Женщины иногда говорят во время секса. Бывает, что и я тоже. Но звуки, что мы издаем сейчас, — только шумное дыхание. И еще раздаются шлепки от соприкосновения тел. А начав двигаться сильнее и жестче, я ускорил ритм наших вздохов. Ее грудь колышется подо мной, бедра приподнимаются. Она объезжает меня снизу, показывая мне скорость, которая ей необходима.

Из-за того, что она не издает ни звука, ее оргазм — полная неожиданность для меня; он приходит сбивающей с ног волной, и когда слышу звук, что она издает — сдавленный, полный облегчения вскрик — я схожу с ума: мне нужно услышать его еще и еще.

Я вколачиваюсь в нее, пока она, кажется, не обессилела подо мной, но потом спускаюсь на пол и усаживаю ее на себя.

— Возьми, — шепчу я и надеюсь, что она понимает. Хочу дать ей сегодня каждую каплю удовольствия.

По сиянию ее глаз, когда она на меня смотрит, я вижу, насколько ей это нужно. Она любит секс. Имею в виду… Да черт возьми, почему бы женщине с таким уровнем опыта и чувственности не трахаться, когда ей вздумается? Она начинает двигать бедрами, объезжая меня, а потом с еще одним вскриком она снова приближает сама себя к этой критической точке. Ее кожа блестит от пота, пальцы хватают и впиваются мне в грудь и шею. Мне почти больно. На этот раз будет еще лучше, — говорит ее тело. — Больше. Продолжительнее. Сильнее.

— О черт, — выдыхает она, и вот — да, блядь — вот оно. Это безумно, сильно, мокро — она такая охуенно мокрая вокруг меня, насаживающаяся все резче на мой член. Я со стоном сдерживаюсь, чтобы не дать своему телу, что оно хочет: кончить так же сильно, до звездочек в глазах. Но знаю — мы еще не закончили.

Я ловлю себя на том, что пялюсь на гладкий изгиб ее шеи и изящные ключицы, когда она успокаивается и замедляется. Рассматриваю ее часто вздымающуюся грудь, пока она ловит ртом воздух. Она полностью отдалась происходящему. И мне. В этот идеальный момент она доверилась мне.

Она красивая, умная и немного настороженная, но все-таки она здесь и позволила мне почувствовать ее. Я хочу заслуживать этого. А еще я боюсь, что даже кончив бешено и сильно, все равно останусь не удовлетворенным, ведь того немного, что она позволила попробовать, мне недостаточно.

— Хорошо? — удается мне проговорить, когда я провожу ладонями по ее талии вверх, чтобы обхватить грудь. Она с усилием поднимает голову и смотрит на меня жадными глазами.

— Хочу тебя сзади, — говорит она.

Я тут же поднимаю ее с себя, ставлю на колени и вхожу сзади, не в состоянии сдержать долгий и низкий стон.

Балдею от вида линий мышц ее спины, от ощущения ее клитора под своими пальцами. Схожу с ума от ее движений, в какой бы позе она ни была, от звуков, что издает, когда кончает.

Знаю, что когда мы закончим, я отвезу ее домой — потому что она не захочет остаться. Но прямо сейчас секс хорош — невероятно хорош — и каждый раз, когда она отключает свой мозг на время, достаточное для ее тела, чтобы привести ее к оргазму, я чувствую, как ломаются хрупкие кусочки ее панциря.

Я хочу увидеть ее спрятанную нежность.

Мать вашу, прошла целая вечность, с тех пор как я когда-то хотел нежности.


***


— Ты куда свалил вчера? — спрашивает Дилан.

Захлопнув дверь машины, я ставлю ее на сигнализацию.

— Поехал кое с кем домой. А вы что делали?

— Вернулись к Дэну, — Дилан открывает дверь в бар Фреда. — Хрен его знает, что там была за трава, но из-за нее Дженни лаяла по-собачьи.

Я вхожу за ним, и как-то не уверен, что хорошо расслышал его из-за орущей толпы и грохочущей музыки.

— Ты сказал, Дженни лаяла по-собачьи?

Он кивает, идя к барной стойке, и от этого движения мотаются его дикого вида светлые волосы. Грудь сдавливает, когда я вижу Логан за работой. Она офигенно выглядит: волосы собраны в растрепанный пучок на макушке, на лице ни грамма макияжа, за исключением блеска для губ. На ней белый топ на тонких бретелях, отлично подчеркивающий очертания ее идеальной груди. Я чувствую себя одновременно идиотом и мудаком, раз не ожидал ее сегодня тут увидеть.

Надеюсь, она не решит, что я пришел сюда из-за нее.

Но, блин. Так же надеюсь, она не подумает, будто я ее избегаю. И я не хочу, чтобы она избегала меня.

Мысленно даю себе в челюсть.

— Привет, Фрик, — с усмешкой говорит ей Дилан.

Они знакомы?

Она поднимает голову и приветливо улыбается.

— Привет, Дикарь.

Она не реагирует на меня, как я ожидал, после вчерашней ночи, и я предполагаю, потому что не видит меня за ним… но потом кладет на стойку две подставки под бокалы, и я понимаю, что Логан поприветствовала меня, просто как очередного посетителя. Это одновременно и напрягает, и успокаивает. А чего еще я ожидал? Что девушка после одной безумной ночи превратится в прилипалу?

