красивую кофточку.

Это была кофточка с длинными рукавами, раскрашенная в зеленые и розовые полосы. Я надела

новые джинсы и белые кеды, а из украшений – сережки в виде сердечек, которые мама подарила

мне на День рождения. Мы с ней долго выбирали этот наряд, и она даже позволила мне

накраситься. Вечером она отвезла меня в школу, высадив у аллеи, так что я эффектно появлялась

из-за деревьев (ну, я считала, что появляюсь эффектно).

- Повеселись! – крикнула она на прощание, а я, вспомнив наш поход по магазинам и

приготовления, гордо расправила плечи и улыбнулась. Да, я хотела повеселиться!

- Ты отлично выглядишь, милая! – воскликнула она, отъезжая, а я пошла к школе. В кафетерии уже

горел свет, и слышалась музыка, ребята входили внутрь по двое-по трое. Я заплатила три бакса и

тоже пошла навстречу чудесному вечеру.

Кто-то уже танцевал, кто-то стоял у небольшого столика с угощением, толстые девочки тоже были

здесь – сбились в стайку в углу, одна из них сидела с книгой в руках. Я заглянула в туалет, чтобы

проверить свой макияж, затем дважды вымыла руки, тщательно вытерла их бумажным

полотенцем и вернулась в кафетерий.

Посреди зала ритмично двигались под музыку самые красивые девочки нашего класса, а

некоторые мальчики со скучающими выражениями на лицах повторяли какие-то движения,

подцепленные в клипах рэперов. Я тоже вышла в центр зала.

На самом деле, вас никто и никогда не сможет научить танцевать. Это просто приходит с

практикой – так что я двигалась, как попало, время от времени поглядывая на остальных. Найти

свое отражение в окнах кафетерия мне не удавалось, но меня это нисколько не печалило. Рядом

со мной танцевала девочка в очках и с длинной косой, и, когда я взглянула на нее, она застенчиво

улыбнулась мне, а я улыбнулась в ответ. Музыка была красивой, и я вскоре расслабилась, мне

понравилось танцевать и повторять движения за другими. Может быть, в этой школе все будет

иначе? У меня, возможно, появятся друзья здесь…

Я продолжала танцевать, внезапно поняв, почему люди любят танцы – ты так хорошо чувствуешь

себя, сливаясь с музыкой! Это даже весело!

А затем я услышала это.

Чей-то смех.

Шум сперва был совсем тихим, но тут песня закончилась, и он стал громче. Я, все еще

пританцовывая, покрутила головой в поисках источника хихиканья, и увидела мальчика, который

стоял у стола с угощением в окружении друзей. Надув щеки, он вытянул руки перед собой и

переваливался с ноги на ногу, как гиппопотам, нелепо качая головой. Все, кто стоял рядом,

давились от смеха, глядя на него, а он лишь начинал раскачиваться сильнее, ободренных их

реакцией.

Мне хватило пары секунд, чтобы понять, что он изображает меня. И что они все смеются надо

мной.

Я застыла. Музыка заиграла снова, и я обернулась, чтобы встретиться взглядом с той девочкой в

очках, но обнаружила, что в центре зала стою лишь я. Все разошлись по углам и смотрели, как я

танцую в своих новых джинсах от «Мисс Плюс» и розово-зеленой кофточке.

Когда такое происходит в фильмах, лузеры вроде меня выбегают из зала, а за ними непременно

следует кто-нибудь умный, красивый и популярный, кто потом становится их другом, разглядев за

неприглядной внешностью их прекрасную душу. Но в реальной жизни ты остаешься один,

выбежав из зала.

Конечно же, за мной никто не пошел. Я в одиночестве пересекла футбольное поле и села на аллее

под каким-то деревом. Там я просидела полтора часа в тишине, пока мама не приехала, чтобы

забрать меня. Всю дорогу домой я молчала и лишь дома дала волю слезам. Мама укачивала

меня, перебирала мои волосы и гладила по спине, говоря, что я – красавица, однако я уже

выросла из этих сказок.

А две недели спустя она уволилась из приемной стоматолога, и мы переехали в Массачусетс, где я

снова стала толстой новенькой без друзей. Но я так и не смогла забыть среднюю школу в

Мэрилэнде и тот танец. Наверное, я никогда не смогу.

В танцах, помимо удовольствия, есть что-то пугающее – ты словно обнаженный стоишь перед

всеми, и каждый может осудить тебя за любое неверное движение. Каким же уверенным должен

быть человек, чтобы не бояться оценок и смешков со стороны других! Мне это не давалось.

Танцоры всегда были прекрасными, яркими и невесомыми, как волшебные бабочки, а я

оставалась толстой зеленой гусеницей в розовую полоску, которая могла лишь смотреть на них,

забившись поглубже в листву.

