Фредди услышала шаги. Затем из темноты появился Дэл. Он расстелил на траве одеяло и подошел к ней. Заглянув в глаза, положил ей на бедра свои горячие ладони.

— Я могу назвать сотни причин, по которым это не должно было случиться, — проговорил он хриплым, низким голосом. — Но когда ты так смотришь на меня…

— Тихо, молчи…

Фредди провела ладонью по его щеке и почувствовала под пальцами жесткую щетину. Она привлекла Дэла к себе и поцеловала, раскрыв губы так, чтобы он коснулся языком ее неба. Когда его руки легли ей на грудь, она застонала, ноги ее подкосились. Они упали на одеяло, и руки ее сомкнулись у него на шее. Фредди снова его поцеловала; он же ласкал ее груди, и она уносилась все выше на волнах блаженства.

Всю свою жизнь Фредди говорила «нет» домогавшимся ее мужчинам. Впрочем, после того как она побывала на сцене, этому никто не поверил бы. И вся правда состояла в следующем: в последний момент ее всегда что-то удерживало от решающего шага, то самое «что-то», которое сейчас, казалось, растворилось в небесах, усыпанных звездами так густо, словно кто-то пролил молоко. Но теперь должно было случиться неизбежное. Фредди знала это, чувствовала. С самого начала их неудержимо влекло друг к другу. С того самого момента, как она стала бороться с собой, тщетно внушая себе, что Дэл ей безразличен, она знала: этот миг придет. Не знала только, где и когда.

Он опрокинул ее на спину и прижал к земле, впившись в ее губы жарким, страстным поцелуем. Она чувствовала исходящие от него токи — Дэл весь дрожал. Когда же он стал нащупывать пуговицы на ее штанах, у Фредди перехватило дыхание, ей казалось, она вот-вот задохнется от возбуждения. Она не владела собственным телом, словно была парализована. Дэл целовал ее груди сквозь ткань рубашки, и соски набухали, превращаясь в твердые бугорки. Затем его руки скользнули за пояс ее штанов. Он поглаживал ее живот, потом коснулся лона и стал ласкать ее, доводя до исступления. Ей казалось, что еще немного — и она не выдержит, закричит. Такого возбуждения Фредди никогда не испытывала. Голова шла кругом, Фредди словно растворялась в горячих волнах. Она подумала, что умрет, если Дэл сейчас же не овладеет ею.

Она металась под ним, обезумев от страсти. Она даже не поняла, как и когда Дэл успел стащить с нее штаны, — лишь в какой-то момент почувствовала, как ее обдало ночной прохладой. А затем он согрел ее, накрыв своим телом. Инстинктивно она приподняла бедра, устремившись ему навстречу. Фредди закрыла глаза, и руки ее судорожно вцепились в рубашку Дэла. Дрожа от возбуждения, она прошептала его имя. И вдруг напряглась и тихонько вскрикнула, когда он наконец овладел ею.

Приподнявшись на локтях, он вглядывался в ее лицо.

Сейчас, когда его горячая плоть наполняла ее, она находилась на вершине блаженства — подобного Фредди еще никогда не испытывала. Боль тоже была, но она уже почти прошла, быстро сменившись инстинктивным желанием двигаться, устремляться ему навстречу.

Ресницы ее затрепетали, и она открыла глаза.

— Дэл…

Она облизала губы. Не может быть, что это все. Наверняка было что-то большее.

— Ты девственница, — прохрипел он. — Фредди, ради Бога, почему ты мне не сказала?

Фредди не сразу поняла, о чем он спрашивает. Когда же поняла, то почувствовала горечь разочарования. И еще ее пронзило ощущение утраты, когда он откатился в сторону.

— Я была права, — сказала она и села. — Как и все остальные, ты полагал…

Дэл помотал головой. Пробормотав что-то себе под нос, провел ладонью по волосам.

— Ты говорила мне, что ты опытная женщина.

