становилась еще отчетливее. – Я просто пыталась быть милой! – она стала раскладывать салфетки

в ровные стопки.

- Прости, - пробормотала я. Мне не хотелось, чтобы она сердилась на меня. – Просто Изабель

сказала, что ты, может быть, принесешь сегодня «дьявольские яйца».

Она покосилась на меня.

- А, то есть, по-твоему, это смешно?

- Ну, ты принесла их, вот я и… - я замолчала. – Ладно, забудь. Извини еще раз.

Морган вздохнула и взялась за вилки в ящичке.

- И ты меня извини. Марк ушел рано утром, а вчера все пошло совсем не так, как я хотела, - пауза.

– И я всегда делаю «дьявольские яйца», когда расстраиваюсь. Наверное, это, действительно,

смешно.

- Нет! – поспешно возразила я. – Вовсе нет.

Норман вышел из кухни, явно направляясь куда-то, но заметил «дьявольские яйца» и застыл на

месте.

- Привет, - кивнул он. – Это же «дьявольские яйца»?

- Да, - тихо откликнулась Морган.

- С паприкой?

Морган кивнула. Норман подошел к нам и поднял пленку, которой были прикрыты контейнеры.

Аппетитный запах специй донесся и до меня, а еще меня восхитила аккуратность, с которой была

вложена начинка.

- Ого. Можно мне одно?

Морган лишь прикрыла глаза и кивнула. Норман прищурился, выбирая яйцо, и, наконец, взял

одно, лежавшее с краю, с предвкушением посмотрел на него и откусил кусочек.

- Великолепно, - похвалил он, бережно возвращая пленку на место. – Спасибо.

- На здоровье, - пробормотала Морган. Норман улыбнулся и пошел в подсобку, а когда вернулся

оттуда с коробкой замороженных гамбургеров, яйцо все еще было в его руке.

- Растягиваю удовольствие, - с улыбкой пояснил он, исчезая в кухне. Как только за ним закрылась

дверь, Морган вздохнула.

- Я невероятно жалкая.

- Неправда.

- Правда, - она снова вернулась к вилкам. – Ты знаешь, как много раз я приносила сюда эти

чертовы яйца? Это, знаешь, как табличка – «Морган рыдала всю ночь, смотрите все!». А Норман, -

ее голос оборвался, она покачала головой. – Милый Норман, он всегда делает вид, словно

страшно удивлен, что я их принесла, всегда берет несколько штучек, хвалит и никогда не

показывает, что понимает, к чему все это.

Я взглянула на контейнеры.

- Ненавижу свою жизнь! – всхлипнула Морган, ее плечи начали вздрагивать. Она выронила вилки

и закрыла лицо руками.

- Ох, Морган, - беспомощно произнесла я. Норман стоял в кухне, ел яйцо и смотрел на нас в

окошко для раздачи.

- Это просто ужасно, - простонала она. – Мы наконец-то встретились, но он как будто не здесь, а

далеко-далеко, и он не хотели ни слова слышать о свадьбе…

- Ох, Морган, - снова сказала я, не зная, что делать. В фильмах девушки обнимаются в таких

ситуациях, но для меня все это – как чужой язык, и я решила разложить вилки вместо нее.

Морган плакала. Я разложила вилки, ложки и ножи и съела яйцо. Затем еще одно. Наверное, так

могло продолжаться вечно, но тут в дверях возникла Изабель.

Сперва она заметила яйца. Потом перевела взгляд на подругу.

- Морган, - тихо сказала она, но та лишь всхлипнула. Изабель подошла к ней, и я отскочила в

сторону, решив не мешаться. – Морган, ну хватит.

Морган все еще плакала не в силах остановиться. Иногда ты не можешь контролировать свои

эмоции, и рыдания просто рвутся наружу. Это был один из тех моментов.

- Все было кошмарно,– выдавила она, - он даже не остался на завтрак! – на этом ее голос

прервался, она захлебнулась слезами.

- Милая, - прошептала Изабель, обвивая ее руками. – Какой же он идиот.

Я опустила голову и подошла к столику, стала поправлять скатерть.

- Не говори, что ты меня предупреждала, - пробормотала Морган в плечо Изабель. – Пожалуйста,

не говори.

Изабель покачала головой, перебирая волосы подруги.

- Не буду.

- Спасибо, - Морган захлюпала носом. – Я знаю, ты сейчас думаешь об этом…

- Это верно, - согласилась Изабель.

- Но ты все-таки не говори, - она высвободилась из объятий подруги и вытерла лицо. Ее глаза были

красными, а лицо распухло, волосы растрепались, и она выглядела такой несчастной, какой

только могла бы быть.

- Боже мой! – воскликнула Изабель. – Морган, ты что со своей челкой сделала?!

- Выстригла, - из ее глаз снова заструились слезы.

- Что я тебе говорила? Не трогай волосы, когда ты расстроена! Вообще ничего с внешностью не

делай.

