Миссис Гент побледнела, а аферист приобрел зеленоватый оттенок, как при отравлении. Один из собеседников Саши расхохотался и произнес:
— А вы шутник, доктор Шварц.
— Простите, я просто увидел необыкновенно красивую женщину и хотел произвести впечатление. Доктор Корецкая, простите.
— Это было забавно, не представляете — насколько.
— Глупо, Боже, как глупо. Я думал, что представившись профессором из Москвы, пленю ваше сердце.
— Вы опоздали на двенадцать лет.
Все смеялись. Даже миссис Гент.
— Не расстраивайтесь так, доктор Шварц, — продолжила Люба, — вы добились, чего хотели. Я искренне впечатлена. Разрешите представить вам моего супруга. Директор института экспериментальной медицины, академик Александр Борисов.
— Очень приятно.
— А мне как приятно, — ответил Саша с улыбкой.
— Да, миссис Гент, — улыбнувшись произнесла Люба, — давайте поговорим о контракте вчетвером, то есть мы и вы с супругом. Завтра в одиннадцать вас устроит?
Женщина побледнела еще больше, видимо, представив, какое впечатление произведет хозяйка очень нужного для бизнеса института на ее мужа.
Саша уезжает
— Люба, прости, мне очень нужна твоя помощь. — Катерина села рядом с Любой за стол. В ее глазах были слезы.
— Екатерина Семеновна, что случилось? Вы больны?
— Нет, девочка, со мной все в порядке. Саша хочет уехать, совсем, навсегда.
— Я не знала. Он приходил ко мне на днях, приглашал на выпускной. Я обещала быть, потом сказал, что не хочет поступать в медицинский институт. Но мы решили все обсудить после выпускного, он обещал прислушаться к моему мнению. Что случилось?
— Он поссорился с моей мамой. Она пыталась настоять на медицинском институте, приплела вашего отца, опять о нем говорила с долей негатива, и он взбесился. Если бы ты знала, что он наговорил. Люба, он очень любил отца. Отец для него был больше, чем идеал. Я понимаю, что мама не имела права, и она не должна была, но уже ничего не вернешь. Он ушел. Не ночевал дома. Ты не представляешь, какую ночь я провела. Утром я узнала, где он находится. Он у вас. Ты оперировала ночью и поэтому не знаешь, но Саша, твой Саша мне сказал. Просил не беспокоиться. Но он говорит, что Сашенька хочет ехать в Америку. Люба, он ребенок, ему всего семнадцать лет.
— Тетя Катя, дело не в возрасте. Вы боитесь остаться одна, без сына.
— В тебе говорит обида. Люба, если бы я могла вернуть все назад, я бы все сделала по-другому. Я бы вышла за твоего отца, нормально и спокойно родила бы Сашу, и мы бы не послали тебя далеко из дома.
— Я давно вас обоих простила. Это был важный этап в моей жизни, он мне много дал в личном и профессиональном плане. Я счастлива, у меня есть работа, муж, дети и вы с Сашей. Я не могу желать чего-то большего. Я думаю, речь не об этом. Понимаете, медицинский институт с его именем и фамилией, профессия врача, потом работа в институте имени отца — все слишком просто, предсказуемо. Это легкий и бесперспективный путь. Это именно то, чего от него ждут. Допустим, он его прошел. И кто он? Рядовой профессор в учреждении своего отца, которое ему не принадлежит? Или принадлежит? Но путем ликвидации Борисова и ссоры со мной? Вот его будущее здесь. И еще, работая в Москве, он остается под опекой вас и вашей мамы. Он личность. Он так не сможет.
— Да, он думает так же, как и ты. Видимо, он давно все решил, но не говорил, жалел меня. А моя мама его вывела из себя. Люба, поговори с ним, выясни, что он хочет, о чем думает. И я очень по нему скучаю, я не готова его отпустить. Люба, у тебя трое детей, пойми меня, пожалуйста, пойми!
— Тетя Катя, не плачьте. Во-первых, еще ничего не произошло. Во-вторых, он вас любит и от вас он не уходит. Давайте его выслушаем, а то мы тут с вами гадаем на кофейной гуще. Я сейчас позвоню Борисову и узнаю, как Саша. Хорошо?
Она набрала внутренний номер директора.
— Люба, ты? — раздалось в трубке. — Сашенька ел, у него все нормально, передай Екатерине Семеновне, что он здоров, настроение хорошее, о планах не говорили, давай все вечером. Люба, я очень занят. Ты мне лучше скажи, ты ела или только курила?
— Занимайся работой, я скоро приду, допишу историю и приду. Целую.
Она положила трубку.
— Вы слышали? Мне добавить нечего.
— Так ты правда еще не ела? Люба, у тебя трое детей, кто их растить будет, если ты только куришь на голодный желудок? Не понимаю я вас, молодежь. Что ты так смотришь? Что ты всем видом показываешь, что моя забота и есть конфликт? Люба, если бы был жив ваш отец, все было бы по-другому, зачем он умер и оставил все проблемы мне одной?
Она совсем разрыдалась. Люба обняла ее, а Катерина все плакала.
