Лилия Орланд - Люби меня через годы

– Нормально, – кивнула я, не в силах добавить что-то ещё.

– Тебя подкинуть до дома? – ему как будто не хотелось уходить от меня.

– Не надо, спасибо.

Он задержался на мне взглядом, словно хотел добавить что-то ещё, но потом развернулся и сел в машину.

Мы с мамой смотрели, как внедорожник выруливает с парковки санатория и уносится по анапской улочке.

– Он тебя любит, – сказала мама.

Я посмотрела на неё с сомнением. Если бы любил, не вёл себя, как обиженный ребёнок.

– Думаю, у вас всё будет хорошо, – не сдавалась она.

Я пожала плечами. Не знаю. Посмотрим – увидим.

Домой вернулась пешком. Зашла в пару магазинов, подкупила продуктов. Потом мы с Мурлыкой приготовили обед, немного убрались, выпили ещё кофе. И выяснилось, что больше заняться совершенно нечем.

Я сдерживала себя, старалась не думать о том, как там мой мальчик. И как его отец. Я обещала себе, что не буду звонить и контролировать их. Но это было очень сложно, поскольку все мысли сосредоточились именно на этих двоих.

Попыталась читать, но только впустую переворачивала страницы, даже не запоминая, о чём прочла только что. С телевизором было то же самое.

К тому же Мурик убежал по своим кошачьим делам, оставив меня наедине со своими мыслями

И я решила тряхнуть стариной.

Велосипед стоял в пристройке. Пришлось потратить немало времени, прежде чем сумела освободить его из плена наваленного хлама.

Меня охватила ностальгия…

Мой малыш Герби, ты всё такой же, как и десять лет назад, только запылился и немного покрылся ржавчиной.

Знаю, что глупо давать имя велосипеду. Но я никому об этом не рассказывала. Так что эту маленькую тайну знали только мы с Герби.

– Давай прокатимся, старый товарищ? – велик согласно заскрипел, когда я выкатывала его из пристройки.

Около получаса у меня ушло на то, чтобы отмыть его от пыли, смазать цепь и рычаг тормоза. Затем я поднялась в комнату, взяла сумку с камерой и сменными объективами, и мы с Герби отправили в путь.

Как же здорово нестись по-над морем, когда волосы раздувает свежий бриз, солнце весело размахивает яркими лучами, приветствуя меня, а волны нежно шепчут, приглашая окунуться в тёплую солёную воду.

На обратном пути, пообещала я себе и начала ещё активнее крутить педали, позволяя восторгу захватить меня и распустить за спиной крылья.

Потом я долго шла пешком, ведя Герби рядом с собой. Здесь, где начинались Кавказские горы, цвели неизвестные мне цветы, покрывая склоны разноцветными ковриками, прыгали кузнечики, пробегали юркие ящерицы, а может, и змейки.

Я сменила объектив и погрузилась в мир макросъёмки.

Звонок телефона застал меня за охотой на бледно-голубую бабочку, пристроившуюся на краю цветка. Я лишь чуть дёрнулась от неожиданно громкого звука, но бабочке даже этого слабого движения оказалось достаточно. Моя прекрасная модель улетела.

Я достала трубку.

Ну конечно, Логинов. Кто же ещё!

– Что случилось? – с чего бы ему звонить, если он обещал вернуть Тёму вечером. Сердце кольнуло нехорошее предчувствие.

– Ничего не случилось, Саш… – произнёс он таким тоном, что сразу стало понятно – врёт.

Моя мнительность дорисовала остальное, в голове за секунду пронеслись сотни трагических картин – Тёма бездыханный лежит у бассейна, женщина в белом халате делает ему искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, а потом печально качает головой. Или мой мальчик кричит от боли, а из рваной раны на груди хлещет кровь. Или…

Усилием воли я взяла себя в руки и запретила мозгу и дальше генерировать ужасные видения, пугая меня до колик.

– Ярослав, что с моим сыном? – голос дрогнул, когда я задала следующий вопрос: – Он жив?

– Всё в порядке, до свадьбы заживёт, – легкомысленно ответил этот смертник, заставив меня стиснуть челюсти. – Просто мы пораньше приедем. Часика через полтора.

И отключился.

Ну попадись мне, Логинов!

Я вскочила на ноги, кое-как покидала в сумку дорогую технику и помчалась домой. Всю дорогу прогоняла от себя страшные картины смертельных ран, которые мог получить мой сын, общаясь со своим никудышным отцом.

Ну зачем я его отпустила?

Как могла подумать, что Ярославу можно доверить ребёнка?!

Домой я приехала первой. От беспокойства не могла найти себе места и ходила из комнаты в комнату, то и дело выглядывая в окно, не подъехал ли Логинов. Затем и вовсе вышла на воздух и села на крыльцо. Минуты текли невыносимо медленно, терзая мои и без того истерзанные нервы.

Набрала номер Ярослава, но он не брал трубку, заставляя меня нервничать ещё больше.

Наконец раздался шум мотора, перед воротами зашуршал гравий. И я рванула с крыльца, бросаясь навстречу умирающему сыну.