Глава 10

Первое, что бросилось мне в глаза, как только я вошла – Изабель с бигуди в волосах. Она смешно

шагала по кухонному полу к проигрывателю, чтобы переключить песню. На ней были шорты и

короткая белая майка, а между пальцами ног были ватные шарики. Ногти на ногах блестели –

видимо, ярко-красный лак был свежим.

- Это наш новый заказ? – поинтересовалась Морган. Изабель бросила ей коробочку от диска, и та

внимательно изучила надписи. – Люблю диско, - отозвалась она, наконец. Я кивнула, покосившись

в окно на дом Миры. Мне нужно идти, тетушке нужна моя помощь, так что я никак не смогу

остаться, извините.

- Я уже подготовилась, - громко возвестила Изабель, притаскивая в кухню огромный пластиковый

пакет. Внутри лежали две упаковки пива, по шесть банок в каждой, упаковка из шести же банок

диетической колы, журнал «Космо», два флакончика лака для ногтей, пакетик чипсов и

пластиковый контейнер чего-то, похожего на мороженое. Затем она вытряхнула оттуда жвачку,

пачку сигарет и несколько коробочек с бенгальскими огнями.

- Это тебе, - она протянула мне жвачку. – И тебе, - отдала вторую Морган. – А это для меня, - с

улыбкой запихнула она сигареты в карман.

- Изабель, - покачала головой Морган, перекрикивая музыку. – Ты же завязала с этим!

- Я тебе чипсов купила, - напомнила подруга. – Так что заткнись.

- Чипсы никого не убивают, - возразила Морган.

- Боже, - Изабель закатила глаза. – Хотя бы сегодня перестань.

- Курение вызывает рак, - начала перечислять девушка. Изабель поджала губы.

- Помолчи.

- И сердечную недостаточность.

- Заткнись.

- И эмфизему (*заболевание дыхательных путей).

- Да хватит уже!

Морган открыла чипсы и села на диван.

- Хорошо, - легко согласилась она, закидывая картофельный брусочек в рот. – Хочешь? –

предложила она мне.

- Нет, спасибо.

- Ты никогда не ешь ничего вредного, - приподняла бровь она. – Ты замечала это, Изабель?

- Что замечала?

- Что Коли всегда питается так правильно, что это бесит, - рассмеялась Морган. – Никогда не

видела, чтобы ты ела кремовое пирожное, например.

- А еще она бегает по утрам, - добавила Изабель. – Я всегда вижу ее, когда утром встаю в туалет.

Она всегда на ногах неприлично рано.

- В восемь! – возмутилась я.

- Именно.

- Ну, если бы Кики Спаркс была твоей мамой, - с набитым ртом проговорила Морган, - думаю, ты

тоже была бы помешана на здоровье, так ведь?

Я лишь кивнула. Никто не знал, что маминым любимым лакомством в наши толстые годы (да и

сейчас) всегда было хорошее ведерко куриных крылышек и картошка фри.

Изабель разорвала упаковку пива и взяла две банки для себя и Морган, а мне протянула колу.

- Тебе я тоже предложила бы пива, но…

- Но ты еще несовершеннолетняя, - кивнула Морган. – Это незаконно.

Изабель округлила глаза.

- Пусть будет так.

- Когда мне было пятнадцать, - Морган закинула в рот еще пригоршню чипсов, - я жила на коле и

сухариках. А печеньем «Твинкиз» завтракала.

- И не набрала ни фунта, - буркнула Изабель и потянулась к контейнеру. Это оказалось не

мороженое, а какая-то ярко-зеленая масса, пахнущая травами.

- Я хотела, - покачала головой Морган, подтянув колени к груди. – Я была такой худой, что мои

ключицы можно было разглядеть за милю. Кошмар.

- Вовсе нет, - покачала головой Изабель, размазывая зеленую массу по лицу.

- А еще я была на голову выше всех мальчиков, - продолжала подруга. – И мама никогда не

понимала, что мне нужна новая одежда, так что я из всего вырастала, и мои брюки становились

мне коротки. Меня прозвали Каланчой.

- Нам обязательно нужно говорить о старшей школе? – недовольно поинтересовалась Изабель. Ее

лицо было ярко-зеленым, если не считать глаз и рта. Она протянула контейнер Морган.

- Ты права, - та смяла упаковку от чипсов и взяла контейнер, тоже зачерпнула себе зеленой массы

и стала наносить на лицо. – Мне и так плохо.

- Подожди, подожди, - прищурилась Изабель. – О Марке мы тоже говорить не будем!

Но было уже поздно.

- Конечно, - она нанесла массу на лоб, - с моей стороны было глупо так расстраиваться. Он не

виноват, что их расписание просто безумное. Они, возможно, даже войдут в тройку лидеров,

благодаря ему и…

- Неважно, - отмахнулась Изабель. До меня наконец-то дошло, что эта зеленая штуковина – ни что

иное, как маска. Судя по всему, она затвердевала и теперь покрылась мелкими трещинками,