Взяв наконец расшатавшиеся нервы под контроль, я поднимаю голову и вижу, как Лола смотрит на нас и подбадривающе улыбается, а в ее взгляде читается: вы оба смотритесь изумительно. Она права: он выглядит просто изумительно. Меня удивляет собственная радость, что я вижу его, и в то же время хреново, что я не могу насладиться этим, не рискнув разозлить кого-нибудь важного для меня. Хотя Харлоу не сильно беспокоится на этот счет и даже не смотрит на нас.

— Так, минуточку, дайте-ка разобраться, — разворачивая сэндвич, Марго переводит взгляд с Люка на меня. — Лондон соврала насчет работы, лишь бы не встречаться с тобой? — она в явном восторге.

Уголок рта Люка приподнимается в улыбке, когда он смотрит на меня.

— Как видно.

Я вижу, что ни Люк, ни Марго не отнеслись к этому как к чему-то не нормальному, от чего они оба стали мне нравиться еще больше.

— Сейчас-сейчас, — говорит Марго и привстает на колени, чтобы достать из заднего кармана телефон. — Мне надо отметить это знаменательное событие в календаре, — она начинает писать: — «День, когда… мир изменился для моего… милого и любимого братца… и девушка выдумала рабочие дела… чтобы не проводить с ним время», — она сохранила запись и улыбнулась. — Ну вот. Задокументировано.

— Не забудь разослать групповое смс, — говорит он ей. — Нельзя же оставлять маму и бабулю в неведении.

Она поворачивает телефон к нему экраном.

— Ой, уже как раз открыла.

Люк добродушно пожимает плечами и откусывает сэндвич.

— У меня достаточно мужества это принять.

Перевожу взгляд на Миа и вижу ее широкую улыбку.

— По крайней мере, на этот раз твой стыд-позор не заснят на пленку.

— О боже, как это я забыла про Хоумкаминг! [Homecoming — «Возвращение домой», мероприятие, где собираются выпускники и студенты: встречи, танцы, спорт — прим. перев.] — вскрикивает Харлоу.

— Думаешь, мне тогда было стыдно? — спрашивает Люк, придвинувшись поближе ко мне. Так близко, что наши руки соприкасаются от плеча до локтя.

Он всем дает понять, что я в этом разговоре не лишняя.

Дает понять, что он здесь из-за меня.

Он общается со мной, потом с Миа и ее подругами, имея в виду, что «Вот это наша общая история. А вот это сейчас — моя».

Запнувшись, мое сердце падает в низ грудной клетки, когда чувствую на себе пристальный взгляд Харлоу. Я смотрю на нее, отчаянно желая перенаправить ее тяжелое внимание на что-то еще.

— А что там было на Хоумкаминге? — спрашиваю я.

Миа уже смеется, и это рассеивает зарождающееся напряжение, которое — слава богу — ни Люк, ни Марго не успели заметить.

— Представь только: футбол, перерыв. Имей в виду, что это наш последний курс, и парням совершенно фиолетово на хорошее поведение. Все на трибунах ждут, когда выйдет группа поддержки, и тут на поле выбегает несколько голых парней в масках!

Взглянув на Люка, я понимаю, что неосознанно прижалась к нему. Его запах чистый и теплый. Почувствовав аромат его мыла, я вспоминаю, что он был немного другим на моей коже. Люк покраснел, и румянец виден даже несмотря на загар. Он едва сдерживается от хохота.

Марго кивает.

— А на трибунах репортеры местной газеты! Пара тысяч родителей с фотоаппаратами. И вот: мотающиеся пенисы — вспышки! — потом задницы — снова вспышки! Наша тетя узнала его по заднице на фото, которое бабуля разослала всей семье.

Она с трудом договаривает, прежде чем упасть и расхохотаться.

— Господи, — говорю я ему. — Чем ты только думал?

— Знаешь, что, — отвечает Люк, жестом показывая на все свое тело. — Иногда ты просто не можешь сдерживать своего рвущегося наружу зверя, ясно?

Раздается коллективный стон, и теперь уже никто не может сдержать громкий ржач. Лола хохочет так сильно, что задыхается.

— Ему пришлось нести наказание на общественных работах в доме престарелых, и все лето его щипали за попку пожилые леди, видевшие его в газете!

— Не могу поверить, что забыла об этом! — Марго вытирает слезы. — Боже, я уже плачу.

— У меня бока болят, — говорит Харлоу, наклонившись вперед, чтобы выровнять дыхание.

— Сделал, что смог, — замечает Люк. Он выглядит совершенно невозмутимым и откусывает огромный кусок сэндвича, и я признаюсь честно — я впечатлена. Еще я понимаю, что за все это время он еще ни разу не посмотрел в телефон, и гадаю, дело ли в присутствии его сестры.

Наконец отдышавшись, Харлоу обращает свое внимание на Люка.

— Так, теперь о малоприятном, — вытерев слезы под глазами говорит она. — Что ты собираешься делать? — я задерживаю дыхание, но потом медленно выдыхаю, когда она продолжает: — Слышала, ты собрался в магистратуру на юрфак?

