— Плачу от умиления при описании вашего светлого образа.

— Вы в него не верите?

— Если позволите, небольшая сноска: никого из своих подруг вы ведь не били по голове огнетушителем, а также другими тяжелыми предметами.

— Как человек справедливый, я вынуждена с вами согласиться. А о каких еще предметах может идти речь? Это у вас предвидение? И что вы так внимательно заглядываете в мои глаза?

— У вас там все время кто-то прыгает.

— Какая-нибудь мошка?

— Скорее, некое существо с рогами и хвостиком.

— Наверное, это вы на меня так влияете.

— Между прочим, в отрочестве я целый год пробыл в комсомольцах, а туда кого попало не принимали.

— Весомый аргумент. То есть ваш ум, честь и совесть протестуют?

— Ум, честь и совесть — так говорили про партию, а не про комсомол. В партию я вступить не успел.

— И сейчас вступить еще не поздно.

— Да не хочу я никуда вступать!

Они оба не могли бы объяснить, чего вдруг стали дурачиться, словно говорить серьезно опасались. То есть в глубине души они понимали, что топчутся перед новой ступенью — не только отношений между ними, но и отношения к жизни вообще.

Оба — серьезные и положительные молодые люди, которые обстоятельствами ставились перед дилеммой: жить так же, как и прежде, или все-таки хлебнуть ветра перемен, ветра бесшабашных авантюристов, который может так дунуть в их паруса, что корабль и вовсе на берег выбросит. Но может и доставить их к таким берегам, о которых они прежде и мечтать не смели.

Кто-то же придумывает эти поговорки: кто не рискует, тот не пьет шампанского. Или: кто не рискует, тот в тюрьме не сидит. Значит, шампанского им хотелось, а вот тюрьмы не очень. В конце концов, что за риск — попытаться проникнуть на собственную дачу!

Хорошо, пусть не собственную пока, но ведь и тот, кто там живет, тоже не ее хозяин…

— Говорите, там высокий забор и собака? — спросила Варвара будто невзначай.

Он не стал уточнять, где «там», и так было все понятно.

— Саму собаку не видел, но лай слышал. Наверное, немецкая овчарка.

— А они из чужих рук еду берут?

— Насколько я знаю — нет. Если собака, конечно, обученная. А вы хотели ее отравить или только усыпить?

— Хорошо, если собака всего одна, — сказала она задумчиво, не отвечая на его вопрос.

— Это же дача, — напомнил он, — загородный дом, а не бог весть какие хоромы, чтобы там бегала целая свора.

— Вы говорили, там даже бассейн есть.

— Есть, целых два: один открытый, другой — при сауне, но я внешний не видел. Для этого как минимум на забор надо влезть. Так что о бассейне только со слов Бориса известно.

— Ну, Борис не стал бы придумывать, — сказала Варя.

Действительно, покойный муж, как и многие мужчины, мог прихвастнуть, но вряд ли стал бы расписывать то, чего нет.

Лоб Вари пересекла вертикальная морщинка, и Вадим, внимательно следивший за ее лицом, понял, что ей пришла в голову некая новая мысль.

— Скажите, вы умеете пользоваться когтями? — спросила она.

— Какими когтями?!

Теперь он уже смотрел на нее с подозрением. Столько всего на женщину навалилось — не перегрузила ли голову?

— Ну, знаете, такими, с помощью которых электрики залезают на столбы.

— Варя, они уже много лет используют для этого машину с люлькой. И потом, сами столбы… Они давно бетонные! — Он засмеялся. — Надо же придумать, это чистейший анахронизм, когти ваши! «Кошки» они назывались.

— А я почему-то запомнила, из детства. На улице родителей, в селе, столбы все еще деревянные.

На ее лице проступило разочарование. Она не хотела расставаться со своим планом.

— И вы хотели, чтобы я под видом электрика залез на столб…

— С биноклем, — добавила Варя.

— И сидел с биноклем на столбе… сколько времени, вы думаете?

Она смутилась: что за дурь ей в голову лезет!

— А как же иначе нам посмотреть, что делается на этой даче?

— Можно разузнать, нет ли поблизости дачи, тоже в двух уровнях, из окон которой можно было бы понаблюдать за соседним участком.

— И какой процент за то, что на соседних дачах у нас могут отыскаться знакомые? — недоверчиво спросила она.

— Если брать население города, среди них — число наших знакомых, среди них — тех, кто имеет дачи вообще, и среди дачников — тех, у кого дачи на Ростовском шоссе… Процента два получится.

— Интересно вы считаете, — медленно произнесла Варя. — Ну хорошо, примем ваш расчет за аксиому и будем искать… Теперь насчет акций. Поскольку мы с вами, можно сказать, повязаны.

— Повязаны. Начинаете осваивать воровской жаргон?

— Еще скажите, собираюсь проникнуть на собственную дачу.

— А разве нет? К тому же дача эта пока не ваша.

— Моя! Получается, некто посторонний захватил чужую собственность.

— Чью?

