— Знаешь, я ее трезвую не помню, а ты?

— Когда с отцом жила, она не пила. Ругались они почти каждый день, из-за чего, не знаю, но он ее не бил, только уходил после скандалов, затем возвращался. Пару дней было тихо, потом все сначала.

— Саша, ты не сердишься, что мы тебя нашли? Это отчим настоял. Кричал, что он тебя кормил, ты ему должен, и все про вилы вспоминал. Знаешь, хорошо, что он умер. Без него на земле дышаться легче станет. Но я рад, что вижу тебя, я скучал по тебе, вспоминал все время, да Аршиновы про тебя говорили. Письмо показывали, что ты им написал. Я очень хотел тебе написать, но там не было обратного адреса, а они не дали.

— Все нормально, Леша, конечно, неожиданно, но нормально. Я тоже скучал по тебе, но только по тебе из всей компании. Ладно, мы еще поговорим, мне надо работать и успеть все сделать вовремя. Я обещал сына из детского сада забрать. Я его два дня не видел.

Саша сделал обход в отделении. Он не зашел только в одну палату — где лежала мать. Справился у медсестры, как она, велел снова сделать рентген тазобедренного сустава и результат принести ему. Справившись с делами в отделении, проконсультировал больных в приемном и в хирургии, а затем зашел к Любе.

— Всем привет! Хирурги, ваших больных я посмотрел, истории написал, колитесь, кто моей матери сустав менять будет?

— А платить она будет? — спросил Виктор Васильевич. — За бесплатно сейчас ничего не делается.

— Сколько? Я заплачу.

— Тысячи две. Осилишь?

— Деньги вперед или после? И когда берете?

— Сопутствующая патология?

— Пиелонефрит, цирроз печени и так далее.

— Давай, ты ее неделю лечишь, потом платишь, и я ее беру?

— Уговор.

Саша пошел к себе, он выиграл время — в общей сложности мать не въедет в их квартиру еще месяц. Две тысячи у него были, он копил на машину. О машине теперь придется забыть. Саша подошел к палате, где лежала мать. Она ругалась с медсестрой.

— Почему меня не лечат? Где мой лечащий врач? Мне дочь сказала, что обход давно закончился. Почему ко мне никто не подходит? Вы свозили меня на рентген, где результат?

— Извините, Марина Сергеевна, Александр Борисович распорядился на счет рентгена, мы выполнили. Он велел вас прокапать, мы прокапали. Мы действия врачей не обсуждаем, тем более заведующего отделением. Если у вас какие-то претензии, вы мне скажите, он вернется, я передам.

— Добрый день, Марина Сергеевна. Что вы тут шумите? — Саша вошел в палату. — Людмила, вы все сделали?

— Да, Александр Борисович. Снимки у вас на столе.

— Все, спасибо, вы свободны. Да, обеспечьте ей, пожалуйста, индивидуальную санитарку на ночь. Она встать не может, пусть кто-нибудь дежурит, я все оплачу.

— Сашенька, ты же тут главный, почему они ко мне так плохо относятся?

— Извините, вы себя в зеркало давно видели?

— Но я же твоя мать!

— Я должен этим гордиться?

— Саша, ты все не так понял, ты убежал из дома, я переживала. Мы тебя вырастили, думали, что ты пойдешь работать, нам жить станет легче. А ты что? Сбежал? Кто детей должен был растить? Я осталась одна с двумя малолетними детьми, твоим братом и сестрой. Тебе все равно. Тебе главное свою шкуру спасать надо было. Ты деньги у отчима воровал, он мне рассказывал. А потом уже в Москве встал на ноги, так присылай хоть ползарплаты. А ты что? Семью завел, сына. А как мать живет, тебе без разницы. Мы тебя как по телевизору увидели, сразу собрались, пора тебе долги отдавать.

— Тебе на водку не хватало? Или я твоему «козлу» что-то должен? Ты детей растила? У тебя дочь умственно отсталая, ты это видишь? Лешка никакой, ты даже не спросила, жив ли он после вашей пьяной драки. Мать великая. Я не собираюсь слушать твои претензии. Я вас не приглашал, могу помочь материально — купить билет обратно. И, пожалуй, я так и сделаю.

Саша хотел выйти из палаты, но наткнулся на Корецкого.

— Саша, возьми себя в руки. Она не понимает, что говорит.

— Я не понимаю? Купается как сыр в масле, а мать забыл. Посмотрите, как он одет, ухожен. Его отец так никогда не выглядел. И посмотрите на меня. Я это заслужила? У меня тоже высшее образование. И что я видела? Легче всего уехать и забыть.

— Марина Сергеевна, все, что Саша имеет, он заработал. Я еще никогда не видел человека с такой целеустремленностью и работоспособностью. Вы им гордиться должны, а не попрекать. Давайте, вы полежите и подумаете, я дам вам другого врача. А завтра, если захотите увидеть сына, то скажете, когда я к вам зайду. Мы вас вылечим в любом случае. А как на ноги встанете, так мы вас домой с дочерью отправим. Саша вам билеты купит. Вашего мужа сегодня похоронили, крест ему, нехристю, поставили. А вот Алексей хочет поступать в МФТИ. Саша ему поможет. Со всеми претензиями, пожалуйста, обращайтесь лично ко мне. Моя фамилия Корецкий, я директор этой клиники. — И уже Саше: — Все, Борисов, иди домой. И без глупостей, понял?