Люба не знала, чем помочь. С одной стороны она прекрасно понимала чувства матери, невозможность хотя бы на один день лишить себя счастья видеть и чувствовать рядом своего ребенка. Она знала, как Катерина любит и боготворит своего Сашеньку. Она знала, как любил его отец, и она знала, что хотел для него отец. И еще она хорошо понимала брата. Она догадывалась о его амбициях, она знала его возможностях и знала, что на одной территории двое Корецких существовать не могут. Кто-то должен был уйти. Люба знала об этом всегда, еще когда Саша был совсем маленький. Как-то очень давно она говорила об этой проблеме с отцом. Они были вдвоем, и разговор так и остался между ними. Люба тогда собиралась утверждать тему докторской диссертации. Но Борисов защитился, и она объясняла отцу, что с диссертацией ей придется подождать, что она хочет второго ребенка, что Саше нужен сын с его фамилией. Отец был в ярости. Кричал, что она предпочитает пеленки собственной карьере, что работа важнее, что одного ребенка вполне достаточно, что она раба своего мужа, что Борисов гробит в ней гениального врача и ученного и так далее. Они тогда не договорили, у Корецкого случился второй инфаркт. К разговору они вернулись, когда его выписали из реанимации. Он сам поднял его. Сказал, что у него было много времени все обдумать, и он понял, что Люба права. Что семья и муж важнее, что она все равно получит то, что ей уготовано судьбой в карьере, что она будет лучшей в своей области, но без надежного тыла ей карьера просто не нужна. Тогда он первый раз заговорил о сыне. Он сказал дочери, что не хочет конкуренции между Борисовым и маленьким Сашей. «Борисов титан, — так сказал о нем отец, — но сын мой талантлив. Ты не руководитель, вернее, ты руководитель, но в тени мужа. Извини, Люба, да, ты гениальна, ты великолепный хирург, но ты не администратор. Таких, как Борисов, я больше не знаю. Но у меня растет сын. Это очень сложный выбор между учеником и сыном. Я буду думать и приму решение, кому я оставлю институт. Я найду компромисс. Причем такой, который не обидит никого из вас. Люба, я хочу, чтобы ты была опорой для обоих — и для мужа, и для Сашеньки». В результате он оставил ей контрольный пакет акций и рекомендовал директором Борисова. Но еще он купил вторую квартиру в Бостоне. Он не сказал о ней жене, о ней знала только Люба. Одну квартиру он просил Любу оставить себе, так как она им с Сашей пригодится, а вторую отдать Сашеньке и помочь ему с обустройством и выбором. Тогда это звучало странно. Зато теперь очень актуально. Но Люба не знала, как донести все это до сознания матери, которая не может отпустить своего единственного мальчика. И как женщина и мать она была целиком на стороне Катерины.
Вдруг Катерина отстранилась от Любы и, всхлипывая, спросила:
— Любонька, с кем же я останусь, если он уедет?
— Со мной, тетя Катя. Со мной. Я же никуда не уезжаю.
— Хорошо, очень хорошо. Я останусь с тобой и с внуками. И Саша будет приезжать, правда?
— Конечно, будет. Он ваш сын.
Она поцеловала Любу, сказала спасибо и ушла.
День выдался тяжелым, надо было следить за пациентом, которого она оперировала ночью, просмотреть и написать рецензию на кандидатскую диссертацию, оформить пару договоров на испанском языке, а самое главное — подготовиться к разговору с Сашей.
Когда она пришла домой вместе с мужем, брат встречал их в фартуке, а из кухни доносился запах жаркого.
— Я приготовил ужин, — радостно сообщил он. — Маме я звонил, она не волнуется. Я сказал, что сегодня останусь у вас, и если получится, мы обсудим мои планы на учебу и жизнь после школы. А завтра я вернусь домой и все ей расскажу. У вас есть возражения?
— Нет, Сашенька. Пойдем кушать.
Они поужинали, Люба проверила уроки у Валеры и Сережи, потом они позанимались языком. Саша в это время читал книжку Марине и показывал, как собирать пирамидку, маленькому Ванечке. Потом, в десять, детей уложили спать и сами сели на кухне для разговора с младшим Сашей.
— В общем, я давно хотел вам сказать, что не хочу быть врачом. Поймите меня правильно, мне не нравится работа с людьми, а с больными людьми тем более. Я говорил об этом с отцом, он не видел проблемы. Мы с ним говорили о биологии, генетике, биохимии, но в чистом виде, в виде теории, экспериментов над животными, созданием моделей. Мне это ближе, понятней, чем ваши вечно умирающие больные.
— Саша, но отец был врачом.
— Люба права. Саша, вот у меня обе диссертации по биохимии, но в первую очередь я врач.
— У тебя еще диссертация по экономике, и сейчас ты в первую очередь директор. Саша, я бы на твоем месте еще и докторскую по экономике защитил, тебе защитить диссертацию раз плюнуть, так дерзай. Не хмурься, я с тобой не ссорюсь. Мне отец про тебя всегда говорил, что ты единственный и что ты гений, он хотел, что бы я с тебя пример брал. Он говорил, что ты всегда делаешь то, что надо, а Люба то, что хочется.
— Хорошо, я принимаю твою критику и даже согласен, что ты врачом не будешь, но можно учиться в Москве на биофаке.
"Люба" отзывы
Отзывы читателей о книге "Люба". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Люба" друзьям в соцсетях.