Рингер секунду колебался, затем медленно приблизился к Кэтлен, помахивая хвостом. Она наклонилась, протянув к нему руку. Пес некоторое время настороженно обнюхивал ее, потом ткнулся мордой в ладонь.

— Он принял вас, — улыбнулся Лич.

Кэтлен, осмелев, провела рукой по гладкой голове пса и его спине. Когда Лич ушел, Рингер последовал за хозяйкой в дом.

При виде пса Хэтти испуганно вскрикнула. Однако Кэтлен шикнула на нее, заставив замолчать, затем проделала то же самое, что и Лич, спокойно представив Рингера взволнованным Смитам. На лицах супругов появились удивленные улыбки, когда пес ткнулся носом в ладонь сначала Хэтти, потом Питера.

Хэтти, впрочем, не пожелала выдать своего удовольствия по поводу того, что Рингер принял ее, и сердито проворчала:

— Кэтлен, выведи собаку во двор. Я не хочу, чтобы она мешалась на кухне под ногами. Мне нужно готовить ужин.

Повернувшись к мужу, Хэтти подала ему деревянное ведро:

— Разве ты не слышишь, дурень, как громко мычит корова?! Ее вымя распирает от молока. Поди же, подои ее!

— Да, мэм, — хором ответили Питер и Кэтлен, и вышли из дома. Кэтлен уселась на верхней ступеньке крыльца, рядом устроился Рингер. Она прислушалась к музыке, звеневшей в вечерней тишине: к стрекотанию и жужжанию жучков в траве, к гудению пчел среди первых ранних цветов. Ей так не хотелось уходить, настолько тих и безмятежен был этот вечер. Однако пора было возвращаться в дом — помогать Хэтти готовить ужин.

Хэтти тем временем обжаривала над кухонным очагом три куска жирной свинины.

— Откуда это? — удивилась Кэтлен, зная, что они не привозили с собой ветчину.

Хэтти указала на узкую дверь в конце кухни и пояснила:

— Там кладовая. В ней полным-полно припасов: и свиные окорочка, и копченая грудинка, и засоленная свинина, а, кроме того — картошка, огромные кочаны капусты, корзины с яблоками и грушами. Прямо посреди кладовой — родник. Так что там очень прохладно.

Обжарив со всех сторон ломтики ветчины, Хэтти выложила их на большую плоскую сковороду, разбила туда же шесть яиц и распорядилась:

— Накрывай на стол, Кэтлен. Да достань из духовки хлеб. Пока просто сотри со стола пыль, — посоветовала она, передавая Кэтлен кухонное полотенце, — а завтра подыщем какую-нибудь нарядную скатерть.

Хэтти как раз подавала ужин, когда в дверях возник Питер. Она заглянула в ведро, которое муж поставил на скамейку возле камина, и хмуро заметила:

— Что-то маловато молока от двух-то коров. Ты хорошо подоил их?

— Только одну. Вторую я не стал трогать: она на днях должна отелится. Придется присмотреть за ней, вдруг понадобится помощь.

Но сейчас даже эта новость не заинтересовала Хэтти. Она явно торопилась поскорее закончить ужин. Кэтлен и Питер понимающе перемигнулись: Хэтти не терпелось увидеть свой новый дом. Хэтти и в самом деле просто не верилось, что наконец-то сбылась ее многолетняя мечта. Ей хотелось побыстрее войти в свое жилище, обследовать каждую комнату, каждый уголок, вдоволь налюбоваться своим новым домом и порадоваться осуществлению того, что еще недавно казалось совершенно не сбыточным. Когда Хэтти поставила на стол кофе, Кэтлен сказала:

— Почему бы вам с Питером не отправиться к себе домой? — при этом она сделала особое ударение на слове «домой». — Я сама помою посуду.

— Ну, если ты не возражаешь, милая, — нерешительно протянула Хэтти. — Только не забудь процедить молоко, прежде чем отправишься спать.

— Не волнуйся, я непременно позабочусь об этом. Кстати, Питер, возьми с собой фонарь, который висит на крыльце.

— В этом нет нужды, — возразила Хэтти. — Помнится, я видела на кухонном столе новую свечу и целый коробок спичек. Кроме того, здесь ведь недалеко, всего несколько шагов.

— Дело не в этом. Лич сообщил мне, что здесь, в горах, водятся ягуары. Иногда они спускаются к жилищам людей.

— О господи? — побледнела Хэтти. — Питер, обязательно зажги фонарь.

— Думаю, еще слишком светло и звери не станут рыскать вокруг так рано, — поспешила успокоить друзей Кэтлен, уже пожалев о своих словах. — Я постою на крыльце, пока вы не войдете в дом.

— Держи ружье наготове, — предупредила Хэтти, подталкивая мужа к двери.

Смиты благополучно добрались до своего жилья, и Питер помахал с порога рукой. После этого Кэтлен вернулась в дом, налила себе еще кофе, затем снова вышла на крыльцо, устроившись с чашкой в руках на одном из стульев, стоящих в ряд у двери. Ей тоже хотелось порадоваться столь неожиданно улыбнувшемуся счастью и возблагодарить бога за то, что ее жизнь наконец-то изменилась к лучшему.

Свет бледного полумесяца с трудом пробивался сквозь густую мглу. Кэтлен подумала о своей матери, всем сердцем желая, чтобы та сейчас оказалась с ней рядом. Ей так было необходимо постоянно ощущать присутствие доброй Мэри! Кто научит ее ведению хозяйства, направит в этой новой жизни?

