Стивен не колебался с ответом. Он прошелся по подвалу в поисках веревки.

– Предлагаю оставить их здесь до завтра. Зачем срывать праздник губернатору? Пусть повеселится на балу. Хотя, наверное, ему покажется очень странным, что хозяин дома вдруг куда-то исчез. Но это уже не наша забота, – добавил он, с усмешкой взглянув на Де Воба. – Утром мы обо всем сообщим Клейбурну, и пусть с ними разбирается полиция.

Они принялись вязать своих пленников. Затянув последний узел на запястьях Де Воба, они взяли свечи и стали подниматься по лестнице.

Когда они добрались до верхней лестничной площадки, Стивен провел ее по узкому коридору в шкаф.

– Для человека, который до смерти боялся корабельного трюма, ты на удивление стойко перенесла это испытание, – заметил он.

– У меня не было выбора. Я хотела выжить.

Анемон вошла в библиотеку, и тут на нее навалился панический ужас, с которым она так героически боролась все это время. Колени ее задрожали, она качнулась вперед и ухватилась за подлокотники кресла, чтобы не упасть.

Стивен, быстро взяв девушку за руку, нежно усадил ее в кресло. Тут только он заметил синяки на ее лице.

– У тебя кровь! – Она с удивлением услышала гнев в его голосе. – Кто это сделал? Это случилось в драке?

– Нет. На меня упал ящик и поцарапал лицо. – Она коснулась пальцем синяка на щеке. – А Де Воба ударил меня еще до того, как они привели меня в подвал.

Стивен сделал резкий вдох и повернулся к шкафу.

– Сейчас я спущусь туда и все кости переломаю этому негодяю!

– Не надо, Стивен! – Она невольно рассмеялась. – Это уже лишнее!

Стивен замер в дверях, оглянулся и подошел к девушке. Достав носовой платок, он заботливо нагнулся и стер кровь с ее щеки. Она подняла руку, чтобы взять у него платок, и тут Стивен заметил ее стертые запястья. Он схватил Анемон за руку и стал разглядывать следы от веревок. На лице его вновь появилось гневное выражение, но оно быстро сменилось тревогой.

– Нам надо как можно скорее вернуться на корабль и обработать твои раны! – взволнованно сказал он. – Тебе, наверное, ужасно больно.

Она покачала головой:

– Нет, я… я уже забыла о них.

Внезапно в голове у нее прояснилось. О чем она думает? Как же она забыла про самое главное? Глупая эгоистка!

– Стивен, мы должны ехать на улицу Жирод. Мой отец…

– Наверное, уже спасен.

Он улыбнулся, и сердце странно подпрыгнуло в груди у девушки. Стивен вел себя очень странно. Откуда вдруг эта доброта, эта ласка? Она уже не мечтала, что он когда-нибудь будет смотреть на нее с такой нежностью.

– Я велел Уильяму и Джонни взять еще нескольких человек из экипажа и вызволить его из заведения Хромого Матти, как только они доставят лорда Бромфорда в целости и сохранности на борт «Морского льва».

– Но как… как ты узнал?

– Джонни был под окном и слышал разговор в библиотеке, потом видел, как Де Воба обнаружил тебя в шкафу. Я всегда знал, что твоя склонность к подслушиванию до добра не доведет, любимая.

От удивления ее глаза стали круглыми.

– Любимая?

– Анемон, – очень ласково проговорил он, – мне надо тебе кое-что сказать.

Она хотела спросить, в чем дело, но он вдруг нагнулся и, подняв ее с кресла, заключил в нежные объятия.

– Сегодня ночью Джонни рассказал мне про ваш разговор на «Морском льве».

Она побледнела и попыталась вырваться, но он держал ее крепко. Его руки сильно и в то же время удивительно бережно сжимали ее талию.

– Это неправда, Анемон. Все, что он наговорил тебе тогда, было ложью. Я никогда не обманывал тебя и не лгал о своей любви. Джонни предал нас обоих.

– Не понимаю.

– Он сказал, что я использовал тебя как пешку в своей игре. Это не так. Он просто хотел нас поссорить – сделать так, чтобы мы расстались. И ему это удалось, черт возьми! – Взгляд Стивена был мрачен. Он протянул руку и стал гладить ее спутанные локоны. По телу Анемон разлилось волнующее тепло. – Я искренне любил тебя, Анемон, и всегда буду так любить – клянусь тебе, моя храбрая девочка.

Ей казалось, что она спит и видит какой-то удивительный, фантастический сон.

– Но Джонни сказал, что ты говорил с Уильямом и признался ему, что тебе нет до меня никакого дела и что ты связался со мной только ради информации. – Она заглянула ему в лицо. – Это была ложь, Стивен? Я могу поклясться, что он говорил правду. Я видела это по его глазам.

– Это была правда. Я в самом деле сказал это Уильяму. – Она хотела отвернуться, но он взял ее за подбородок и сказал: – Вначале я действительно собирался соблазнить тебя ради собственных интересов, но очень скоро полюбил тебя, Анемон. После того первого ужина у меня в каюте я был сражен наповал. С тех пор я понял, что не могу без тебя.

Сердце девушки колотилось так сильно, что он наверняка чувствовал его биение своей грудью. Она подняла глаза и вгляделась в его лицо – спокойное, волевое и такое милое. Может быть, это еще одна жестокая шутка или часть какого-то нового плана, который он придумал вместе с Джонни? Но взгляд его был теплым и нежным, в нем светилась любовь. Он смотрел на нее, крепко обнимая за талию.

