— Борис мне что-то такое говорил… — задумчиво протянула она. — Почему же он это сделал?

— Мне кажется, у него просто устаревшие представления о том, что раз недвижимость на ваше имя, то в случае, если на него кто-то наедет…

— Машиной? — удивленно спросила она и тут же сообразила. — Вы имеете в виду рэкет?

— Ну да, начнут требовать с него денег или продажи недвижимости, а он — не хозяин! Только для рэкета это все равно, на ком что записано. Надо будет, прижмут, и не пикнешь. Семьи остаются на улице…

— Вадим! Ну что вы тянете кота за хвост? И меня пугаете. Пока ведь такой опасности нет?

— Минуточку, шеф, не торопитесь. Всему свое время. Не пока, а теперь. Если вы не станете лезть в криминал. Делать что-то, на чем вас можно будет поймать.

— Разве сознательно допущу какую-нибудь ошибку при наборе очередной статьи, — улыбнулась она.

А вообще чего это Варвара налетела с вопросами? Совсем забыла о правилах хорошего тона. Еще в русских сказках говорено: ты сначала гостя напои, накорми, а потом уже вопросы задавай. Пять минут раньше, пять минут позже…

— Кстати, — спохватилась она, — я же совершенно не знаю ваших вкусов. Говорят, есть такие капризные мужчины: то они не едят, это…

— Я ем все, — заверил ее Вадим.

— Повезет вашей жене.

— Вы так сказали… Будто повезти ей может только в этом, — усмехнулся он, и Варя смутилась.

Она и в самом деле думала, что Вадим не в ее вкусе. Она не любила таких, как он, мужиковатых. Ей нравились мужчины интеллигентного вида, худощавые, без лишних волос на теле, а у Вадима даже в вырезе рубашки видно, что грудь волосатая.

Еще у мужчины ее мечты должно быть тонкое, породистое, удлиненное лицо, а этот — круглолицый. Грубо говоря, мордатый. И шея мощная, бычья. Нос с горбинкой — грузинские предки у него, что ли?.. Правда, глаза неплохие. Голубые, чуть миндалевидные, подчеркнутые черными ресницами. Может, другим женщинам и нравится.

Да и в плане психики у него наверняка есть пунктик. Иначе почему он до сих пор не женат? Борис женился на Варваре в свои тридцать четыре года и, как теперь оказывается, имел немало странностей.

Если уж на то пошло, она и сама засиделась в девках. Как там у Ильфа и Петрова? Молодая была не молода. Двадцать семь лет. Но что об этом вспоминать?

Варя бросила на сковородку отбивные, которые обычно лежали у нее в морозилке на такой вот случай. Уже готовые, отбитые. Обмакнул в яйцо — и на сковородку. Десять — пятнадцать минут, и мясо готово. Остается добавить какой-нибудь гарнир. Тот же зеленый горошек. Или фасоль из банки. Кстати, очень вкусная, в томате.

Когда перед Вадимом возникла тарелка с приличных размеров отбивной, украшенной горошком, веточкой зелени и огурцом, источающей дивный аромат, хоть и преувеличенный оголодавшими рецепторами, он невольно сглотнул слюну и с уважением взглянул на Варвару. Отчего-то он не подозревал у нее кулинарных способностей. А почему? Вспомнил ее модные сапожки, прохаживающиеся возле его лица? Командный тон? Или то, как она вырубила его огнетушителем? Далеко не каждая женщина на такое бы решилась. Вот он и сделал вывод, что женственностью здесь не пахнет.

Однако такое мясо заставляет позабыть обо всем! Ножом даже не пришлось «пилить» его. Кусочек легко отделился — и в рот. Блаженство!

Он ел не торопясь, отдавая должное мясу. И не заговаривал о деле. А вот когда тарелка оказалась пуста… Теперь можно и поговорить.

— Есть у вашего покойного мужа дача на Ростовском шоссе. С участком двадцать четыре сотки…

— Ух ты! — Варя даже присвистнула. — Но вы так сказали… Предполагаются какие-то трудности?

— Именно. На всякий случай я туда проехал. Чтобы уж выяснить все до конца. Так вот, эти сотки огорожены высоченным забором. Ворота раздвижные. За воротами злая собака. И еще — там кто-то живет.

— Кто?

— Пока не знаю.

— Да… — протянула Варвара, — а я было уже приготовилась хлебнуть серых будней в полной мере: осталась одна, в пустой квартире. Мне предстояло долгое одиночество в четырех стенах. А тут что ни день, то событие… Знаете, я отчего-то считала, что между мужем и женой обычно нет секретов. По большому счету. Понимаете, о чем я хочу сказать? Они же должны быть в одной упряжке. Понятно, мужчины не станут рассказывать жене о своих пассиях, но обо всем остальном… А я, как теперь выясняется, ничего не знала. Доллары, дача, акции… Неужели я была такой женой, что не заслуживала даже откровенности?

Она осеклась.

— Простите, как говорится, у кого что болит, тот о том говорит.

— Может, дело не в вас, а в нем самом? По крайней мере могу засвидетельствовать, что готовите вы превосходно, у вас отличный чай с травами, и повсюду такая чистота… Кстати, где, вы думаете, ваш супруг мог хранить эти самые акции?

— Не знаю… Вот я балда! Дипломат!

