– Мне и так тяжко оттого, что вы за все платите. Я должна вносить и свою лепту И уж конечно, могу сама сварить кофе!

Он склонился над ней так низко, что Делла почувствовала исходящий от его тела жар, ощутила терпкий мужской аромат.

– Я веду кочевой образ жизни уже много лет. Я быстрее вас могу разбить лагерь, и мне это сделать гораздо проще. Кроме того, – процедил он сквозь зубы, – мне нравится заботиться о вас.

Форма его рта всегда удивляла ее. Когда Камерон был раздражен или говорил с незнакомыми, его губы становились тонкими и твердыми, их очертания – резкими и четкими.

Но Делла не верила тому, что эти губы говорили. Ни одному мужчине не хочется зависеть от женщины, если только он не ухаживает за ней или же не болен. В их ситуации не было ни того, ни другого.

Она поднялась на носочки так, что оказалась почти нос к носу с ним.

– Я настаиваю на том, чтобы всю работу делить поровну. Или будет так, или отвезите меня домой прямо сейчас.

– Черт! – Отступив от нее, он сорвал с головы шляпу и в сердцах хлестнул ею себя по ноге. – Хорошо, – сказал он наконец, поворачиваясь к Делле. – Вы можете развести костер? А готовить на открытом огне?

– Я могу научиться. – Она вздернула подбородок.

– А вы знаете, как снарядить мула? У вас хватит сил оседлать лошадей?

– Вы передумали везти меня в Атланту?

– Что?

– Поэтому ведете себя так отчужденно и странно? Надеетесь, что я предложу вернуться назад?

Камерон смотрел на нее как на помешанную.

– Хотите сказать, что решили вернуться?

– Нет, черт вас возьми! – Она в сердцах топнула ногой. – Просто пытаюсь понять, почему вы себя так странно ведете.

Чтобы занять чем-то руки, Делла опустилась на колени и набрала в ведро воды. Потом положила туда свои чулки и нижнее белье и бросила кусочек мыла. Только тут до нее дошло, что она при мужчине стирает столь интимные вещи.

– Почему вы пошли сюда за мной? Разве в лагере нечего делать?

Камерон посмотрел на ведро и отвернулся.

– Никогда не знаешь, что скрывается за пределами лагеря. Не думаю, что вам грозит опасность, но мало ли что может случиться.

Единственное, чего Делла боялась, – это змеи, поэтому, когда шла по нужде, старалась шуметь, чтобы их отпугнуть.

– Здесь нет никого, кроме нас с вами.

– Возможно. Но я все-таки подожду.

Боже милостивый! Делла все постирала, прополоскала, отжала, вылила грязную воду и не спеша пошла в лагерь. Не стой он у нее над душой, она непременно помылась бы.

– Будете наблюдать, как я развешиваю вещи на ветках сушиться?

– Нет. Пойду подброшу дров в костер.

– Прекрасно.

Когда Делла вернулась, Камерон сидел, привалившись спиной к стволу вяза, и вертел в руках кружку с кофе. Его шляпа была сдвинута на затылок. Если бы отношения между ними не были такими натянутыми, от одного его вида у Деллы перехватило бы дыхание. Он был высоким, стройным, прекрасно сложенным. Гладкая загорелая кожа. Опасный человек с холодными глазами и револьверами на поясе. И они с ним одни, нет ни души на много миль вокруг.

Делла тяжело вздохнула и налила себе кружку кофе, которого на самом деле не хотела. Солнце стояло низко над горизонтом, но должно было пройти еще не меньше полутора часов, прежде чем стемнеет окончательно и можно будет ложиться спать.

– На вашей ферме мы работали, спали и ели по вашим правилам. Я не просил, чтобы в угоду мне вы меняли свои привычки. Здесь же я прошу вас уважать мои правила.

– Неужели так трудно понять, что я всего-навсего хочу делать свою часть работы? Разве не по этой причине вы чинили крышу моего амбара и изгородь? Не потому, что не могли жить под моей крышей и сидеть за моим столом, ничего не давая взамен?

– Это не одно и то же. Здесь постоянно нужно быть настороже, прислушиваться к каждому шороху.

Она всплеснула руками, разлив при этом добрую половину кофе.

– Камерон! На тридцать миль вокруг нет ни одной живой души!

– Не могу с вами согласиться. Дело в том, что, выполняя работу по привычке, человек не думает. Когда же его привычки нарушаются, сосредоточиться бывает гораздо сложнее, и можно потерять бдительность.

Наконец-то его отказ передать ей часть дел начал обретать смысл.

– Путешествие со мной – это уже смена привычек, – сказала она, помолчав. – Но разве вы потеряли бдительность?

– Посмотрим.

Делла выплеснула остатки кофе и одернула юбки.

– А что, по-вашему, может случиться?

– Вам важно помнить одно, что не следует путаться под ногами. Непосредственно вам опасность не угрожает.

Говоря это, Камерон, к ее удивлению, снял ремень с револьверами, с которыми никогда не расставался. Даже когда спал.

– Куда вы все время смотрите? – спросила Делла, махнув рукой в сторону прерии. – Там ничего нет!

Видимо, Камерон и сам это знал, потому что опустил оружие на землю и засучил рукава.

Делла пошла к костру.

