что о ней думаю.

Если бы я была Изабель, я, вероятно, дала бы ей хорошую оплеуху.

Но я была не кем-то из них, а всего лишь собой. Так что я просто сильнее стиснула колени и

задержала дыхание. Скоро это кончится.

- Поверить не могу, что она тут, - продолжала Кэролайн. – Еще один взгляд на ее отвратительную

рожу – и меня вырвет. Она мне все лето испортит!

Снова послышались шаги, и я вздрогнула, оборачиваясь. Изабель. Она стояла недалеко от меня и,

очевидно, слышала каждое слово. Прекрасно – теперь у нее будут причины, чтобы ненавидеть

меня.

Изабель окинула меня взглядом, но не сказала ни слова, молча прошла в зал и встала за стойку.

Норман крикнул, что заказ готов, и она приняла его, затем отдала девушка.

- Все готово. Удачного дня.

- И вам, - отозвались Кэролайн и ее подружка и вышли на улицу. Изабель проследовала за ними и

перевернула табличку, висевшую на двери. «ЗАКРЫТО»

Не знаю, что теперь обо мне будет думать Норман, и как будет радоваться Изабель. Только-только

я поверила, что все может начаться заново, но нет, все снова рухнуло.

Каблуки снова простучали в моем направлении. Я сглотнула, готовясь к тому, что последует

дальше. Изабель молчала.

- Не говори ничего, - попросила я. – Хорошо?

Мой голос звучал жалобно и довольно жалко. Какое-то время она, действительно, ничего не

говорила, но и не уходила. Я смотрела на высокое синее небо.

- Пошли.

- Что? – я обернулась. Изабель внимательно смотрела на меня.

- Ты слышала, что я сказала, - она развязала фартук и повесила его на крючок, развернулась и

пошла к выходу, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, иду ли я за ней. – Пошли.

Мы подошли к ее черной машине, оставив Нормана закрывать кафе без нас. Изабель села за руль

и жестом приказала мне опуститься рядом. Завела мотор, включила радио.

- Слушай, - я внезапно почувствовала, что должна сказать хоть что-нибудь, - насчет этой девушки…

Но она лишь покачала головой и прибавила звук. Мне пришлось замолчать.

По дороге мы неслись с безумной скоростью, но с какой именно, я не знала – спидометр был

сломан. Мимо нас проскальзывали деревья и дома, и я, чтобы отвлечься, стала разглядывать

салон машины. Всюду лежали журналы «Вог» и «Мирабелла», валялись тюбики губной помады и,

разумеется, солнцезащитные очки. Судя по всему, в этом городе их любили. Время от времени я

хотела открыть рот, чтобы заговорить, но каждый раз бросала взгляд на Изабель и передумывала,

едва лишь увидев ее губы, сжатые в тонкую полоску.

Наконец, мы остановились перед маленьким белым домиком. Изабель отстегнула свой ремень

безопасности, а мне этого и делать не пришлось – он был сломан, так что всю дорогу я держалась

за дверную ручку. Мы вышли наружу, и она вручила мне стопку CD-дисков, взятых с заднего

сиденья, а потом все так же молча направилась к дому, на ходу доставая ключи из кармана.

Изабель открыла входную дверь и прошла внутрь, невозмутимо перешагнув через несколько

журналов, валявшихся на полу в прихожей. Я все еще топталась на пороге, глядя на нее.

Она зашла на кухню, достала из холодильника пиво и поставила на стол стакан. Налила, сделала

глоток и все-таки соизволила взглянуть в мою сторону.

- Мир на удивление полон сучек, - произнесла она. Я вошла внутрь.

Находясь в их с Морган комнате, с первой минуты можно было легко сказать, какая половина

кому принадлежит. Одна кровать была аккуратно убрана, фотографии на зеркале были приклеены

ровно, а книги на полках стояли, словно их специально расставляли «по росту». Другая же кровать

была завалена вещами – одежда, журналы, диски, пустые пачки сигарет и бог знает, что еще. Но

больше всего в глаза мне бросилось зеркало.

Оно висело на стене над туалетным столиком, а вокруг него были приклеены тонны десятки

фотографий. Должно быть, это были снимки моделей из разных журналов – брюнетки,

блондинки, рыжие, шатенки… Самые разные прически, самые разные лица, на любой вкус! Но

были здесь не только модели – между вырезками из журналов мелькали фотографии

«настоящих»людей: вот Морган, вот они вместе с Изабель, вот несколько детских фото, вот какие-

то симпатичные мальчики. На фоне моделей эти люди казались меньше, бледнее, и было видно

каждое их несовершенство.

- Сядь, - Изабель скинула со стула белую сандалию и шорты, освобождая место перед зеркалом. Я

опустилась на сиденье и покосилась на свое отражение в окружении красавиц-моделей. Что я тут

делаю?

Изабель скинула еще несколько вещей на кровать и глотнула еще пива.

