для женщины, укравшей его собаку, Беатрис держалась удивительно спокойно.

— Капитан Фелан.

Она остановилась перед ним и присела в грациозном реверансе.

Кристофер зачарованно уставился на девушку, пытаясь не дать остыть своему праведному гневу, но тот ускользал, словно песок, просачивающийся сквозь пальцы.

— А где ваши бриджи? — услышал Фелан свой охрипший голос.

Беатрис улыбнулась.

— Я подумала, что вы можете вскоре приехать к нам за Альбертом, и мне не хотелось оскорблять вас своим мужским одеянием.

— Если вы так заботились о том, чтобы не оскорбить меня, вам следовало бы дважды подумать, прежде чем насильно уводить моего пса.

— Я не уводила его насильно. Он пошёл со мной добровольно.

— Кажется, я говорил вам держаться от Альберта подальше.

— Да, я знаю, — в голосе её звучало раскаяние. — Но Альберт предпочёл остаться здесь на лето. Кстати говоря, ему это пошло на пользу. — Беатрис сделала паузу, разглядывая Фелана. — Как вы себя чувствуете?

— Мои силы на исходе, — резко ответил Кристофер. — Я только что вернулся из Лондона.

— Бедняга. Должно быть, вы голодны. Поужинайте с нами.

— Спасибо, но я откажусь. Всё, чего я хочу, — забрать своего пса и уехать домой. — «И напиться до потери рассудка». — Где Альберт?

— Он сейчас будет здесь. Я попросила нашу экономку привести его.

Кристофер моргнул от удивления:

— Она его не боится?

— Альберта? Конечно же, нет, его все обожают.

Саму идею о том, что кто-то — хоть кто-нибудь — мог обожать невыносимого питомца Кристофера, было трудно принять. Приготовившись получить список с перечислением предметов, которым нанёс ущерб Альберт, Фелан озадаченно посмотрел на Беатрис.

А затем вернулась экономка, и рядом с ней трусила послушная, ухоженная собака.

— Альберт? — удивлённо сказал Кристофер.

Пёс посмотрел на него, подёргивая ушами. Выражение на усатой морде изменилось, глаза заблестели от возбуждения. Не колеблясь, Альберт бросился к хозяину со счастливым повизгиванием. Кристофер опустился на колени, схватив в охапку довольно извивающуюся собаку. Альберт беспрестанно вытягивался, чтобы лизнуть Кристофера, скулил и вновь садился.