Дебби Макомбер - Любая мечта сбывается

– Спасибо,  – сказала я и порывисто обняла ее.  – Но у меня аллергия на кошек.

– Это плохо, с моими четырьмя тебе в первый же день понадобится кислородная маска.

– Возможно,  – согласилась я.

– Можешь поспать на моем диване, если придется,  – откликнулась Элис.  – Я предложила бы тебе и кровать, но у меня трое детей и ни одного чистого матраса.

Я вскинула руки и заключила этих замечательных женщин в общие объятия. Они прикрывали меня с самого начала работы в кафе, я любила их и была им благодарна за все.

– Эй, эй! – окликнул нас Фрэнки с кухни и погрозил нам троим лопаткой.  – Что тут творится? Это вам не любовный отель. Это мое кафе, и если вы там занимаетесь чем-то непристойным, я предпочел бы, чтобы вы делали это на виду у посетителей.

Никто из нас не стал напоминать ему, что в кафе сейчас почти пусто, что у нас затишье между завтраком и обеденным наплывом посетителей. Те, кто сидел за столиками, либо подключили к Wi-Fi свои ноутбуки, либо уткнулись в телефоны.

Я поблагодарила Фрэнки за то, что разрешил мне уйти с середины смены, и потянулась за пальто и рюкзаком, готовая идти в «Центр надежды», до которого пешком было меньше мили. Я могла бы поехать на автобусе, но хотела пройтись, чтобы привести мысли в порядок.

Мне предстоял разговор не из приятных, особенно учитывая вероятность того, что я услышу плохие новости. Мне оставалось только молиться, что Лилли и Кевин будут верить в меня больше, чем Дрю и члены церковного совета.

Хотя, возможно, я слишком многого хотела.

Выйдя из кафе, я заметила крошечную фигурку, которая съежилась за углом здания. Присмотревшись, я поняла, что это Сара.

– Сара?

Стоило ей услышать свое имя, как девочка подбежала ко мне, широко раскинув руки.

Я присела, чтобы поймать ее, и Сара бросилась ко мне в объятия и обвила ручонками мою шею.

– Милая, что ты тут делаешь? – мягко спросила я, гладя ее по затылку.

Вместо ответа она уткнулась лицом мне в шею и зарыдала так, словно ее маленькое сердце разрывалось.

– Скажи мне, что случилось,  – попросила я.

– Разве ты нас больше не любишь? – Сара рыдала так горько, что я с трудом могла разобрать слова.

– Конечно же люблю. Я всегда, всегда буду тебя любить.

– Но папа сказал…

– Что он сказал? – поинтересовалась я, когда она не закончила фразу.

– Он сказал, что ты уезжаешь и, наверное, больше не сможешь ходить к нам в гости.

Я чуть сжала руки и почувствовала, что теперь уже мое горло начинает саднить от слез.

– Это не значит, что я перестану тебя любить. Такое никогда не случится, где бы я ни жила.

– Я не хочу, чтобы ты нас бросала! – закричала она, стискивая мою шею так, словно пыталась физически меня удержать.

Я тоже не хотела этого, но не могла рассказать Саре, как обстоят дела.

– А можно я поеду с тобой? – спросила она, поднимая свое чудесное личико ровно настолько, чтобы взглянуть на меня полными надежды глазами.

Я не могла говорить и ответила ей, только покачав головой.

Сара вытерла слезы, которые хлынули у меня из глаз, погладила по щеке.

– Ну почему ты уезжаешь? – спросила она.

– Иногда взрослым приходится совершать такие поступки,  – сказала я, надеясь, что мой голос прозвучал обыденно и искренне.

– Шей, не уезжай! Ну пожалуйста, не уезжай!

Охваченная печалью, я прижалась щекой к ее щеке.

– Шей, ну пожалуйста… Разве ты не знаешь, как мы тебя любим?

– Я знаю, милая. Но иногда происходят вещи, над которыми люди не властны.

– Ну пожалуйста-пожалуйста, не бросай меня!

Сара разбивала мне сердце. Я выпрямилась.

– Подожди-ка, а разве тебе сейчас не нужно быть в школе?

Она потупилась, разглядывая тротуар.

– Я сбежала,  – призналась девочка.

– Ох, Сара…

– Я решила, что хочу жить с тобой.

– Милая, я очень-очень тебя люблю, и я хотела бы, чтобы мы жили вместе, но я не могу забрать тебя с собой.

– Шей, ну пожалуйста-пожалуйста! Никто не может сделать мне прическу, Марк – дурак, а папа грустный. Не заставляй меня возвращаться, Шей. Пожалуйста, забери меня с собой.

На следующее утро после разговора с Шей я никак не мог сосредоточиться на подготовке проповеди. Я надеялся, что сумею убедить ее назвать имя виновника и это тут же ее оправдает. И то, что она отказалась, буквально рвало меня изнутри.

Но и это не могло сравниться с тем, что произошло, когда я сказал Марку и Саре о переезде Шей. Сара тут же расплакалась, и плач очень быстро превратился в истерику. Большую часть ночи мне пришлось ее успокаивать.

Марк воспринял новости не лучше. Он забросал меня вопросами. Поскольку он был старше, я рассказал ему правду о том, что Шей отказалась выдавать имя вора. Мой сын стал тихим и печальным, почти как я со времени своей размолвки с Шей. Мне сложно было поверить, что она может быть настолько упрямой, и еще сложнее было это принять.