– Анемон, я люблю тебя! – сказал он охрипшим от волнения голосом, и колени ее сделались ватными.

Внезапно вся клокочущая боль выплеснулась из ее сердца, и она освободилась от горя и жуткого отчаяния, которые владели ею со дня прибытия в Новый Орлеан.

– Я задушу Джонни Такера! – гневно вскричала Анемон.

Стивен засмеялся и привлек ее к себе. Его глубокий пылкий поцелуй стер из ее души остатки сомнений, и она прильнула к нему всем телом, прижавшись губами к его губам, трепеща от горячей страсти, которая окутала их, подобно жаркому пустынному ветру. Но это была не просто страсть, а сильное, проникновенное чувство, сплетавшее их души сладкими узами любви.

– Ох, Стивен, Стивен, как же мы могли так жестоко обидеть друг друга? – проговорила девушка, когда к ней вернулся дар речи. Уютно устроившись в его объятиях, она не смела пошевелиться, боясь нарушить это волшебное единение.

– Гордость, моя милая. Самое опасное и разрушительное чувство.

– Это я виновата, что усомнилась в тебе. Нет, виноват Джонни: он меня обманул! – Анемон вдруг тряхнула головой. – Сейчас я слишком счастлива, чтобы думать об этом, – она прижалась щекой к его крепкой груди, – но пусть твой друг лучше не попадается мне на глаза завтра утром!

– Завтра утром мой друг еще будет лечить распухшую челюсть, – пробурчал Стивен и вдруг спохватился: – Пошли отсюда, Анемон! Я очень хочу тебя, но не здесь, в проклятом доме Де Воба!

– Я чрезвычайно польщена, только давай уйдем через окно. Не хочу, чтобы гости видели меня в таком виде.

Она показала на свое грязное вечернее платье. Стивен усмехнулся. Он и сам выглядел не лучше: на щеке синяк, рубашка порвана и забрызгана кровью Одноглазого.

– Мне ты кажешься как никогда прекрасной, – заверил он девушку.

– Твой комплимент – слабое утешение, – отозвалась она.

Взявшись за руки, они подошли к окну, раздвинули шторы, потом быстро вылезли наружу и пересекли галерею.

Воздух был напоен свежестью сырой земли и сладким ароматом диких азалий. Они бежали по плантации, держась в тени вековых дубов. Путь им освещали тонкие полосы лунного света, сочившиеся сквозь листву.

Уильям Таттл и Джонни привели заранее лошадей, которые сейчас паслись в той же рощице, где до этого прятали карету. Анемон подобрала золотую юбку, и Стивен подсадил ее на красивого, серого в яблоках коня, а сам ловко запрыгнул в седло гнедой мускулистой кобылы.

– Готова?

Анемон бросила быстрый взгляд на извилистую тропинку и на дом, все еще утопавший в сиянии огней. До слуха ее долетели слабые звуки музыки.

– Готова, – ответила она и подняла поводья.

Всю усталость как рукой сняло. Она испытывала чудесный прилив сил, вызванный любовью Стивена и победой, которую они сегодня ночью одержали над врагами.

Они скакали по лесной дороге, окруженной густыми зарослями. Девушка посмотрела на Стивена. «Я люблю тебя», – подумала она, и в этот момент он повернул голову. Взгляды их встретились.

– Я люблю тебя! – громко сказал он, покрывая топот копыт.

Анемон увидела его лицо, и сердце ее наполнилось ликованием.

Они молча въехали в город, проскакали по изрезанным колеями и залитым светом фонарей улицам Нового Орлеана и наконец прибыли в порт. Томас Карстейз ждал их на палубе «Морского льва».

– Папа! – Кинув поводья Стивену, Анемон соскользнула с седла и бросилась в объятия отца. Девушка взяла в ладони его избитое, забинтованное лицо. – Подонки, чудовища! – прошептала она. – Что они с тобой сделали! – В ее голосе было столько нежности, что Томас расхохотался:

– Не волнуйся за меня, Эмми. Я бывал и не в таких переделках. Хотя, не скрою, я с радостью увидел Уильяма, Джонни и матросов, пришедших меня спасать.

– Где его светлость? – Стивен отдал лошадей Тому Раггинсу, чтобы тот поставил их в конюшню на Канал-стрит, и поднялся на палубу следом за Анемон. – Как он себя чувствует, Томас?

– Поправляется. Врач сказал, что все болезненные симптомы к утру должны пройти.

– Хорошая новость! – облегченно вздохнул Стивен и оглядел своих спутников. Все трое, усмехаясь, переглянулись. Стивен обнял Анемон за плечи.

– Похоже, у вас двоих была удачная ночка, – заметил Томас, и девушка весело засмеялась.

– Очень удачная, папа!

– Прошу прощения, сэр, но вашей дочери нужна медицинская помощь, – вмешался Стивен. – Врач еще на борту?

– Да. – Томас нахмурился. Только сейчас он заметил многочисленные царапины Анемон и синяк на лице Стивена. – Я пойду с вами, – отрывисто добавил он.

Некоторое время спустя Анемон лежала в объятиях Стивена в его каюте на «Морском льве». Ее стертые запястья и поцарапанная щека были перевязаны. Холодный компресс помог снять опухоль.