— Надеюсь на это, — отвечает он. Люк начинает объяснять, что он практикант — Марго тут же перебивает, чтобы похвастаться, что это крупнейшая юридическая компания, сопровождающая сделки, во всем округе — и поэтому у него часто не хватает времени сходить в туалет без стопки документов под мышкой. И что надеется осенью поступить в магистратуру. — Мама с сестрицей не могли не проконтролировать отправку заявления, — он ухмыляется Марго. — Так что посмотрим, что получится.

Харлоу показывает на него своей бутылкой воды.

— Ну надо же, какое совпадение. Муж Миа адвокат.

— Поделикатней, Харлоу, — говорит Лола и протягивает ей еще один капкейк. — Может, засунешь его в рот на минутку?

— А что я сказала? — спрашивает Харлоу, но капкейк все-таки берет. — Забавная ведь деталь, разве нет?

— Я знаю, — говорит Люк. — Случайно пересекся с ним в кампусе и подошел с ним поговорить. Он вроде классный парень.

Все замирают, кроме самого Люка, который как ни в чем не бывало продолжает есть сэндвич, и Миа, которая, по-видимому, уже в курсе.

— Он классный, да, — Миа улыбается Люку с такой благодарностью, что у меня в горле застревает ком от облегчения за них обоих.

Лола угощает всех по еще одному десерту, и разговор плавно перетекает к обсуждению восстановления мамы Харлоу после двойной мастэктомии и химиотерапии, преподавательских будней Марго, потом речь заходит о Финне, Анселе и сто процентов Люке, который у всех на виду поворачивается ко мне и прижимается ближе.

— Будешь мне должна, — говорит он, а я чувствую, как взлетают вверх мои брови.

— Должна? Тебе?

— Спокойно, Цюрих. Я не в том смысле. А про то, что ты мне наврала и дала Марго аргумент в перепалках, которого хватит до конца лета.

— Эй, не смотри на меня так, — не сумев сдержать улыбку, говорю я. — Я не виновата, что ты даешь столько изумительных поводов для подколов. Ты просто кладезь. Золотое дно.

— А ты тем не менее игнорируешь тот факт, что соврала, — он хмурится, но взгляд по-прежнему улыбающийся. — Это было не очень хорошо.

Он прав.

— Ты прав, но в свою защиту скажу, что просто пытаюсь попридержать твои ожидания. Не хочу, чтобы ты думал, будто между нами есть нечто, что приведет…

Он поднимает руку, перебивая меня.

— Ничего такого нет. Я знаю, — меня удивляет, что он смотрит сначала на Харлоу, а потом снова поворачивается ко мне. Возможно, он замечает куда больше, чем делает вид. — И понимаю. Но даже ты должна признать, что вот это — потусить, пообщаться и так далее — не совсем отстойно, да?

— Не слишком похваляешься, суперзвезда?

Он смеется.

— Ты ведь понимаешь, о чем я.

Я разворачиваю капкейк.

— Не отстойно, да, — соглашаюсь я.

— Ты признала, что я был прав. И я в ужасе, насколько счастлив от этого, — он снова наклоняется ко мне, кивнув в сторону Марго. — Не говори ей.

— Твой секрет в безопасности.

Я не возражаю, когда Люк отламывает кусочек у моего капкейка, и смотрю, как он закидывает его в рот. Потом кончиком языка слизывает оставшуюся на нижней губе белую глазурь. Поймав меня на подглядывании, он понимающе ухмыляется.

Сглотнув, я только и надеюсь, что это вышло не так громко, как мне показалось. И тут Лола — которая явно увлечена разговором с девочками — незаметно пожимает мою руку за спиной у Люка. Вот же сводница.

Покашляв, я смахиваю воображаемые крошки со своих шорт.

— Так чем ты был занят сегодня?

— Дай-ка вспомнить… писал тебе, — отвечает он с дразнящей улыбкой. — И да, можешь ответить на смс-ки в любое время, не торопись. Потом играл, отнес белье в прачечную, съездил к маме, подрочил несколько раз, — он замолкает и хмурится. — Э-э, не в таком порядке, конечно.

Я чуть не давлюсь смешком.

— Я собиралась спросить…

— Ха, да. Давай по-новой и вычеркнем последнюю часть, — он протягивает руку за еще одним куском капкейка, и я даю ему отломить. — Спасибо.

Бросаю взгляд на его сестру, которая кажется увлеченной разговором с девочками.

— Так здорово, что ты много времени проводишь с семьей.

— Знаешь, моя комната в родительском доме по-прежнему выглядит так, какой была, когда меня было шестнадцать.

— Правда?

Люк кивает.

— Большинство родителей моих друзей превратили их комнаты в кладовку или рукодельную мастерскую, или во что-то еще, а мои нет. Приметы моего неуклюжего подросткового возраста сохранились там нетронутыми, как при археологических раскопках.

— Даже не знаю, страшно это или любопытно, — говорю я.

— Там все, как было, и на том же месте: кровать, постеры на стене, даже звукоизоляционная доска, которую я сделал в восьмом классе. Сохранились браслеты дружбы, билеты на концерты, фото с танцев. Там все еще лежит обертка от презерватива, который я использовал, когда потерял свою девственность, — он прищуривается, словно вспоминая. И словно только что сообразив, что это означает, он мельком смотрит на Миа и краснеет.