носил Терминатор.

Мира всегда вела себя так, словно не замечала ни переглядываний людей, ни усмешек на их

лицах, спокойно игнорировала шепотки и автомобильные гудки. Но все было в равновесии –

появляясь где-то с ней, я смущалась за двоих.

Мы остановились у магазина, находившегося прямо через дорогу от «Последнего шанса». Мира

помахала рукой Рону – продавцу, стоявшему за стойкой – и повернулась ко мне.

- Так, - она достала из корзины велосипеда свою ярко-розовую бесформенную сумку, - нам нужно

немного белого хлеба, нарезанный сыр… и что еще?

Я задумалась. Мимо нас проехала и припарковалась рядом зеленая тойота.

- Хм-м… Не могу вспомнить.

- Что-то ведь еще было, - задумчиво сказала Мира, поднимая на лоб свои Терминаторские очки. –

Что же именно?

Дверь тойоты захлопнулась, послышались направляющиеся в сторону магазина шаги.

- Газировка?

- Нет, нет, точно не она, - тетушка прикрыла глаза, размышляя. – Это…

Кто-то остановился за моей спиной.

- Молоко! – воскликнула Мира, щелкая пальцами. – Молоко, Коли, вот что!

- Так-так, Мира Спаркс, - раздался женский голос. – Великолепно выглядишь.

Мне не нужно было даже оборачиваться – этот голос я сразу узнала.

- Здравствуй, Беа, - произнесла Мира, затем перехватила сумку поудобнее и обратилась ко мне. –

Увидимся вечером.

- Хорошо, - я кивнула и развернулась, чтобы идти в кафе. Беа Уильямсон стояла прямо возле меня,

прищурившись и не двигаясь с места, так что мне пришлось обогнуть ее. Ее дочь тоже была здесь

– неловко выбралась из машины и проковыляла к маме.

Больше ничего не произошло. Наверное, Беа ограничилась лишь скептическим тоном и оставила

Миру в покое, но что-то заставляло меня сомневаться в этом. Как бы то ни было, я направилась в

«Последний шанс», а Мира – в магазин. Беа последовала за ней, и, чуть позже, нарезая лук для

салата, я поймала себя на том, что то и дело поглядываю в окно на строение через дорогу и

жалею, что не осталась с тетей.

Неделю спустя, в пятницу, произошло еще кое-что.

Пятницы в «Последнем шансе» всегда были сумасшедшими – множество туристов и просто

заезжих, не говоря уж о самих жителях города, которые заходили сюда, чтобы выпить по чашечке

кофе после трудовой недели. Два больших стола и по меньшей мере десять маленьких были

заняты, а ведь было еще только полвторого.

- Твои заказы, - буркнула Изабель, протискиваясь мимо меня с подносом, полным грязной

посуды.

- Как там дела? – поинтересовался Норман, когда я подошла к окошку раздачи и стала аккуратно

загружать тарелками свой поднос.

- Дурдом, - пожаловалась я. – Три стола ждут, не меньше.

- Четыре. И больше, - у меня за плечом материализовалась Изабель и потянулась за тарелкой с

картошкой фри. – Норман, где бургер? Давай живее.

Я отступила на шаг, продолжая забирать тарелки, а Норман только приподнял брови, слегка

улыбнувшись. Он по-настоящему вырос в моих глазах: пусть он и был чудиком, помешанным на

искусстве, но очень милым чудиком. Он всегда быстро переделывал еду для моих заказов, даже

если ошибка была совершена по моей вине, и припасал для меня пакетик-другой обезжиренных

картофельных чипсов, которые мне нравились. Если по вечерам в кафе было не слишком много

народу и у нас выдавалась свободная минутка, мы стояли у окна раздачи – он со стороны кухни, а

я со стороны кафе – и болтали обо всем на свете. Когда я работала с Изабель, единственным

светлым пятном для меня был только он, хотя их кухни ему удавалось сделать для меня немногое.

- Это твое, - сквозь зубы процедила девушка, буквально бросая тарелку мне на поднос. – Тебе

стоило бы научиться забирать заказы побыстрее, а не дожидаться, пока все остынет.

- Я и забирала! А ты…

- Даже слушать тебя не хочу, - Изабель принялась ставить тарелки на свой поднос. – Это – твоя

работа, вот и будь добра выполнять ее.

- Именно это я и делаю, - сконфуженно пробормотала я себе под нос.

- Слушай, - она резко обернулась ко мне, - Морган сегодня здесь нет, так что нянчиться с тобой

некому, - она выхватила из рук Нормана тарелку с бургером, не успел он даже поставить ее на

стол. – У меня нет времени рассказывать тебе, что жизнь похожа на кофе, и прочую белиберду,

поэтому просто отойди с дороги и займись делом, - с этими словами она взяла поднос и с

каменным лицом прошла мимо, задев меня плечом.

