Патриция Райс - Лунный свет

– Ох! – всполошилась Эмили и стрелой помчалась к отважной парочке, оставив Обри наедине с Харли.

– Но если все начнут мне врать, как мне добраться до правды? – спросила Обри. – Это очень трудно.

– Обри, голубушка, вы говорите вещи, лишенные смысла. Вы не слишком долго пробыли на солнце, случаем? Я знаю, что жители солнечных мест все сумасшедшие.

– Скажите это Адриану. Он клянет наши туманы и дожди со всей страстью. – Она одним глазом приглядывала за Эмили, чтобы успеть высказаться до ее возвращения. – Джеффри, вот кто ведет себя странно. Он сказал мне, что Эмили и я приглашены вами на обед этим вечером, и что он заедет, чтобы нас отвезти.

Зачем бы он стал говорить такие вещи, как не для того, чтобы похитить нас отсюда?

Харли не выглядел таким встревоженным, как она. Он пожал плечами.

– Это на него похоже. Если бы он приехал с вами за компанию, у нас не было бы шансов выставить его. Он наверняка подумал, что необычность такого происшествия приведет общество в замешательство, и никто не заметит противоречий. И он совершенно прав. Вы хотите сказать, что вы действительно приедете на обед, если мы пришлем приглашение? Я сейчас же еду домой, чтобы его отправить.

Она тряхнула головой.

– Он говорил, будто ваш отец мог бы смягчиться. Я начала строить фантазии… Нет, Харли, что-то не так. Я это знаю, но не могу понять, что именно. Однако как я расскажу Остину о моих страхах? Он соберет весь свой холод и высокомерие и посоветует ехать с Джеффри, если я так решила.

Харли поглядел на ее озабоченное лицо и прочел больше, чем хотел бы. Он единственный из всех знал подробности брака Остина и ухаживаний Джеффри. Ему не нравилась роль, которую он в этом сыграл, и поэтому чувствовал себя в большом долгу перед Остином за ту несправедливость, которую тот терпел много лет. Как-то этот вред нужно исправить.

– Позвольте мне разобраться с этим, леди. Я бы не советовал вам рисковать с Джеффри, так что оставайтесь вечером дома. Это предотвратит любые неожиданности. Но поблизости, ради предосторожности, будет лишняя пара глаз.

– Но если вы лжете… – пригрозила она.

– Я сам вырву себе язык, – усмехнулся он.

Убедившись, что Обри относится к разводу так же, как он, Остин стал строить планы на будущее с большей уверенностью. Разговоры с Адрианом показали, как много можно сделать, чтобы в короткий срок улучшить свое финансовое положение. Оставалось только восстановить свою репутацию, но это уже не выглядело столь бесперспективным, как раньше. Больше всего Остин боялся, что молодая жена может стать такой же надоедливой и сварливой, какой была его первая супруга. За исключением этой единственной проблемы, все остальные решались.

Это будет нелегко. Ее отец уже поднял тревогу, но Остин чувствовал уверенность, что сможет разобраться с жалобами герцога. Он знал, что Обри намерена остаться, несмотря ни иа что. Деньги нужно найти, чтобы увеличить штат прислуги и сделать главные помещения Этвудского аббатства вновь пригодными для жилья: Еще была загадка смерти Бланш, а также, случайности, которые, как он был совершенно уверен, имели целью разорить его, но он подозревал, что обе эти проблемы можно решить, подготовив западню для злоумышленника. Никогда раньше он не утрачивал надежды все исправить, но теперь у него появились веские причины попытаться что-то предпринять. Но для начала необходимо хоть на время утихомирить тревогу, поднятую герцогом.

Остин вновь почувствовал себя школьником, когда отправился вниз искать свою жену. До сих пор он не позволял себе задумываться над тем, чтобы оставить Обри здесь в качестве жены. Было слишком много препятствий, мешавших этому, но слова, – сказанные ею ночью, смели их напрочь с силой урагана.

Она будет рядом всю жизнь, будет веселить, и освещать его дни, согревать ночи, разделять его замыслы, а однажды родит детей – величие этой мечты одухотворяло его.

Не найдя Обри внизу, Остин поволок ногу по лестнице наверх. Ему все еще приходилось соблюдать осторожность при движениях, но он чувствовал, как с каждым днем крепнет колено. В мечтах он уже кружил свою златоглавую жену в вальсе на паркетном полу, и весь мир смотрел на них. Однако он хотел бы удостовериться, признает ли мир его притязания.

Он усмехнулся про себя, подумав, какое зрелище они наверняка собой представят, если вторгнутся в высший свет. Обри, без сомнения, захочет, чтобы их сопровождали разные зверьки, а он будет проводить вечера, ступая на цыпочках и выискивая животных под креслами или где-нибудь похуже.

Остин нашел ее в спальне, задумчиво смотрящей в окно на задний двор. Ее настроение так отличалось от его, что он заколебался, думая, а не приснилось ли ему все, что произошло между ними. Он не осмелился сделать ни единого намека по поводу своих чувств и надежд из страха перед препятствиями, которые могут помешать, и которых он не мог предвидеть. Обри, прекрасно понимавшая животных, лишенных дара речи, наверняка видела его трудности и терпеливо ждала, пока он избавится от прошлого.

