Он тоже падает передо мной на колени. Когда я смотрю ему в лицо, мне так сильно хочется ненавидеть его, но в этот момент я понимаю, что причина, по которой я так зол на отца, кроется в том, что я до сих пор его люблю. Несмотря на все, что он сделал, я все еще люблю его. Отец обнимает меня, а я не сопротивляюсь, чувствуя себя безжизненной тряпичной куклой.

— Мне так жаль, сынок. Так жаль. Я не хочу, чтобы ты был похож на меня. Ты в десять раз лучше, чем когда-либо был и буду я, и я очень горжусь тобой. Я не хочу, чтобы то, что происходит сейчас в твоей жизни, превратило тебя в меня. Ты сильный. Ты справишься, — шепчет он. — Я люблю тебя. — Меня начинает трясти, и я отстраняюсь от него, а потом с трудом поднимаюсь и смотрю на отца сверху вниз. Он ужасно выглядит, но я, скорее всего, не лучше.

Отец не отводит от меня умоляющих глаз, но я разворачиваюсь и убегаю. И продолжаю бежать, пока не оказываюсь перед входной дверью. Я даже не закрываю ее за собой.

— Бреннан, подожди! — За моей спиной раздается голос Лайлы, но я не хочу сейчас оборачиваться к ней. Трясущимися руками открываю машину, вставляю ключ в замок зажигания и уезжаю. Так ни разу и не оглянувшись. Я заставляю себя перестать думать о том, что только что произошло. Стереть из памяти каждое слово, которое было сказано, потому что не хочу сейчас иметь с этим дело.

Такое ощущение, что дорога занимает у меня несколько часов. Наконец, я останавливаюсь возле больницы и поднимаю глаза к верху здания, размышляя о том, какая судьба ждет меня и Нэд. Десять минут спустя я поднимаюсь на этаж, где лежит моя девушка.

Когда я направляюсь в ее палату, медсестра пытается остановить меня, но замечаю женщину-регистратора, которую видел раньше. Она кивает головой, разрешая мне пройти. Я не благодарю ее. У меня нет на это сил. А лишь тихо иду в отдельную палату, в которой находится Нэд.

— Коул? — шепчет она, когда я вхожу, и с беспокойством всматривается в мое лицо. Она пытается сесть, но я качаю головой. Нэд ложится обратно, а я обхожу кровать и, сняв туфли, устраиваюсь позади нее. Молча прижимаю ее к своей груди и чувствую, как она расслабляется, а потом утыкаюсь носом ей в шею и, закрыв глаза, вдыхаю ее запах.

Мы лежим так по меньшей мере двадцать минут, а потом я начинаю говорить. Мне нравится то, что Нэд знает, что мне нужно. Она не задает вопросов и не злится на мою недавнюю реакцию. Она просто дала мне время.

— Прости, – шепчу я ей в спину.

Нэд качает головой и переплетает наши пальцы.

— Все нормально, я понимаю, — тихо произносит она.

— Нет, я был неправ. Я люблю тебя, Нэд, и люблю нашего ребенка. У нас все будет хорошо. Мы будем бороться.

— Я клянусь, что буду бороться изо всех сил, но, если я проиграю, пообещай мне одну вещь, Коул.

Мне не нравится этот разговор, поэтому я ничего не отвечаю, а просто киваю.

— Мне нужно, чтобы ты пообещал, что, несмотря ни на что будешь продолжать идти вперед. Мне нужно знать, что ты не станешь понапрасну тратить ни секунды своей жизни. Мне нужно знать, что даже без меня ты будешь тем же человеком, в которого я влюбилась.

— Нэд.

— Пожалуйста, Коул. Я не знаю, сколько мне осталось, и мне нужно сказать это… ради самой себя. — Я киваю. Она отпускает мою руку и гладит свой живот. — Это девочка… Я чувствую. Ты будешь нужен ей, Коул. Ей необходимо будет, чтобы ты научил ее всему, в том числе тому, что знаешь обо мне. Понимаю, это будет больно, но мне нужно, чтобы ты рассказал ей обо мне все. Личность маленькой девочки формируется по образу и подобию ее матери. Дай ей это. Позволь ей узнать, как сильно я люблю ее. — Я слышу, что она плачет, да и сам изо всех сил стараюсь сдержать слезы. — Не нужно ни о чем сожалеть. Ты ни в чем не виноват. Будь счастлив. Ты подарил мне лучшие дни в моей жизни. Всегда, не задумываясь, прощай, потому что, когда это станет невозможным, ты будешь желать повернуть время вспять. И полюби кого-нибудь снова.

— Я не могу говорить об этом, — произношу я, пытаясь сесть. Нэд поднимает руку и останавливает меня.

— Можешь, малыш, потому что мы с тобой можем говорить о чем угодно. Я хочу, чтобы ты не боялся снова влюбиться. Пообещай мне это.

— Нэд.

— Пообещай, Коул. Мне нужно услышать, как ты говоришь это.

Я зажмуриваюсь, зная, что никогда не нарушу данную ей клятву.

— Обещаю.

— Спасибо. — Она поворачивается и смотрит мне в глаза. Улыбка на ее лице практически разрывает мне душу.

— Я не хочу потерять тебя, — шепчу я ей.