Мысли Кэтлен прервал раздавшийся неподалеку стук копыт по каменистой тропе. Она замерла прислушиваясь. Кто это? Один из соседей с визитом? Или, может, индеец? Вглядываясь в полумрак, Кэтлен пожалела, что не взяла с собой ружье. В это время у ворот дома появились два всадника. Кэтлен немного успокоилась: они оказались белыми мужчинами. Впрочем, это еще не служило гарантией того, что им можно доверять.

Глава 3

Два всадника направлялись к перевалу. В тишине окутанного густым туманом вечера слышалось лишь приглушенное поскрипывание кожаных подпруг да бряцание конской сбруи. Непроницаемая молочно-белая мгла продолжала сгущаться, и мужчина, ехавший первым по узкой тропе, раздраженно воскликнул:

— Тьфу, черт! Не видно даже лошадиной морды! Может, остановимся и подождем, пока рассеется туман?

— И дождемся, когда появится ягуар и перегрызет нам глотки, — возразил Мэтт Ингрэм своему сводному брату Нэту Стритеру. — Кажется, я чувствую запах дыма. Недалеко отсюда дом старого Руфа. Там и переждем туман.

— Полагаешь, дым идет оттуда? Так ведь в доме Руфа сейчас никто не живет.

— Пару недель назад я разговаривал с Личем; он сказал, что Руф незадолго до смерти написал письмо своей внучке с просьбой принять ферму. Возможно, она уже приехала.

— Интересно, эта внучка молода? Хорошенькая или нет? — рассуждал Нэт, лениво откинувшись в седле, в то время как его жеребец осторожно ступал в темноте, нащупывая тропу среди валунов и камней. — Если внучка похожа на своего деда, то я ей искренне сочувствую.

— Но как бы там ни было, ты все равно постараешься затащить ее к себе в постель, так? — презрительно заметил Мэтт.

— Какая разница, черт побери? В темноте все кошки серы.

— Когда-нибудь одна из этих кошек как следует исцарапает тебя, — предупредил Мэтт. — Смотри, не наживи себе новых неприятностей. Один ребенок у тебя уже есть.

— Никто не сможет доказать, что именно я обрюхатил ту девчонку.

— Тебе, как, впрочем, и всем на перевале, прекрасно известно, что ты отец этого малыша.

— Ничего подобного. Эта шлюха могла одновременно спать с дюжиной мужчин, а указала именно на меня из-за нашей фермы и табачных плантаций. Наверняка захотелось иметь богатого мужа.

— Тогда ей следовало бы указать на меня. Ведь я владелец фермы.

— И ты никогда не позволишь мне забыть об этом, да? — съязвил Нэт.

— Я лишь напомнил, так как ты иногда забываешь, как все обстоит на самом деле.

— Не понимаю, какого черта я околачиваюсь в этих проклятых горах?! — обиженно воскликнул Нэт.

— Очевидно, из-за неплохих денег, которые ты получаешь каждую осень после продажи табака, из-за красивых породистых лошадей, на которых ты обожаешь кататься верхом, и из-за дорогой модной одежды, которую ты любишь носить, чтобы обольщать женщин.

— Черт возьми! Но я зарабатываю все это! Я как раб тружусь на проклятых табачных плантациях!

— Да, трудишься… два месяца в году, а все остальное время очертя голову носишься по округе в поисках женщины, готовой раскинуть для тебя свои ноги.

— Может, ты мне завидуешь? — усмехнулся Нэт. — Но я же не виноват, что женщины не замечают тебя и поэтому тебе приходится ездить к индианкам в деревеньку Шони.

Братья прервали гневную перебранку, заметив огонек в незашторенном окне дома Руфа Баррета.

— Черт, там определенно кто-то есть? — воскликнул Мэтт. — Вот только кто? Может, приехала его внучка или какой-нибудь чужак отважился пробраться во владения старого Руфа?

— Это действительно чужак, если он осмелился проделать столь глупую выходку здесь, на перевале. За это ему не миновать порции соли в задницу.

Нэт отпустил поводья и пришпорил коня.

Подъехав к самой ограде, всадники замерли, не смея ни вздохнуть, ни вымолвить хоть слово. Они завороженно глядели прямо перед собой.

— Боже мой, — наконец прошептал Нэт. — Как ты думаешь, это не обман зрения? Она настоящая или из-за тумана кажется такой воздушной и призрачной?

— Я не верю в привидения, так что это скорее всего действие тумана. Да, внучка Руфа вне всякого сомнения красавица.

Нэт ответил не сразу.

— Она непременно будет моей, и даже дьявол меня не остановит, — чуть погодя вымолвил он, словно размышляя вслух.

Мэтт метнул на брата гневный взгляд:

— Ты что, спятил, кретин? Ты не имеешь права обращаться с ней, как с другими женщинами. Если ты посмеешь обидеть ее, Руф Баррет подымется из могилы и пристрелит тебя как собаку.

— А я и не собираюсь обращаться с ней как с другими женщинами. — Нэт сузил глаза и решительно добавил: — Я собираюсь жениться на этой девушке. Тогда у меня наконец-то будет своя ферма, а ты можешь забирать свою и катиться с ней ко всем чертями.

— Сначала хорошенько подумай, — посоветовал Мэтт. — Ферма Баррета требует ухода круглый год. На ней тебе придется трудиться семь дней в неделю, двенадцать месяцев в году. А ты не из тех, кто ходит за плугом.

— Для этого есть наемные работники, — пожал плечами Нэт.