Передо мной лежала раскрытая Библия, я изо всех сил пытался дописать воскресную проповедь. Но сердце к ней не лежало. Я знал себя достаточно хорошо, чтобы понимать: как-нибудь справлюсь. Годы проповеднической практики помогут мне. Но я не собирался сдаваться.

Глядя на открытую на столе Библию, я все никак не мог выбросить из головы то, что случилось прошлой ночью. Мои дети любили Шей. Я любил Шей. И я просто не понимал, как она может молчать, зная, что на кону стоит все ее будущее. Мне хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть, потребовать, чтобы она назвала имя.

Где-то вдалеке зазвонил телефон, и я подождал, пока моя ассистентка примет звонок. Мэри Лу вызвала меня по интеркому.

– Звонят из школы,  – сказала она.

Только этого мне не хватало. Утром Сара была все еще слишком расстроена и отказалась от завтрака. У нее, наверное, разболелся живот, и теперь она хотела домой. А это означало, что вся вторая половина дня для меня пропала. Впрочем, судя по тому, что я до сих пор написал всего несколько строк проповеди, особенно большой потерей это не станет.

Я поднял трубку.

– Дрю Даглас,  – представился я.

– Да, мистер Даглас, я звоню, чтобы удостовериться, что Сара сегодня осталась дома по болезни.

По моей спине пробежал холодок.

– Нет. Вы хотите сказать, что ее нет в школе?

Голос в трубке какое-то время молчал.

– Мистер Даглас, Сара не появилась утром на уроках.

Мой пульс участился, но я все еще считал, что в школе ошиблись.

– Уверен, это какое-то недоразумение. Проверьте еще раз, пожалуйста.

– Я сейчас смотрю на отчет учительницы Сары, миссис Джаначек. Она отметила, что Сара отсутствовала.

– Этого просто не может быть. Я сам проводил ее на автобус.

Я не мог представить, как это возможно.

– Вы видели, как она садилась в автобус?

– Нет,  – неохотно признался я. Я лишь подождал, пока не появятся другие дети с родителями.

Я прижал ладонь ко лбу, пытаясь сосредоточиться, встал из-за стола. Что-то явно пошло не так, и мне следовало выяснить это как можно скорее.

– Я еду в школу. Буду у вас в течение десяти минут.

Сара исчезла.

Моя дочь все утро была сама не своя, но я, тоже пребывая в смятении, не обратил на это особого внимания. Саре было плохо, а в таком состоянии ее вполне мог заманить участием какой-либо хищник.

К тому времени, как я добрался до школы, возможные сценарии произошедшего, роившиеся у меня в голове, могли у кого угодно вызвать приступ паники. Когда я прибыл, директор начальной школы расспрашивала друзей Сары. Хизер ездила в школу на том же автобусе, что и моя дочь. Она была на остановке и тогда, когда я оставил там Сару.

– Привет, Хизер,  – сказал я, отметив, что девочка совершенно не испугана.

– Здравствуйте, пастор Даглас.

Миссис Тэлхаймер, директор, обратилась ко мне:

– По словам Хизер, Сара сказала, что якобы что-то забыла дома и должна за этим вернуться. Это произошло незадолго до того, как приехал школьный автобус.

Я крепко зажмурился.

И я ведь даже не подумал проверить дом! Следовало бы догадаться, что происходит. Моя дочь была расстроена этим утром, все мы были расстроены. И вполне естественно, что ей захотелось прогулять школу. Облегчение, которое я испытал, было огромным.

– Она, наверное, дома,  – сказал я.

– Пожалуйста, потом позвоните нам и сообщите, что с Сарой все в порядке,  – сказала миссис Тэлхаймер, провожая меня до двери.  – Иначе придется уведомить полицию.

– Да, конечно.

Паника не оставляла меня, пока я ехал обратно домой. Только найдя свою дочь, я мог избавиться от этого жуткого тянущего ощущения в животе.

Однако дом оказался пуст. Я дважды проверил каждую комнату, бегал по нему, звал ее по имени, с каждой минутой чувствуя, как нарастает отчаяние.

Наконец я вытащил телефон, чтобы уведомить полицию о пропаже ребенка. Затем я собирался позвонить в школу, сказать о том, что Сару я так и не нашел.

Телефон в моей руке вдруг зазвонил, испугав меня. На экране высветилось имя Шей, и меня накрыло волной противоречивых чувств – облегчения и раздражения. У меня пропала девятилетняя дочь и не было времени на разговоры с Шей. Я чуть не отправил звонок на голосовую почту.

– Да,  – нетерпеливо произнес я.

– Сара со мной,  – ответила она, не тратя времени на обмен любезностями.

– Сара с тобой? – повторил я, ошеломленный благодарностью и облегчением.  – Где вы?

– В кафе. Мы с ней обедаем.

– Что? – Я едва не взорвался. У Шей был такой голос, словно они там наслаждались пикником, пока я сходил с ума и чуть не позвонил в полицию.

– Она ждала меня возле кафе в то время, когда у меня обычно перерыв,  – объяснила Шей, оставаясь спокойной.

Я же, наоборот, едва не грыз ногти.

– Никуда не уходите,  – сказал я, изо всех сил пытаясь сдержать кипящие эмоции.