— Дипломат? — непонимающе переспросил он.

— Ну да, я же встретилась с Пампусиком, и она отдала мне дипломат Бориса.

— А я могу узнать, что это за Пампусик и откуда у нее дипломат вашего супруга? — осторожно поинтересовался Вадим.

— Конечно! — воскликнула Варя. — Раз уж мы с вами делаем общее дело.

Она встала с табурета и пошла к коридору, но в дверях остановилась.

— Вадим, а почему вы все же не стали брать деньги у этого бандита?

— Вот потому же, — усмехнулся он, — что у бандита. Думаю, потом он все равно постарался бы их вернуть, через вас. Зачем мне подвергать вас такому риску? Мне нужны деньги, как и всем, но не любой ценой.

«Надо же, — подумала Варя, — а я было совсем его в разряд дуболомов отнесла. После того как он показал мне пистолет… Кто я ему? Да никто! Но у него свои принципы, и это радует…»

Она прошла в коридор, взяла дипломат и, опять присаживаясь у стола, сказала:

— Что ж, если вам интересно, я расскажу. Пампусик — это женщина, которую я прежде никогда не видела и ничего о ней не знала… Ее фамилия мне тоже неизвестна, только номер телефона. Так вот, она позвонила на мобильник покойного мужа, на другой день после похорон. Не знала, что он погиб. Я даже не успела ответить, как она сразу защебетала: «Борик, это Пампусик!» А услышав мой голос, тут же отключилась. Мобильник высветил номер телефона, с которого она звонила, ну и после разговора с вами я тоже решила сделать кое-что — позвонила ей. Мы встретились в кафе, где она и передала мне дипломат.

— Она знала, что в нем?

— Нет. Борис не оставлял ей ключа. Но и она, думаю, нелюбопытна. Наверное, потому, что интересоваться чем-то ей просто лень. Такая она вся, знаете, пышная, вальяжная блондинка. Рассеянная и будто заспанная. В мужчинах предпочитает ненавязчивость.

— В каком смысле?

— Согласна, чтобы они существовали рядом с ней, но пусть не обременяют ее домогательствами.

— Странно. Тогда почему, как вы думаете, ваш муж… с ней встречался?

— Не знаю. Может, для разнообразия? Я сама об этом думала. Так, отстраненно, чтобы не винить во всем его. Пыталась понять, чего ему дома не сиделось… Вроде я старалась создать уют. Завтрак, обед, ужин — в одно и то же время. Чистые рубашки и все такое… Вроде не дура. Могла поговорить на любую тему… Ну вот, получается, что я как бы между делом себе рекламу создаю. Но я и в самом деле не понимаю, в чем моя вина…

— Наверное, мужчины, которые к порядку не привыкли — я имею в виду семейный порядок, — быстро устают от него. Тот, кто каждый день ест на клеенке, с трудом воспринимает белую скатерть.

— Возможно, — кивнула Варя; слова Вадима странным образом успокоили ее. — А то, знаете, я уж комплексовать начала. Думаю, может, мужчине со мной неинтересно? Я ведь не могу вот так, подобно Пампусику, расслабляться. Все меня тянет куда-то, что-то непременно надо делать. И Борису покоя не давала…

Она тяжело вздохнула.

— Зря вы так, — сказал Вадим, — пока мы молоды, надо что-то делать. Иной раз, правда, мне не хватает сущей ерунды: знать, что именно делать.

Варя опять подивилась про себя его такому заинтересованному отклику. Значит, он относится к разряду людей, которых вот так, с первого взгляда, не разглядишь. С ними нужно знакомиться поближе, общаться. А то вбила себе в голову, что если мужчина такой крупный, то непременно глупый.

Варвара освободила край кухонного стола и положила на него дипломат. Вадим придвинул его к себе и быстро пробежал по крышке пальцами, словно каждое касание сообщало ему некую информацию.

— Кожаный, — пробормотал он, — кодовый замок. Если не удастся открыть, придется взрезать. Жалко портить, хорошая вещь.

— Да черт с ним! — махнула рукой Варвара.

— Как скажете, шеф, — послушно склонил голову Вадим и вытащил из кармана перочинный нож. Посмотрел на него, будто только что увидел, и задумчиво проговорил: — Мы произносим: перочинный нож. Привычно, не задумываясь, а ведь это от бывшего его предназначения — чинить перья. Представляете, сколько лет этому слову?

— Никогда бы не подумала, что вы интересуетесь русским языком. И даже как бы препарируете его.

— Интересуюсь, — кивнул он, ковыряясь в замке. — А что, у меня такой тупой вид, если вас это удивляет?

— Нет, что вы, — смутилась Варя, — просто я подумала, что телохранители…

— Интересуются только тем, как хранить тела! — докончил за нее Вадим.

Уел все-таки! Так и надо, не будет столь категоричной в своих суждениях… А ведь Варвара всегда так себя вела. То есть выводы о людях делала скоропалительные.

Когда она начала встречаться с Борисом, то сразу решила, что он — человек положительный и для семейной жизни очень подходящий. И потом уже своего мнения не меняла. От лени, что ли? Ведь именно поэтому ему так легко было ее обманывать. Выходит, она сама себе создает стереотипы. Так, конечно, легче жить, но тогда и не обижайся, что судьба преподносит тебе неприятные сюрпризы.