В молчании Остин пересек комнату и обвил руками хрупкую фигуру Обри. Они в совершенстве подходили друг другу: ее голова свободно отдыхала на его щеке, ее бедра плавно изгибались по форме его ног. Она расслабилась в его объятиях, и он издал вздох облегчения.

– Только половина восьмого. Неужели вам надоели обязанности хозяйки, что вы так рано покинули наших гостей?

Обри прильнула спиной к его телу и позволила удовольствию от его прикосновений прогнать прочь все страхи. Рука Остина поползла вверх, чтобы обхватить ее грудь, и она улыбнулась при мысли о том, какое возбуждение вызывает эта легкая ласка.

– Наоборот, но каждый выглядит настолько погруженным в свои дела, что мое присутствие кажется лишним. Адриан и Эмили ведут себя как новобрачные, а ваша мать рассказывает детям сказки на ночь. Я посчитала, что вы и Джои нашли себе новое занятие.

Он поцеловал ее волосы, глубоко вдыхая аромат сирени. В такой позе невозможно вести практические разговоры. По его расчетам, должно пройти лет двадцать, прежде чем он сможет связать две мысли воедино, когда Обри будет отдыхать в его объятиях, как сейчас.

– Есть дела, которыми я должен заняться, если я намерен связать свою жизнь с вами, как я хочу. Мне не хотелось бы думать, что вы провели эти часы в одиноких раздумьях.

Под слоями муслина и шелка, отделявшими его руку от ее тела, Остин различил вершину ее груди, напрягшуюся от его прикосновения. Невольный знак того, как ее тело реагирует на него, необычайно обрадовал Остина.

Радость охватила Обри от его слов, и она повернула голову, чтобы лучше разглядеть загорелое лицо человека, который похитил ее сердце, ничего не дав взамен. Она знала, что он считал ее слишком молодой для невесты, знала, что его гордость не позволит принять ее богатство, но если бы ей удалось добраться до его сердца, она победила бы его. Улыбка-иа его устах усилила ее надежды.

– Я никогда не была одинокой с тех пор, как попала сюда, милорд. Я могу сделать очень много, если вы только позволите.

– Вы глупышка, и мне кажется, что вы заслужили свою судьбу.

Голубизна его глаз была как безоблачное небо в солнечный день, когда он произнес свой вердикт. Он наклонился и поцеловал морщинки у се губ. Этот поцелуй говорил о большем, чем желание, и Обри радостно ответила на него.

Остин был человеком большого ума, человеком, не похожим ни на кого из тех, кого она знала, и она ставила его мнение выше мнения своего отца. Завоевать его уважение и добиться согласия принять се в качестве жены было целью, о которой она никогда не решалась говорить вслух. Она все еще была не уверена в его решении, понимая только, что получила отсрочку.

Когда его поцелуи покрыли ее щеки, Обри обхватила его руками, словно решила никогда не отпускать. Ее глаза распахнулись, она впилась в его лицо взглядом и спросила:

– Вы не отошлете меня прочь? Остин поцеловал кончик ее носа.

– Думаю, на время вам нужно уехать. Пегги нуждается в вас, как и ваш отец, независимо от того, понимаете вы это или нет. Я хочу, чтобы у вас было время подумать и утвердиться в своем решении. Боюсь, что вы можете быть слишком юны, чтобы знать, чего на самом деле хотите.

Он одновременно и успокаивал ее и волновал. Любил ли он ее? Действительно ли хотел, чтобы она осталась? Или просто решил иметь жену, а она ничем не лучше других? Обри не решалась углубляться в эти мысли. В прошлом ее так часто отсылали прочь, что она научилась не предаваться сомнениям. Она должна идти вперед и верить, что ее чутье не позволит сбиться с пути. Предчувствие говорило ей сейчас, что он защищает ее себе в ущерб. Это может показаться пустой тратой времени, но если это доставит ему удовольствие и ускорит дела, ей придется смириться.

– Остин, я здесь не случайная гостья, но сделаю все, что понадобится, чтобы успокоить тебя. Это должно случиться скоро? – спросила она тоскливо.

Он усмехнулся и сдвинул руку ей на живот.

– Если судить по последним ночам, лучше поскорее, или вы раздуетесь, как куропатка, и выбора не останется. Я предупреждал вас, что может случиться, если мы пойдем таким путем.

Обри не ответила на его улыбку, а серьезно посмотрела на него.

– Что случится, если уже слишком поздно? Вы будете неприятно поражены?

Загорелые черты лица Остина не выказали ни малейшего признака неудовольствия, когда он поцеловал ее бровь.

– Луиза и я не были благословлены этим за два года супружества, так что это очень вероятно, моя любовь. Вы и без слов знаете ответ на свой вопрос.

Она поняла, и ее глаза осветились изнутри, когда он наклонился, чтобы поцелуем прервать дальнейшие вопросы. Она прочитала ответ по жадности его губ и жгучим ласкам рук, скользнувшим вниз с ее грудей, выдавая желание использовать ее тело для того, для чего оно предназначено. Она не могла себе представить, что позволила бы кому-то еще использовать ее таким образом, и всем сердцем захотела носить дитя Остина в пустоте, разверзшейся сейчас внутри нее.