Лариса Шкатула - Лягушка в сметане

— Конечно, и тебе все расскажу, куда от тебя скроешься?

— Вот и не надо скрываться, — наставительно сказала Наташка, — кто ж тебе поможет да рассудит, что к чему, ежели не подруги?

А с утра пораньше — была суббота, подруги только-только проснулись — зазвонил телефон, и тот же голос директора комбината спросил:

— Ну что, Варвара Михайловна, решили вы продавать акции или нет?

— Вначале скажите, это вы вчера присылали ко мне такого здорового лохматого мужика? Он тоже требовал у меня акции.

В трубке возникла тишина, отчетливо недоуменная. Слышно было бормотание, еще какие-то голоса, потом директор произнес взволнованно:

— Нет, я никого к вам не присылал. И что вы ему сказали?

— А он вовсе не был расположен вести со мной переговоры. Сразу схватил за горло, а потом чуть не убил. Хорошо, ко мне пришел… товарищ, а то неизвестно, чем бы его визит кончился.

— Черт знает что такое! — ругнулся директор. — Конкурирующая фирма наступает на пятки. Мы бы предложили вам двойную цену против номинала. Вы подумайте!

— Возможно, я бы и согласилась подумать. И даже взять у вас задаток. Но вынуждена огорчить. Мой покойный муж хранил эти акции в банке. Собственно, почему хранил? Они и теперь там лежат. И как вы думаете, когда я смогу их взять?

— Через шесть месяцев, — упавшим голосом произнес директор.

— Вот видите, вы и сами все понимаете, — сказала Варя и положила трубку.

В конце концов, какое ей дело до того, что у незнакомого человека проблемы, которые он собирался решить с помощью того, что ему не принадлежит!

Телефон опять зазвонил, и Варя подумала, что прежде он не звонил так часто. Очевидно, в основном Борису звонили на сотовый телефон. Но она ошиблась, потому что звонил теперь уже ее новый знакомый.

— Здравствуйте, Варя, — проговорил он, — у вас все в порядке?

— Хотите знать, не пытался ли опять кто-то ко мне ворваться? Нет. Я последовала вашему совету и пригласила ночевать свою подругу… Но что главное, нашлись злополучные акции.

— И где они?

— В банке. И я не имею права их оттуда изымать целых шесть месяцев.

— Это в случае, если нет завещания, — сказал Вадим.

— Вы хотите сказать, что Борис мог написать завещание?

— А почему бы нет?

— Кто, интересно, думает о завещании в тридцать семь лет?

— Тот, кто ходит по лезвию бритвы. Иными словами, нарушает закон.

— И вы хотите сказать, что Борис…

— Я хотел сказать, что он МОГ написать завещание, но это вовсе не значит, что оно ЕСТЬ.

Наверное, появился кто-то из начальства, потому что Вадим шепнул ей: «Извините!» — и отключился.

Завещание. Глупость какая. Даже если Борис и связался с криминалом, он не стал бы писать завещание, потому что вряд ли думал о какой-то сосульке, которая не вовремя упадет с крыши ему на голову.

Он мог бояться скорее выстрела или ножа, но и в таком случае о завещании бы не подумал. Он решил бы: если меня не будет, то какая разница, что будет с теми же акциями?

А что, если завещание он написал, и не в пользу Варвары? Есть же какая-то Виктория Дмитриевна. Неизвестно, как относился к ней Борис, вполне может быть, что серьезно. Ведь встретив Пампусика, он и не подумал ее «узнать», хотя мог догадываться, что она обидится. Но вот доверял ли он этой женщине? Делился ли с ней секретами? Большой вопрос.

В любом случае у Вари останутся квартира и машина. Тоже неплохо. Хотя и обидно будет…

В остальном же, если разобраться, получается прямо детектив какой-то. Только без трупа. А если точнее, труп был, но и убийца остался на месте преступления и всем известен.

А вот с тем, что неясно, пожалуй, стоит разобраться. Варя взяла чистый лист бумаги и решила составить для себя вопросник. Работа с компьютером приучила ее к системе. Если систематизировать информацию, то ею куда легче пользоваться.

Итак, вопрос первый: откуда у Бориса оказалось так много акций комбината? И надо ли проводить следствие по этому вопросу? Вряд ли. Только привлечешь к себе нежелательное внимание.

Все это вообще можно решить с помощью логики. Работникам комбината давали только определенное количество акций. Вон Килька говорил о каком-то знакомом, у которого оказалось всего сто штук. То есть это ни о чем не говорит, вполне вероятно, их было больше. Но не двадцать же тысяч, как у Бориса. Цифры, прямо скажем, несовместимые.

Продолжим. Наш народ в своей массе к акциям не привык. Мало кто их оставляет на всякий случай. Скорее всего стараются получить деньги сразу и сейчас. Тем более что последний дефолт многих разорил, а остальных напугал. Говоря книжным стилем, поселил в сердцах людей еще большее недоверие к бумагам с водяными знаками. Если они не зеленого цвета и не иностранные.