- Слушай, Коли. Я должна сказать тебе кое-что и собираюсь сказать это прямо, ясно?

Ну, хуже-то уже не будет, верно?

- Ясно.

Она заправила прядь волос за ухо, сделала еще один глоток.

- Тебе стоило бы сделать что-нибудь с бровями.

Это было абсолютно не то, чего я ожидала.

- Что?

- Ты слышала, что я сказала, - повторила она, становясь за моей спиной и разворачивая меня

лицом к зеркалу. – И с прической поколдовать тоже было бы не лишним.

- Я не знаю, - неуверенно пробормотала я, не понимая, чего она от меня хочет. Изабель открыла

шкаф и достала оттуда большую коробку.

- Черный выглядит слишком неестественно,– заметила она. – Полностью перекрасить вряд ли

удастся, но сделать хотя бы что-то…

Она поставила коробку на пол и вышла из кухни. Оттуда донеслись ее шаги и бормотание,

сопровождающиеся хлопаньем дверей ящичков. Я снова перевела взгляд на фотографии,

внимательно рассматривая каждое лицо, и тут мне на глаза попался этот снимок. Это была

картинка из ежегодника, судя по всему. Толстая девочка с русыми волосами и в очках смотрела

прямо в камеру, на ней был мешковатый свитер, в котором она явно чувствовала себя неуютно.

На шее у нее висел кулон с лягушкой, должно быть, подарок мамы или бабушки. Эту девочку

вполне могла бы изводить Кэролайн Давэйс. Этой девочкой вполне могла бы быть и я.

Я подалась вперед, гадая, почему этот снимок находится здесь, ведь все остальные тут такие

красавицы и красавцы! Она совершенно не вписывалась в композицию из моделей, Морган,

Изабель и симпатичных мальчиков.

- Вот, - Изабель вернулась в комнату и сунула мне в руки коробочку с краской. На картинке была

изображена девушка с темно-русыми волосами с легким красноватым отливом. – Думаю, это бы

подошло.

Не знаю, на что вдохновила Изабель встреча с Кэролайн, но спрашивать мне не хотелось. После

такого дня, как сегодняшний, любые перемены казались отличной идеей.

- Ладно, - согласилась я, а в зеркале отразилась секунда, когда по миловидному лицу Изабель

проскользнула легкая улыбка, хотя, возможно, мне это и привиделось.

- Ай.

- Тихо.

- Ай!

- Заткнись.

-Ай!!

- Да замолчишь ты сегодня?! – Изабель с силой ущипнула меня.

- Больно, - пожаловалась я. Она что-то пробурчала себе под нос и стала искать лед, но

безуспешно.

- Разумеется, больно, - мрачно согласилась она, вернувшись ни с чем. – Жизнь вообще штука

неприятная.

Вероятно, за пару часов лучшими подругами мы не станем. Чтобы отвлечься, я указала на зеркало:

- Кто это?

- Где? – Изабель снова хищно уставилась на мое лицо, высматривая изъяны в бровях, и опять

ущипнула. Глаза наполнились слезами.

- Вот эта девочка, - я показала на фотографию толстой девочки с кулоном. – Это снимок из

ежегодника?

- Моя кузина, - рассеянно пояснила Изабель, полностью сконцентрировавшись на щипчиках, и

дернула еще раз.

- Ой!

- Да уж, «Ой!», - согласилась она. – Видок тот еще, а?

- Ну, - протянула я, не зная, что ответить, - она кажется очень…

- Она - собака, - безапелляционно заявила Изабель.

Да, вот так себя и ведут красивые девушки. Им невдомек, какие же они счастливицы, и как им

повезло ни разу не оказаться на месте тех, кого гнобят за недостатки внешности. Но я понимала,

как нелегко пришлось ее кузине и через что она прошла. Изабель делала что-то с моей

внешностью, а я не могла перестать думать о том, что вынесла ее кузина из-за своей. Наконец,

Изабель отстранилась. Видимо, с моими бровями было покончено.

- Почему ты такая милая со мной сейчас? – спросила я осторожно. Она отложила щипцы.

- Знаешь, когда ты так говоришь, мне хочется треснуть тебя, - призналась она.

- Что?

- Ты слышала, что я сказала, - она неспешно взяла со столика свой стакан и сделала очередной

глоток пива. – Коли. Ты не должна удивляться тому, что люди относятся к тебе хорошо. Ты должна

ожидать этого.

Я лишь покачала головой.

- Ты не понимаешь… - но, как обычно, она не дала мне закончить.

- О нет. Понимаю. Я наблюдала за тобой, Коли. Ты ходишь, как собака, которая ждет, что ее вот-

вот ударят. А как только ударяют, ты скулишь и ноешь, точно не заслужила этого.

- Никто не заслуживает того, чтобы быть побитым!

- Несогласна, - твердо сказала она. – Люди, которые считают, что не стоят ничего лучшего, именно