— Ты не потеряешь, я буду рядом каждый день. Ты можешь постоянно разговаривать со мной, вот здесь, — говорит она, прижимая ладонь к своей груди. — А я всегда буду слушать. Обещаю. — Я крепко обнимаю ее и плачу. Я так часто сегодня делаю это, что чувствую себя как развалившаяся калоша. Отец всегда вдалбливал в меня, что мужчины, которые плачут, — слабаки, но это ложь. Раскрыться, показать свою ранимость перед другим человеком — это самое сложное, что я когда-либо делал в жизни, но то, что Нэд позволяет мне делать это, не испытывая стыда, заставляет меня чувствовать себя самым сильным человеком из всех живущих.

— Ты так говоришь, как будто тебя не будет рядом, — шепчу я.

— Возможно, что нет. Нам нужно быть ко всему готовыми, — с грустью отвечает она.

Я смотрю в ее глаза и аккуратно стираю с них слезы.

— Сегодня мой отец впервые за шесть лет сказал, что любит меня. После всего, что произошло, я никогда не думал, что снова услышу эти слова.

— Это чудесно, Коул.

— Вот именно… Мне кажется, что чудеса случаются. Я не откажусь от тебя, Нэд.

— А я и не хочу этого.

— Никогда. Ни в этой жизни, ни в следующей. Я всегда найду тебя.

— А я всегда буду ждать.

Глава 29

Бреннан

2 месяца спустя

Когда я вижу на экране телефона имя Нэд, на моем лице моментально расплывается улыбка.

— Алло…

— Привет, — жизнерадостно произносит она.

— Привет, красавица. Ты в порядке?

— Да. Я просто хотела услышать твой голос.

— Мой сексуальный голос.

— Твое эго так и отказывается уменьшаться в размерах?

— Детка, Фредди — это часть семьи; он был со мной с самого детства. Я не могу просто так избавиться от него.

— Ты дал своему эго имя?

— Да.

— Господи, пусть у нашего ребенка будет больше моих генов. Пожалуйста.

Я смеюсь.

— Обожаю, когда ты звонишь мне во время перерыва, — говорю я, глядя на вывеску «Мэйси» на двери. Я стою на тротуаре, как и всегда, когда наступает полдень.

— А я обожаю звонить тебе. Как работа?

— Неплохо, но в обед у нас будет куча народу. Я начинаю думать, что кто-то пытается заставить меня заплатить за семь месяцев, которые я сидел без работы.

Она смеется.

— И, — продолжаю я, — сегодня на работу заступила новая девушка, которую зовут Кэй-Ли. Скажем так, Кэй-Ли имеет на меня виды.

— В тебе снова говорит твое эго?

— Нееет, это не имеет ничего общего с ним. Но правда, детка, она смотрит на меня так, будто я свежеприготовленный стейк.

— Я смотрю на тебя так же.

— Да, но, когда это делаешь ты, я завожусь. А от взгляда этой Кэй-зиллы у меня мурашки по коже. — Нэд снова разражается смехом.

— Что, не нравится излишнее внимание?

— Черт, нет. Джерри и Терренс, кажется, находят это очень забавным, но я уверен, что некоторые вещи, которые она предлагает нам сделать, можно запросто считать незаконными. — Нэд снова смеется. Я никогда не устану от этого звука. — Как дела у двух моих самых любимых человечков?

— Хорошо. Сегодня мы, страсть как хотим, курицы. Много курицы.

— Мы или ты?

— Мы. Я, правда, считаю, что когда она родится, то сразу начнет есть нормальную твердую пищу.

— Он, наверное, и правда будет это делать, но разве его можно за это винить? Посмотрите на его мамочку-обжору.

— Коул, я же говорила тебе, что у нас будет девочка.

— А я сказал тебе, что у нас будет мальчик.

— И что я получу, если ты окажешься не прав?

— Во- первых, перестань поднимать брови. — Она смеется, и я понимаю, что угадал. — Во-вторых, я прав, без вариантов. Я пустил в тебя мужскую сперму, детка. Я знаю, о чем говорю.

— Во-первых, ты придурок, потому что даже не знал, что делаешь меня беременной, а во-вторых, просто заткнись.

— Какой серьезный аргумент.

— Мне больше ничего не приходит в голову. Во мне теперь живет детский мозг.

— Ты очаровательна. Ладно, мне пора идти, пока Джерри не начала меня искать, но я скучаю по тебе.

— Я тоже. Хорошего дня. Повеселись там с Кэй-Ли, — хихикает Нэд.

— Это не смешно. Целую тебя и животик. Увидимся дома. Люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя.

— Я больше, — говорю я и вешаю трубку.

Боже, эти звонки поднимают мне настроение. С первого дня в больнице, когда мы обнаружили, что Нэд беременна, нам было непросто, но мы справились и стали сильнее. Сейчас ей больше времени приходится проводить в больничной палате и это бесит, но, по крайней мере, я знаю, что она получает самый лучший уход и помощь. Я не знаю, как она все это выносит. Нэд такая храбрая. Она больше не упоминает о своем здоровье. Все только ради ребенка. Это одна из причин, по которой я люблю ее. Потребности других людей для нее важнее своих. Всегда.

— Как дела у Нэд? — кричит стоящая за барной стойкой Джерри, когда я захожу в «Мэйси».

— Все в порядке.

— Вы что, ребята, занимались сексом по телефону? Чего у тебя такая странная улыбка? — спрашивает она.

— А тебе так хочется это знать? — Я подмигиваю и захожу за стойку.

— Вообще-то, нет, но я знаю того, кому это точно захочется. — Она кивает в противоположную сторону комнаты, и я вижу Кэй-Ли, которая стоит и улыбается мне.