Опираясь ладонями в стойку, она выжидающе смотрит на нас.

— Что вам, парни, предложить?

— Чего-нибудь вкусненького, — отвечает он. Она смеется и подбрасывает в воздух вишенку. Дилан ловит ее ртом и жует, игриво на нее поглядывая.

Вот бля. Дилан не просто с ней знаком, она ему еще и нравится?

— А теперь «Амаретто сауэр», — проглотив, просит он.

— «Амаретто сауэр»? — переспрашиваем мы с Логан хором.

— Это очень вкусно, — настаивает он.

— Взращиваешь свою женскую сторону? — спрашиваю я его.

Дилан мотает головой, отмахиваясь от меня.

— Только Лондон делает такой вкусный. Я серьезно, ты только попробуй.

Уже открываю рот спросить, кто еще за чертова Лондон, как Логан наклоняется и дает ему еще одну вишенку.

— Ай-ай, спасибо тебе.

Каждый мускул в моем теле каменеет, а мозг перестает что-либо соображать.

Но она не видит мою реакцию. Не спрашивая, наливает мне IPA и ставит передо мной стакан, после чего отворачивается сделать Дилану коктейль. А я был бы не в состоянии оторвать от нее взгляд, даже если в баре кто-нибудь пальнул из пистолета.

— Лондон? — опираясь локтями на стойку, спрашиваю я. Беру пиво и делаю глоток, и она поднимает голову, наливая напиток из шейкера в стакан.

— М-м? — отвечает она, мельком посмотрев на Дилана, а потом тут же на меня, предупреждающе прищурившись.

Наклонившись, я слегка качаю головой. Сказав ему, что поехал кое с кем домой, я не уточнял, с кем именно. И потом, сейчас он рассеян — как обычно, кстати — и качает головой в такт музыке, осматриваясь вокруг, будто только что выбрался из пещеры и не может поверить в происходящее.

— Тебя зовут Лондон? — тихо спрашиваю я, и мое сердце громыхает, пока я вспоминаю, сколько раз вчера ночью я называл ее неправильным именем. Пытаюсь — и безуспешно — вспомнить, прорычал ли его, когда кончил. — Я называл тебя Логан.

Сначала появляются ямочки, а спустя долю секунды приподнимаются уголки ее губ.

— Называл.

— И ты позволила называть себя не тем именем? — моя улыбка больше напоминает напряженный оскал. А внутри все смешалось в кучу: веселье, раздражение, смущение и замешательство.

— Ну а что тут такого? — объясняет она. — Все самое важное ты сделал правильно.

Подмигнув, она берет двадцатку, что я положил на стойку, пробивает на кассе нашу выпивку и кладет передо мной сдачу. И больше не глянув в мою сторону, даже не сказав ни слова, она отходит и начинает обслуживать другого посетителя.

Так, ладно, это какого хера сейчас было?

Я легко отношусь к сексу, но даже я стал бы возражать, если бы кто-нибудь назвал меня Лукасом или Джейком. Особенно во время траха. А сейчас могу думать только о том, как все это время я называл ее не тем именем, а ей было настолько наплевать, что она меня даже не поправила…

Ко мне поворачивается Дилан, берет свой стакан и делает глоток. На его лице — чистейшая, сладчайшая эйфория.

— Кажется, я только что видел, какое у тебя лицо во время оргазма, — зажмурившись, говорю я. — Как теперь это развидеть?

— Попробуй, — он протягивает мне стакан.

Я вынимаю соломинки и делаю глоток. Брр.

— Я не большой знаток «Амаретто суэров», — говорю я ему. — Для меня тут слишком много амаретто и слишком кисло.

Оглянувшись через плечо, замечаю…

Черт, как-то не складывается у меня с именами.

— Дил, — я приподнимаю подбородок, намекая посмотреть туда, где в нашу сторону направляется переборщившая с макияжем брюнетка с коротко подстриженной подругой.

Но, конечно же, он оборачивается.

— Как ее зовут? — спрашиваю я его.

— Обри, — он машет ей рукой. — А подругу вроде бы Лу, — он хмурится и снова поворачивается ко мне. — Погоди-ка. Ты случайно не с ней переспал прошлым летом?

Я киваю и виновато морщусь, когда он себе под нос бормочет, что я жуткая сволочь, после чего, глядя прямо на меня, подходит Обри — с сиськами и полной надежды улыбкой наперевес.

— Сто лет тебя не видела, — мурлычет она мне на ухо.

— Привет, Обри, — я задерживаю дыхание, надеясь, что хоть с ее именем не облажался.

— Ты помнишь, как меня зовут!

Кашлянув, Дилан выдает:

— Мудила.

Но Обри его не слышит. Она встречается взглядом своих больших карих глаз с моим, и приглашение в них просто очевидно. Я чувствую прилив адреналина и спазм в животе.

Сейчас, глядя на Обри, я вспоминаю, что она милая. И, в отличие от Лондон, хочет больше, чем просто одну ночь. Она уверяла меня, что не часто приводила парней домой, в постели испускала стоны в стиле порно-звезды, сымитировала не меньше семнадцати оргазмов, но все равно это было весело. Конечно, кончив, я не был на грани обморока, как это было вчера ночью с Лондон, в целом было неплохо.