И в этот момент тишину разорвал ужасный рык. Делла обернулась и замерла на месте: на песке стояло на четвереньках какое-то существо. Грязное, все в ветках и сухих листьях. В растрепанных волосах – песок.

Мужчина вскочил на ноги. В одной руке он держал томагавк, в другой – нож.

Завизжав от страха, Делла упала на колени. И тут вспомнила, что Камерон снял ремень с оружием!

Дрожа, Делла смотрела, как Камерон двинулся на этого безумного.

Времени думать не было. Завязалась драка. Делла закрыла глаза, а когда решилась их открыть, увидела, что мужчины катаются по земле в облаке пыли.

Надо что-то делать, подумала Делла и, вскочив на ноги, огляделась. Дерущиеся находились как раз между ней и ремнем с оружием! Тут она заметила томагавк. Он был воткнут глубоко в землю довольно далеко от того места, где они дрались. Слава Богу! Но у безумца все еще оставался нож.

Она все же добралась до пояса, но никак не могла вытащить револьвер из кобуры. Тут ей пришло в голову, что она может пристрелить Камерона.

Делла пыталась разглядеть, кто находится в данный момент сверху, но тщетно, мужчины то и дело менялись местами. Судорожно сглотнув, она крепче сжала револьвер. Нужно подождать, пока они подкатятся к ней, приставить револьвер к голове дикаря и выстрелить. Этот план должен сработать.

Но мужчины снова вскочили на ноги, дубася друг друга. В воздухе мелькали ноги и кулаки. Делла пыталась прицелиться в дикаря, но от пыли у нее слезились глаза. Нож куда-то исчез, противники сражались голыми руками.

– Боже мои, это женщина!

Сквозь клубы пыли она смотрела в удивленные глаза дикаря. Его кулак застыл в воздухе на полпути к лицу Камерона.

Лучшей возможности ей не представится. Делла направила трясущийся револьвер на врага и нажала на спуск.

Она попала бы ему прямо в грудь, если бы Камерон вдруг не стукнул ее по руке. Пуля вошла в ствол вяза.

– Бога ради, Делла! Я же просил не вмешиваться!

Их окутало густое облако пыли, но все же Делла заметила кровь на губе и подбородке Камерона. Кровь также сочилась из пореза на его плече.

Один глаз дикаря быстро заплывал. Из носа и бедра текла кровь.

– Отдайте мне револьвер. Что вам взбрело в голову?

– Просто пыталась спасти вашу шкуру, вы, неблагодарный мерзавец!

Она снова уставилась на мужчин. Сердце ее все еще бешено колотилось, ноздри щипало от запаха пороха и пыли.

– Что здесь творится?

– Это Люк Эппл. Люк, это миссис Уорд.

– Очень приятно познакомиться. – Он вытер окровавленные пальцы о штаны, после чего, прищурившись, посмотрел на Камерона. – Еще минута, и я убил бы тебя.

– Черта с два. Но, думаю, этот раунд окончен. Согласен?

Мистер Эппл с нескрываемым интересом разглядывал Деллу.

– Согласен. Исключительно ради леди. Но мы еще продолжим.

– Буду признателен вам, если достанете аптечку, – обратился Камерон к Делле. – Она лежит в одной из седельных сумок, привязанных к мулу. – Он посмотрел на струйку крови, сочившуюся из бедра Люка Эппла. – Скажи, где привязан твой конь, и я приведу его.

Только сейчас Делла заметила, что Люк Эппл уже немолод. То, что она приняла за песок в его волосах, оказалось сединой, загорелое лицо было испещрено морщинами. Его ладони и запястья напоминали сучковатые ветви дерева.

– Я не сдвинусь с места, пока вы оба не объясните, что все это значит.

Еще минуту назад они готовы были убить друг друга. Потом вдруг перестали драться, и оказалось, что они друзья.

Люк Эппл опустился у подножия вяза и осторожно потрогал заплывающий глаз.

– Джеймс Камерон убил племянника моей жены. Я поклялся ему отомстить. Только так можно было сохранить мир в семье.

Камерон прижал пальцы к губе – они обагрились кровью.

– Племянник его жены сжег ферму одного жителя Канзаса. Я пристрелил его, когда он насиловал тринадцатилетнюю дочь этого человека.

– Боже! – Глаза у Деллы округлились.

– Я не говорил, что этот ублюдок не заслужил подобной участи! Но он был членом моей семьи. Поэтому я и решил отомстить.

– И давно это случилось?

– Лет семь назад? – обратился Камерон к мистеру Эпплу.

– Может, даже восемь.

– И все восемь лет вы пытаетесь прикончить Камерона?

– Бог мой, она говорит в точности так, как Зеленое Перо. – Он внимательно смотрел на Деллу. – Но чтобы отомстить, нужно время.

– И сколько раз вы пытались его убить? – спросила Делла старика.

– Не знаю. Я делаю это раз или два в год. – Он посмотрел на Камерона. – На этот раз ты ехал не так быстро, как обычно. И на третий день слежки мне удалось улучить момент, когда ты снял оружие. Ты теряешь бдительность. В следующий раз я непременно расправлюсь с тобой.

– В следующий раз я похороню тебя и уеду, даже не оглянувшись. Ты уже не тот, что прежде. Я знал, что ты здесь.