Хорошие ответы на выпады Изабель у меня были всегда, проблема лишь в том, что приходили

они на три часа позже, чем надо было, так что толку было немного. С незнакомцами быть смелой

оказалось проще, с Изабель же все было иначе.

- Коли, просто уж она вот такая, - сказал Норман, как делал всегда. Неважно, насколько он был

занят – каким-то невероятным образом он замечал все. Иногда, посреди рабочей спешки и

суматохи, когда я случайно бросала взгляд в его сторону, я натыкалась на встречный взгляд,

словно он следил за тем, как я справляюсь. Странно, но это поддерживало и приободряло меня.

- Знаю, - вздохнула я и тоже пошла к столикам, прилепив широкую улыбку на лицо. Я раздавала

еду, собирала посуду, принимала заказы, приносила счета и желала удачного дня снова и снова.

Когда посетители с последнего моего столика ушли, я сняла фартук и вышла на улицу.

Сев на ступеньках у черного хода, я подставила лицо солнечным лучам. Ноги ныли, но к этому я

привыкла, так бывало всегда после загруженных часов. Меня ласково обдувал теплый ветерок, и я

прикрыла глаза. Где-то слышалось пение птиц, со стороны стадиона доносились шум и смех. К

кафе подъехала машина – раздался знакомый хруст гравия, затем хлопнула входная дверь. Я

бросила взгляд на часы – до закрытия одна минута. Изабель оказалась в зале первой, так что я не

стала спешить, медленно потянувшись и неторопливо направившись внутрь.

- Чем могу вам помочь? – поинтересовалась Изабель. – Мы скоро закрываемся.

- Мы хотим взять еду на вынос, - в кафе пришли две девушки, одна из них что-то пробормотала

второй, и первая снова заговорила. – Два чизбургера, пакет луковых колец и две диетические

колы.

- Два чизбургера, - крикнула Изабель в окошко Норману. – Через пару минут, - добавила она для

девушек. Затем процокала каблучками в сторону уборной, покосившись на меня, сидевшую на

пороге и черного входа. Я снова закрыла глаза. Из кафе доносились звуки радио – играл Стиви

Уандер, пел что-то веселое. Воздух наполнился аппетитным запахом чизбургеров, желудок у меня

заворчал. По большей части я придерживалась того плана питания, что разработала моя мама, но

иногда позволяла себе побаловаться луковыми кольцами. Впрочем, тренировки никто не

отменял. «Один день – одна победа», так всегда говорила мама. Кстати, именно так называется

одна из ее самых популярных программ.

За моей спиной послышались чьи-то шаги, и я обернулась, готовясь наткнуться на недовольный

взгляд Изабель. Но это была не она. Вместо нее стойка отделяла меня от Кэролайн Давэйс.

Она тоже заметила меня, и на ее лице возникло точно такое же выражение удивления, как,

должно быть, и у меня. По какой-то сумасшедшей причине я подумала, что, раз мы не в школе и

даже не дома, все хорошо, так что я улыбнулась ей.

- О господи! – воскликнула она, скривившись так, будто почувствовала неприятный запах. – А ты

что тут делаешь?

Черт.

В горле немедленно пересохло, я снова стала толстой и глупой, мне захотелось, чтобы на мне

опять был длинный плащ, в который я всегда куталась, но у меня не было ни его, ни сорока пяти с

половиной фунтов – я была совершенно беззащитна.

Кэролайн рассмеялась. Покачала головой и отступила на шаг, продолжая хохотать и прикрывая

рот рукой.

- Кто это был там? – поинтересовалась ее подруга, которая стояла довольно далеко и меня не

видела.

- Коли Спаркс, - со смехом отозвалась Кэролайн.

- Кто?

- Да так, девчонка из моей школы. Та еще лохушка, - она говорила громко, чтобы ее услышала не

только подруга, но и я, а вместе со мной – весь город. Норман тоже слышал, что она говорила.

Боже, боюсь представить себе, что он теперь подумает! – Она переспит с любым, лишь бы стать

популярной. Ее еще называют Скважиной. - Кэролайн снова рассмеялась.

- Это ужасно, - заметила ее подруга, но по голосу было слышно, как она улыбается.

- Она это заслужила, - заверила ее Кэролайн. – Самая большая шлюха в школе. Плюс к тому, она

считает себя крутой, потому что ее мать – Кики Спаркс. Можно подумать, это кого-то впечатляет.

Я снова опустилась на крыльцо, подтянула голени к груди и опустила на них подбородок. Как

будто в школу вернулась, где Кэролайн и ее друзья однажды вытащили из моей спортивной сумки

сменный лифчик и показали абсолютно всем. Тогда я думала, что хуже быть уже не может – но я

ошибалась.

Если бы я была Мирой, то просто притворилась бы, что ничего не происходит.

Если бы я была Морган, то прямо сейчас встала бы и пошла в зал, чтобы высказать Кэролайн все,