Энджел быстро накрыла Лауру китенге, обернув один конец вокруг ног, а другой — натянув почти до подбородка. Перед тем как закрыть тканью лицо, она замерла и свободной рукой убрала прядь волос, прилипшую к щеке Лауры. Из глаз девочки скатилась слеза и упала прямо на бледную кожу матери. Наконец Энджел все-таки закрыла лицо платком, аккуратно разгладив при этом ткань. Затем она начала собирать камни, покрывая ими обмотанное в самодельный саван тело.

Жара постепенно начала спадать. Несмотря на то что вокруг было много камней, работа продвигалась тяжело. Грубые, вулканического происхождения камни на ощупь были как наждачная бумага. Перед тем как взять в руки камень, ей приходилось внимательно смотреть, нет ли там скорпионов или змей. Вокруг нее громко кричали стервятники, бочком подбираясь к импровизированной могиле. Но вскоре последние куски разноцветной материи, которая так нравилась Энджел, скрылись под грудой камней. Сверху Энджел набросала еще камней, чтобы уж точно никакой зверь не смог докопаться до могилы.

Издавая жуткие крики, стервятники возмущенно захлопали крыльями — казалось, поведение Энджел привело их в бешенство. Тут девочка похолодела от страха: были случаи, когда стервятники нападали на людей. Быть может, взрослому человеку, сильному и крепкому, бояться нечего. Но ведь она еще совсем ребенок и не вполне может за себя постоять…

«Успокойся. Ты уже не маленькая, — упрямо сказала она самой себе. — Ты старше Зури, а он один управляется со всем стадом. Ты даже сильнее его. Во всех ваших потасовках побеждаешь всегда ты».

Взяв в руку камень, Энджел повернулась в сторону стервятников.

Но они смотрели куда-то в сторону. Их крючконосые головы были направлены куда-то вправо. Энджел перевела взгляд и обомлела от страха, увидев, что именно завладело их вниманием.

Фиси. Гиены.

Их была целая стая. Пока еще они находились сравнительно далеко, но уже направлялись сюда своей странной неровной рысью. Вожак стаи завыл, и его вой был похож на безумный хохот.

Матата, стоявший возле колючего кустарника, жалобно замычал. Встревожившись, Мама Киту высоко подняла голову. Энджел переводила взгляд от гиен к верблюдам, думая, не побежать ли ей к ним. Мама Киту их мигом всех раскидает.

Пытаясь понять, успеет ли она добежать до верблюдов из-за своего укрытия за небольшой скалой, Энджел теряла драгоценные минуты. Тем временем гиены уже подбежали к могиле. С ворчанием и фырканьем, похожим на кашель, они обнюхивали камни. Энджел в ужасе наблюдала за ними. Вожак стаи, по всей видимости, пострадал в драке: из раны на его шее свисало что-то розовое. Затем он медленно повернул свою грязную злобную морду к девочке и снова зашелся жутким визгливым смехом.

Энджел схватила сумку Лауры и замахнулась, метя в голову гиены. Сумка с глухим стуком ударилась о косматую голову животного. Гиена немного попятилась, но тут же двинулась вперед, обнажив острые клыки.

Остальные гиены тоже начали постепенно подбираться к Энджел. Она почуяла их омерзительный запах, и ей стало по-настоящему страшно. Размахивая сумкой, девочка смогла какое-то время держать животных на расстоянии. Разозленные гиены отступали на несколько шагов назад, но тут же подкрадывались все ближе и ближе. В конце концов Энджел не выдержала, и из ее горла вырвался пронзительный крик:

— Мама! Мамочка! — Она прекрасно понимала, что никто ей не ответит, но продолжала повторять невольно сорвавшиеся с ее губ слова: — Мама… Мамочка… — Крик Энджел перешел в рыдания. — Пожалуйста, помоги…

До нее доносился испуганный рев верблюдов. Воздух был наполнен шумом и гомоном. Частое дыхание и сопение гиен неумолимо приближалось. Нетерпеливо хлопая крыльями, кричали стервятники, наблюдавшие за происходящим. К этому примешивался пронзительный, похожий на крик новорожденного вопль, который, казалось, исходил из ее собственного горла.

Внезапно мешанину голосов прервал новый звук — протяжный, глубокий рык. Сметая все на своем пути, он прокатился по равнине подобно огромной волне.

Гиены прижали уши и повернули свои тупоносые морды в сторону, откуда послышался рев.

Размашистыми прыжками сюда направлялась львица. В свете послеполуденного солнца ее шерсть отливала золотом. Подойдя к плоскому камню, на котором они завтракали с Лаурой, львица остановилась. Запрокинув голову, она снова издала глубокий рык. Энджел увидела обнажившиеся огромные зубы и длинный розовый язык.

Девочка не могла оторвать взгляд от львицы. Краем глаза она увидела, как гиены потихоньку убегают прочь. На своем месте остался только вожак. С рычанием он скреб землю задними лапами, но, как только львица двинулась к нему навстречу, он отвернулся и трусливо последовал за своими собратьями.

С того места, где стояли верблюды, послышался громкий треск. Мама Киту в страхе попятилась. Ветка, к которой она была привязана, теперь болталась на веревке и била верблюдицу по ногам. Энджел увидела, как Мама Киту стремглав понеслась вверх по холму, а за ней едва поспевал Матата.