Пока я бежала до калитки и открывала её, Логинов с Тёмой уже вышли из машины, и теперь оба стояли передо мной с одинаковым выражением на лицах.

Вот только под правым глазом у Тёмки наливался фингал, напоминая цветом предгрозовую тучу.

У меня подкосились ноги, и я прислонилась спиной к воротам. Даже не знаю, чего было больше – злости или облегчения.

– Мам, всё в порядке, это несчастный случай, – Тёма первым подал голос, опережая меня в желании броситься к Логинову и придушить его, чтобы мы оба больше не мучились.

– Что случилось? – спросила я устало, глядя на отца и сына, таких похожих своим смущением, виноватым видом и страхом перед моим праведным гневом. Даже злиться больше не хотелось. Сердца коснулась нежность, но я её отогнала – не заслужили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Несчастный случай, – почти уверенно повторил Логинов слова сына. Пробормотал: – Ну… я ещё попозже заеду…

И трусливо сбежал к машине. Девочка на заднем сиденье сидела, опустив голову, и усиленно не смотрела на нас.

Я закрыла калитку, обняла сына, и мы не спеша двинулись к дому.

– Болит? – надеялась, он сам расскажет, что случилось, и мне не придётся его пытать.

– Не-а, – он легкомысленно помотал головой и добавил: – Шрамы украшают мужчин.

– Ты голодный? – я продолжала делать вид, что ничего особенного не произошло, и Тёма просто вернулся с обычной прогулки. Но это становилось всё труднее.

– Не-а, – снова повторил он, – папа нас покормил.

Терпение у меня закончилось.

Я взяла стул и села напротив сына. Близко. Так, чтобы у него не было возможности снова уйти от ответа.

– Что случилось, Тём?

Он молчал, опустив глаза.

– Тёма, ты должен мне рассказать, – я старалась говорить мягко, без лишнего нетерпения, чтобы у сына не было причины от меня закрываться. – Малыш, мне нужно знать…

– Это Алина, она меня ударила… – выдавил он из себя и отвернулся.

Алина?!

Ну Логанов, вот почему ты так трусливо сбежал! Ничего, ты ещё пожалеешь! И больше никогда не получишь моего ребёнка!

Я поднялась. Мне нужно бело чем-то занять руки, которые так и чесались повыдергать одному непутёвому папаше все его волосёнки. Я открыла холодильник, несколько секунд пялилась внутрь пустым взглядом, наконец взяла пакет сока. Налила стакан себе и Тёме. Вернулась за стол.

Нужно было узнать всё до конца.

– А почему она ударила тебя, малыш? – мягкости моего голоса могла бы позавидовать песцовая шубка.

Тёма опустил голову ещё ниже и молчал. Я уже подумала, что он так ничего и не расскажет, но вдруг услышала всхлип.

– Зайка, ты чего? – я придвинула стул ближе, пересадила сына себе на колени, прижала крепко, гладя по волосам. – Ну что ты, малыш, всё хорошо. Она больше тебя не обидит…

– Нет, мама, – он отстранился, глядя на меня со странным выражением, шмыгнул носом, потом вытер его рукой, – ты не понимаешь… Я… – он всхлипнул, – я сказал, что папа теперь бросит её и будет жить с нами…

На пару мгновений я потеряла дар речи, поэтому какое-то время молчала, прежде чем спросить:

– А что было потом? Ты дал ей сдачи?

– Ты что, мам? – сын так удивился, что даже перестал всхлипывать: – Она же девочка. Девочек нельзя бить.

Ярослав чувствовал себя идиотом. Прогулка, которая должна была принести детям радость, обернулась катастрофой.

Может, и не стоило брать с собой Алину. Но Кристина утром снова устроила скандал и ушла в неизвестном направлении, не забыв хлопнуть дверью.

Ярославу очень хотелось пообщаться с сыном и очень не хотелось оставлять дочь одну. И тогда ему в голову пришла гениальная мысль, точнее в тот момент казавшаяся гениальной – отвезти детей в аквапарк, где они смогут весело провести время и заодно познакомиться.

Но сразу стало понятно, что весело не будет.

Алина ревновала и усиленно игнорировала Тёму.

Ярослав пытался сгладить её грубость, резкие ответы, забирался с ними обоими на все горки, даже на самые высокие.

Но напряжение не спадало.

Он и оставил-то детей минут на десять, не больше. Отправился купить им газировки. Когда вернулся, Алина рыдала навзрыд, а Тёма стоял шагах в десяти от неё красный, как помидор, и под его глазом наливался синяк.

На все его вопросы о том, что произошло, Алина рыдала, а Тёма отмалчивался. Ярославу так и не удалось ничего добиться.

Сашка его убьёт. И будет права.

Ему нельзя доверять детей.

И вообще, доверять.

Ярослав остановил машину у дома и развернулся к Алине, притихшей на заднем сиденье.

Долго смотрел на неё, подбирая слова. Но понимал, что бы он сейчас ни сказал, дочь вряд ли поймёт.