— Опять вы со своими юридическими штучками! Интересно, если хозяин меня застукает, станет вызывать милицию или нет?

— А вы собираетесь идти туда одна?

— Конечно, не стану же я вас подвергать риску…

— Варвара Леопольдовна!

— Опять зарываюсь?

— Знаете такую песню: «Ямщик, не гони лошадей»?

— Это романс.

— Выходит, знаете… Думаю, пора нам, в связи с царящей в штабе неразберихой и растерянностью, срочно устроить перевыборы начальника штаба. И назначить меня. Можете обращаться запросто: шеф. И никакой самодеятельности! Все действия только с моего одобрения.

— Вы забрали себе всю полноту власти! Что же остается мне?

— Самая соблазнительная должность. Начпрод.

— И все?

— Можете взять на себя административно-хозяйственный отдел.

— Э нет, так не пойдет! Отправляете в тыл боевого офицера. Я буду жаловаться министру обороны.

— Жалуйтесь. Он перед вами.

— Как, под шумок вы забрали себе и министерский портфель?!

Некоторое время Вадим еще сохранял шутовскую солидность, но внезапно лицо его омрачилось.

— Давайте поговорим серьезно. Варя, я прошу вас не торопиться. Времени у нас вполне хватает. Я понимаю, хочется взглянуть на свою собственность… будущую воочию…

— Я хочу не только взглянуть, — перебила его Варвара, — но и позаботиться о том, чтобы она досталась мне в целости и сохранности.

— Я вас понимаю, — одобрил Вадим. — Один и последний вопрос к бывшему руководству: вы как хотите — ворваться туда штурмом, без всякой подготовки, или сначала разведать, что и как, чтобы предстать перед захватчиками во всеоружии?

— Лучше, конечно, сначала подготовиться, — нехотя согласилась Варвара.

Глава тринадцатая

Претворить в жизнь план Вадима — или, как сам он его назвал, план двух процентов — не удалось: ни у кого из них не оказалось знакомых, которые жили бы в дачах, расположенных по соседству от той, что их интересовала.

И тогда он разработал другой план, о чем Варе сказал не сразу. На всякий случай.

Вадим не настолько хорошо знал ее характер, и если бы она, узнав подробности, с презрением его план отвергла, Вадиму это было бы очень неприятно.

Для начала он выбрал дачу, расположенную, что называется, бок о бок с той, каковая их с Варварой интересовала.

Ни в какое сравнение со своей шикарной соседкой дача не шла, из чего он заключил, что в свое время участки здесь давали почти всем желающим и это почти ничего не стоило.

Зато потом район облюбовали люди состоятельные, бедняков отсюда выжили или перекупили их участки, и теперь та, что он сейчас разглядывал, выглядела как анахронизм. Как избушка на курьих ножках среди богатых каменных домов. Тем лучше. Его визит сюда вряд ли привлечет внимание кого-то из других богатых соседей.

Он постучал в калитку, готовый ко всему. Например, сразу получить отказ. Ведь считается, что если везет, то в самый последний момент. Это как если ты ищешь в столе какой-то важный документ и находишь его в самом последнем ящике, на дне.

Предварительно Вадим выпросил у своих родителей мотоблок, якобы для того, чтобы помочь своему другу вскопать участок, — собственно, здесь он не очень-то и лукавил, разве в последнее время они с Варварой не сблизились настолько, что могли уже считаться друзьями? Значит, он собрался помочь другу, правда, вскопав чужой участок.

Мотоблок он погрузил в машину и поехал осуществлять свой план. А именно: попытаться с этой бедной дачи заглянуть на ту, что их интересует, или как бы ненароком собрать сведения о ее предполагаемом владельце.

Он остановил машину напротив калитки этой самой соседней дачи и постучал в нее.

— Не нужно ли вам вскопать огород?

Хозяйка, немолодая и уже уработавшаяся женщина, отнеслась к его словам с некоторым подозрением.

— Небось дорого возьмешь?

Вадим совершенно не имел представления о том, сколько может стоить такая услуга, он был все еще захвачен стремительным развитием событий настолько, что не успевал прорабатывать такие вот детали. Но чтобы не усиливать подозрительности хозяйки долгим обдумыванием, брякнул:

— Двести рублей.

В глазах женщины мелькнула радость, смешанная с удивлением. Наверное, Вадим здорово продешевил.

— Двести рублей? Это мне подходит. Когда вы сможете приступить?

— Могу прямо сейчас.

Он слегка отодвинулся в сторону, давая возможность хозяйке разглядеть его машину.

— У вас с собой мотоблок?

— Мотоблок.

Хозяйка, прикусив губу, задумалась.

— Какая жалость! Мне нужно уехать, а тут такая возможность. Вряд ли еще представится. У нас тут, знаете, у многих даже свои садовники, они в услугах пришлых не нуждаются… Конечно, лучше, когда под рукой кто-то есть. Мало ли, помощь какая понадобится. И потом, вас нужно будет покормить, а я совершенно к этому не готова.