- Знаю, знаю, - Морган попыталась выпрямить челку пальцами, она была слишком короткой, не

доставала даже до бровей. – Ну, у моих волос сегодня плохой день.

- Нет, все нормально, - Изабель прищурилась. – С ними разберемся позже.

- Ладно, - Морган высморкалась. – Хорошо.

Изабель посмотрела на яйца, а затем тоже подняла пленку и вытащила яйцо, а затем целиком

закинула его в рот. Я ждала, что Морган вернет уголок пленки на место, но она этого не сделала.

- Сразу после работы иди домой, - Изабель взяла еще одно яйцо и теперь говорила с набитым

ртом. – Займемся твоими волосами, выпьем пару банок пива, а еще откроем новую посылку с

дисками.

- Посылку? – Морган поглядела на нее поверх своего платка. – Ты не говорила, что пришла новая

посылка.

- Да, - Изабель взяла еще одно яйцо и достала из сумки солнцезащитные очки. – Я ее вроде как

придержала на крайний случай. Ладно, увидимся позже?

И тут, наконец, Морган улыбнулась.

- Конечно. Но у тебя разве нет свидания сегодня? Ведь фейерверк и все такое?

Изабель прожевала яйцо и громко сглотнула, затем покачала головой.

- Нет. Кстати, это вкусно, - она направилась к дверям, но на полпути обернулась и посмотрела на

меня. – Ты тоже приходи, Коли. Хорошо?

- Хорошо, - удивленно согласилась я.

- Отлично. У нас будет великолепный Девичий вечер! Ну, после того, как я всех вас приведу в

порядок, - она усмехнулась и скрылась за дверью.

- Девичий вечер, - проговорила Морган, доставая сразу два яйца из контейнера, а затем закрывая

его пленкой. – Знаешь, кажется, это именно то, что мне сейчас нужно.

Девичий вечер. Никогда у меня такого не было, я даже не знала, чего ожидать. Но, в конце

концов, совсем скоро я буду в курсе.

Музыку было слышно даже от Мириного дома. Я зашла внутрь, оставила на столе тарелочку с

шестью «дьявольскими яйцами», которые Морган передала для тети (я съела шесть штук и уже

смотреть на них не могла), и мы пошли к Изабель.

- Ага, - протянула Морган, когда мы подошли к крыльцу. Музыка звучала громче и громче. –

Диско.

- Что?

Она кивнула в сторону дома, из окон которого лился свет, а дверь была открыта.

- Диско – это отличный выбор, чтобы провести вечер с подругами. Не говоря уж о танцах.

Я замерла, сжав ладони так, что ногти впились в кожу.

- Я не танцую.

- Почему?

- Просто не танцую.

- Все танцуют, - уверенно заявила Морган.

- Но не я.

Она открыла дверь, пропуская меня вперед. Внутри пели «Сестры Следж» (*американская

музыкальная группа. Состояла из сестёр Дебби, Ким, Джони и Кэти Следж), весело вытягивая «Мы

– семья». Я знала эту песню – под нее тоже была записана одна из маминых тренировок. Мама в

розовом костюме показывала движения, а группа полных женщин усердно пыхтела, повторяя за

ней.

- Обещаю, ты тоже захочешь потанцевать, - пропела Морган, похлопав меня по плечу.

Я не танцую. И у меня есть на то причины.

Когда я была толстой, то на себе узнала все способы унизить человека. Прибавьте к этому тот

факт, что я практически постоянно была новенькой, и сами поймете, что проблемы находили

меня, где бы я ни появилась.

Однажды, когда я была еще в начальной школе, я вернулась домой после ужасного дня и в

качестве утешения взялась за «Орео» (*популярное в Америке и Европе шоколадное печенье с

кремом). Я съела практически целую пачку, а потом запила все это половиной галлона молока (*1

галлон ~ 4 литра). Я продолжала есть, разделяя печенье пополам, слизывая крем, а затем

отправляя в рот сами шоколадные крекеры, но вскоре мне стало плохо, и уже через полчаса я

стояла на коленях у унитаза, в котором плавала шоколадно-молочная масса. Больше я никогда не

притрагивалась к «Орео».

Примерно то же самое я чувствовала, когда дело доходило до танцев.

Это были Осенние танцы в средней Центральной школе. Как обычно, я была новенькой – мы

только-только переехали туда, в Мэрилэнд. Мама работала в приемной у зубного – впервые за

все время у меня были здоровые зубы.

Возможно, именно последний факт и дал мне уверенности в том, что мои первые школьные

танцы пройдут успешно, а, может, меня убедила в этом мама, которая никогда не позволяла

лишнему весу помешать веселью. Так или иначе, я ходила в эту школу всего два месяца и ни с кем

не общалась – все смеялись надо мной, называя жирдяйкой, а другие толстые дети уже дружили

друг с другом и не хотели принимать меня к себе. Но мама не хотела ничего слышать и потратила

всю свою зарплату в том месяце, чтобы купить мне новые джинсы в магазине «Мисс Плюс» и