У нее возникла будто сама собой версия, и Варя некоторое время вертела ее так и сяк, ища уязвимые места и, наоборот, положительные моменты. То есть для Бориса, который эту операцию осуществлял. Так и хочется добавить: с чьей-то помощью.

Вряд ли он покупал акции по двадцать долларов, как недавно кто-то, видимо, поздно спохватившийся. Скорее всего добывал их по номиналу. И оттого, что в этом его трудно было контролировать, тот, кто давал ему деньги на их покупку, — если давал, — не мог знать, сколько было израсходовано фактически. Вот вам и источник возникновения некоей суммы в долларах.

Да, такой вариант в ее рассуждения укладывался. Акции, особо свой интерес не афишируя, мог скупать именно он, знакомый тем, кто работал рядом с ним.

Купил у одного рабочего, у другого. Попросил не рассказывать об этом другим. Но человек так устроен: если чего-то нельзя, ему именно этого и хочется. Тут Боря бил наверняка.

Легче всего, видимо, покупалось у тех, кто любил выпить и за опохмел готов был не то что акции продать — родную маму.

Люди прослышали, что главному технологу можно продать акции, вот и подходили при нужде. При этом извиняясь и кланяясь. Ведь их просили об этом не говорить. Не обязательно алкоголики. Тысяча акций по восемь рублей — восемь тысяч рублей. Это средненькая стиральная машина-автомат.

Вот какую цепочку рассуждений она выстроила! Варвара погордилась собой. Только как это выяснять?

Собственно, выяснять она хотела только для того, что придумала себе кого-то, кто был его партнером. Кто якобы давал ему деньги. Продолжала исходить из того, что у Бориса денег не было. А если были? Тогда никто другой ему не был нужен.

К тому же если он покупал акции для кого-то, почему в конце концов их не отдал, а положил в банк на свое имя? Не могло же убить сосулькой и кредитора? Какой-то у нее черный юмор… Все потому, что она не хочет поверить, будто ее покойный муж имел деньги. Причем не просто карманные, как она наивно думала, а немалые!

И еще небольшая ремарка. Если ее версия верна, значит, все двадцать тысяч акций принадлежат Борису. Тогда, выходит, ей не придется с кем-то делиться. А то, как Вадим, придет в одно прекрасное время некто, предъявит расписку и скажет: гони мою собственность! Словом, насчет акций Варя себя успокоила.

Итак, откуда-то у Бориса были деньги. Ведь даже по номиналу это довольно много. Сто шестьдесят тысяч рублей. Пять с чем-то там тысяч долларов… Он вполне мог купить их безо всякой помощи со стороны. А в таком случае у него был источник добывания денег, о котором мало кому известно… Уж не компрометирующие ли фотографии? Голова пухнет от этих предположений!

Вопрос второй. Кто такая Виктория Дмитриевна, и насколько она осведомлена о делах Бориса? Не сразу и сообразишь, кому лучше за это дело взяться.

У Вадима вряд ли получится. Тут коробкой конфет не обойдешься. Скорее всего за этой женщиной нужно долго ухаживать, а потом укладывать в постель, но и тогда вовсе не факт, что она расколется. Картина получилась такая отчетливая, что Варя замотала головой: нет, на это она не может пойти. В смысле, требовать от Вадима такой жертвы. А вдруг ему понравится?

Опять она отвлекается на эмоции, которых в этом деле у нее не должно быть. Вадим — всего лишь случайный помощник, чего вдруг Варвара так беспокоится о том, что ему понравится, а что — нет?

А если пойдет сама Варя? Это тоже не значит, что Виктория станет с ней откровенничать. Так что вопрос второй пока остается под вопросом. Разве что поручить Вадиму просто разузнать об этой женщине поподробнее. Кто такая, чем занимается, связи, явки, пароли…

Все-таки в свое время Варвара была права, когда удивилась предложению руки и сердца от Бориса. За тот месяц, что они встречались то в ее квартире, то у него, она успела понять: ее любовник спит и видит себя человеком богатым, преуспевающим бизнесменом, — но, честно говоря, не очень в осуществление его мечты верила. Считала, что не выйдет из него толкового бизнесмена. Не умел он делать команду, верить напарникам. Он предпочитал работать один.

Варя думала, что он в конце концов высмотрит себе дочку какого-нибудь преуспевающего дельца, с помощью тестя поднимется, а потом… Может, разведется с нелюбимой женой, чтобы найти себе кого-нибудь с дворянскими корнями, утонченно-изысканную, и будет гордиться ее аристократизмом…

Значит, Варя его недооценивала? И он вполне мог качать бабки из разных направлений своей деятельности: скупая акции, шантажируя влиятельных людей, делая на государственных мощностях личную продукцию… А иначе для чего бы ему хранить эти фотографии? Вместе с телеобъективом и «жучками»?

Возможно, он и еще на чем-то делал деньги, только теперь Варя вряд ли об этом узнает.

Надо все эти ее рассуждения рассказать Вадиму и попросить у него совета. Тем более что он юрист. На тот случай, если объявится кто-то: бывший напарник, наследник или просто кредитор.