Ночью Борисову позвонила санитарка, сказала, что у Марины Сергеевны истерика и она требует его к себе. Саша вернулся в клинику. Надел халат, вошел в палату.

— Сашенька, сынок, прости меня! — мать схватила его здоровой рукой, пальцы сильно впились в запястье сына. — Сашенька, не отправляй меня обратно! Я все понимаю, просто я ждала тебя с самого утра, рассердилась, что так долго не приходил, наговорила тебе всяких глупостей. Прости меня, я скучала по тебе, дня не было, чтобы не думала, где ты, как, кто с тобой рядом. Мне Аршинов письмо твое показывал, так это через шесть лет, как ты пропал. Сказал, что ты на врача выучился, что мечту свою осуществил. А я и не знала, кем ты быть хотел, может, ты отцу говорил, а мне никогда. Саша, я на тебя за отца сердилась, думала, что ты про его планы знаешь. Как на тебя гляну, так его вижу, как ты на него похож. Я любила его, а он никогда. Простить себе не мог, что на мне женился. Я его детьми пыталась удержать, сначала тебя родила, он вроде пару лет молчал, скандалов не было, потом защитился. Потом снова гулять стал. Мужик он красивый, за кем ухаживать начинал, та его и была. Мне все про это рассказывали. Я бесилась, да толку? Он мне все говорил, моя жизнь — мое дело, я тебя не бросаю, супружеский долг выполняю, деньги тебе приношу, что тебе от меня надо? Я подумала, да Лешу родила. Тут его и понесло. «Меня что, к своей юбке привязать хочешь? Я не люблю тебя, и детей не люблю». Тогда я пить начала, сначала чуть-чуть, для настроения. Потом больше, но в меру, ты же не замечал. А как он уехал, я сорвалась. А как гляну на тебя, так его ненавижу, а горе бутылка лечит. Ты думаешь я Зининого отца любила? Никогда! Я твоему мстила. Хотела доказать, что кому-то нужна. Мне все равно было, где жить — в Москве, в Шахтинске. А тебя я тоже потом возненавидела, ты же копия он. А как ты уехал, затосковала. Я когда понимала, что натворила, снова пить начинала. Я совсем спилась, Саша. Я трезвая последние два дня, потому что ты рядом. Не уходи, не оставляй меня, сынок, милый, не уходи.

Саша сел рядом с ней, наклонился к ее запитому лицу и поцеловал ее в лоб.

— Я не уйду, я буду с тобой, мама. Ты успокойся, постарайся заснуть, я тут рядом с тобой посижу.

— Александр Борисович, я, конечно, все понимаю, но у вас завтра дежурство, это снова почти двое суток суток на ногах. — Санитарка Маша была настроена решительно. — Вы спать когда собираетесь? Давайте, я диванчик принесу, хоть немного поспите. И еще звонила ваша жена, просила позвонить. Там слышно было, что ребенок тоже не спит. Вы что делаете? Свалитесь, кто работать будет? Кто сына поднимет?

— Мария Андреевна, спасибо за беспокойство, но я разберусь. Если Люба позвонит, пригласите меня к телефону, пожалуйста.

— А вы ей не перезвоните?

— Нет, может, они спят, а завтра Люба на сутки выходит.

— Ладно, я тогда пойду. Я на посту, Лизу спать отправлю.

Санитарка покачала головой и ушла на пост.

— Сынок, ты мне про себя расскажешь? Как ты жил?

— Да, мама, конечно, только не сейчас, у нас с тобой теперь много времени будет.

— А жену ты любишь?

— Очень. Они с Валеркой смысл моей жизни.

Саша проснулся утром — сидя на стуле. Мать спала. Саша стал мысленно анализировать все, что произошло в последние дни. Он удивился сам себе, он рад встрече с матерью, и особенно с Алексеем. Далеко запрятанные чувства ожили, приобрели форму, окраску, а главное, теплоту. Он уже не был расстроен их приездом. Может, мать возьмется за ум, может, перестанет пить? Тогда им будет легче с Валеркой. Можно будет родить еще ребенка. Саша совсем размечтался, когда в палату вошел Коля.

— Привет, Борисов. Нейрохирурга вызывали?

— Я — нет. А что, вызывали? У меня ее вчера забрали по распоряжению Корецкого.

— Шеф и назначил. Он ее теперь сам курирует, что ли? Круто, но с ним не поспоришь. Она что, спит?

— Спит, ночью меня вызвала. Хотела поговорить, мы с ней вчера перед уходом поссорились. А ночью раскаялась, захотелось общения. Ладно, ты мне лучше скажи, как там твоя жена? Сколько ей осталось?

— Ой, Саша, она «колобкует», ни наклониться, ни тапочки надеть, ходит только по дому, выглядит как воздушный шар. Есть не может, родители все ее требования выполняют. Все пытаются ее накормить. Еще два месяца, как она их доходит? Не знаю. Я теперь на одной кровати с ней не сплю, не помещаюсь. Но это все мелочи, главное, чтобы нормально родила и дети были здоровы.

— Да ты у нас один двойню создал. Кстати, Тельман с Женькой ссорятся чуть ли не каждый день. И на ребенка им, похоже, наплевать.

— А ты что, тоже двойню захотел? Куда Любе двойня с узким тазом? Кстати, вы повторить не хотите?

— Хотим, только мне сначала нужно защититься. Мне одного ребенка с ее фамилией хватит. Только, знаешь, все что-нибудь мешает, все ни до диссертации. Смотри, мать проснулась. Работай, друг.