Энджел прижалась спиной к скале, наблюдая, как львица неумолимо приближается к ней. Девочка знала, что теперь ничто ее не спасет. Ей вспомнились окровавленные туши, которые мясник развешивал возле своей лавки: белый жир и красное мясо, сплошь покрытое мухами. Ее сердце бешено колотилось в груди, от страха перехватило дыхание. Но затем ей пришла в голову новая мысль: она умрет здесь, рядом с мамой, и ее мучениям будет положен конец. Успокоенная этой мыслью, она закрыла глаза в ожидании.

Стояла напряженная тишина. Энджел слышала лишь мягкие шаги приближавшейся к ней львицы, а также привычное щебетание птиц и гул насекомых. В какой-то момент ей показалось, что львица не собирается на нее нападать. Но тут же в ее ноздри ударил влажный мускусный запах. Буквально через секунду ее лицо обдало теплым дыханием. Энджел открыла глаза. Львица стояла прямо перед ней. На ее подбородке, покрытом светло-коричневой шерстью, и на самой пасти были свежие следы крови. Окаменев от страха, Энджел увидела, как львица разомкнула челюсти, обнажив черные десны, острые зубы и изогнутый дугой розовый язык. Где-то из глубины ее глотки послышался низкий звук, но вместо того, чтобы извергнуться в виде могучего рыка, он вылился в ласковый высокий оклик, прозвучавший песенной нотой. От удивления Энджел даже приоткрыла рот. В следующее мгновение она встретилась глазами с львицей, и на какой-то миг ясный взгляд золотистых глаз животного приковал ее внимание. Но тут же Энджел вспомнила слова Зури: «Никогда не смотри дикому животному в глаза, если только ты не собираешься с ним драться». Опустив голову, девочка отвела взгляд в сторону. Наблюдая краешком глаза за львицей, она увидела, как животное снова открыло свою пасть. Следующее, что она почувствовала, — это сухой шершавый язык на своей щеке.

Затем львица снова издала клич — на этот раз еще более ласковый, почти похожий на мурлыканье. Руки и ноги Энджел сковало от напряжения. Она услышала какой-то шорох за спиной у львицы и, медленно переведя взгляд, увидела пушистого львенка. Тот уставился на девочку своими круглыми желтыми глазами, аккуратно очерченными черной каемкой. Следом за ним появился второй львенок, а за ним — третий. Львица не обратила на них никакого внимания. Она отступила на шаг от девочки. Казалось, она ждала от нее какой-то реакции. Но Энджел не шевелилась. Львица опустила свою голову цвета охры и мягко подтолкнула девочку носом. Та все равно не двигалась, и тогда львица подтолкнула Энджел еще раз.

Девочка сделала шаг в сторону от скалы. Выйдя на открытое пространство, она оказалась впереди животного. В страхе и замешательстве Энджел неуверенно пошла вперед. Львица шагала следом за ней вверх по холму, мимо сломанного дерева, к которому была привязана Мама Киту. Трое львят кружили возле ее ног, тычась мокрыми носами в пальцы ее ног.

Взойдя на холм, львица поравнялась с Энджел. Теперь они шли бок о бок. Девочка подняла голову, наблюдая за поступью животного. Инстинктивно она чувствовала, что ей нужно идти аккуратно, стараясь не споткнуться. Ей ни в коем случае нельзя сейчас упасть, показав свою слабость и бесполезность. Ей нужно выглядеть смелой и сильной. С этими мыслями она заставила себя побороть дрожь в коленках и идти дальше твердым шагом. Солнце клонилось к горизонту за их спинами, отбрасывая на землю тень от ее тонкой фигурки. Возле ее ног игриво прыгали тени львят, а рядом с ней — тень львицы, могучей и бесстрашной.

Глава 2

Эмма наклонилась вперед, всматриваясь в пыльную, уходящую вдаль дорогу. По обеим сторонам дороги росли невысокие кусты, валялись груды камней и желтые пучки высохшей травы. Кое-где она заметила небольшие деревья, которые отбрасывали скудную тень. Еще не было и девяти утра, но день уже обещал быть жарким. Намокшая рубашка Эммы прилипла к телу.

— Мне казалось, мы должны были приехать, — обратилась она к водителю.

— Не волнуйтесь, — ответил тот. — Скоро мы ее найдем.

Завидев на дороге глубокую яму, водитель резко затормозил. Машину повело в сторону, на песок, и Эмма схватилась за металлическую приборную доску. Мози с силой повернул руль, возвращая «лэнд крузер» обратно на покрытую щебнем дорогу.

Они въехали в заросли кактусов. Гигантские, сплетенные между собой растения были похожи на огромные канделябры. Их высокие сине-зеленые стволы с продольными желобками были покрыты рядами острых шипов. Они были по-своему красивы — но красота эта была жесткой и суровой, как и вся здешняя природа, испепеленная солнцем. Эмма снова перевела взгляд на узкую, устремленную вдаль дорогу. Постепенно заросли кактусов стали более разреженными и вскоре снова уступили место открытой местности.

Вдруг Мози указал на большую табличку с левой стороны от дороги. Кусты разрослись так буйно, что частично закрывали надпись. Краска почти полностью выгорела, но Эмме удалось разобрать слова: Центр исследований лихорадки Оламбо.