Никогда в жизни она еще не оказывалась в столь глупом положении. Фредди чувствовала себя совершеннейшей дурой, сидя раздетой рядом с полуголым мужчиной. Действительно, идиотская ситуация…

— Я вовсе не имею в виду того, что принято думать об актрисах, так что не вешай на меня лишнего, — предупредил он. — Это только нас с тобой касается. Просто ты сказала, что имеешь опыт, и я тебе поверил.

От смущения она покраснела и, опустив глаза, принялась искать свои штаны.

— Я имела в виду, что меня целовали…

Она не совсем понимала, что именно ее смущает, но что-то явно было не так. Более того, ей казалось, что случилось нечто ужасное…

— Черт побери, Фредди, не так мужчина берет девственницу! Должны быть какие-то обязательства… — Фриско сжал кулаки и взглянул на светлеющее небо — близился рассвет. — Проклятие! Я виноват. Мне жаль, Фредди.

— Я ничего не могу поделать с тем, что я девственница… Вернее, была девственницей, — добавила она.

— Ты должна была мне сказать!

— Знаешь, что меня больше всего бесит?

Фредди встала и, стараясь прикрыться подолом рубашки, потопталась на месте в поисках штанов. Наконец они нашлись, но где же ботинки?

— Столько лет мужчины пытались меня уломать, а когда я наконец поддалась на уговоры, ты ведешь себя так, будто я предлагаю тебе отравленное яблоко!

Дэл положил руки ей на плечи, но она с раздражением сбросила их.

— Фредди, пойми ради Бога, так не делается! Джентльмен так не поступает!

— С каких это пор ты стал джентльменом?

Где, черт побери, эти проклятые ботинки? Потом она позволит себе прочувствовать всю полноту унижения и боли, всю горечь того, что произошло. Но сейчас только злость удерживала Фредди от того, чтобы не разрыдаться прямо перед Дэлом.

— В этом смысле я всегда был джентльменом. Ты можешь минуту постоять спокойно и выслушать меня?

— Если ты сейчас скажешь, что это ничего не значит, клянусь, я… я…

Фредди уже ни в чем не была уверена. Могла ли она теперь называть себя опытной женщиной — или все еще оставалась девственницей? Возможно, и того, что произошло, оказалось достаточно, но все же некоторые сомнения оставались. Как бы там ни было, ясно одно: полученный опыт ее разочаровал. Много шума из ничего.

Дэл неожиданно поцеловал ее, заставив замолчать, но тем еще больше разозлил: Фредди вновь почувствовала желание и одновременно вспомнила об остром разочаровании, о полной растерянности, охватившей ее, когда он откатился в сторону.

— Мы сделаем это снова, и в следующий раз все будет… как положено, — с мрачным видом проговорил Фриско, глядя ей в глаза. — Не на земле. Не в одежде. И не в спешке.

— Нет уж! — воскликнула она, отпрянув. Потом собралась с духом и заявила: — А теперь ты меня послушай. Не один год я гадала: что же это такое — быть с мужчиной? Так вот, позволь мне сказать. — Фредди вздернула подбородок и расправила плечи. — Не так уж это и приятно! Можно один раз пойти на это из любопытства или по необходимости, но ни одной женщине не захочется делать подобное дважды. Так что можешь забыть о повторном представлении!

— Ну вот… — Фриско тихонько выругался. Запрокинув голову, посмотрел на светлеющее небо. — Этого я и боялся. Когда мужчина совершает подобную ошибку, он может сломать женщине всю жизнь. Сукин я сын!

Наконец она наткнулась на свои ботинки, но не стала терять время на то, чтобы их надеть.

— Я видела, что Лес умирает, и думала: а если бы на ее месте оказалась я? Такое могло бы случиться. И если бы я умерла, так и не узнав… — Фредди широко развела руками, и ботинки описали в воздухе дугу. — Уже несколько лет все знакомые твердят, что я сломала себе жизнь. Уважаемые дамы в Клисе отказались говорить со мной, отказались приходить в гости и принимать меня у себя. — Фредди залилась слезами. — Но я ничего плохого не делала. Всего лишь прочла со сцены несколько реплик! Потом познакомилась с тобой и… и решила, что могла бы сделать то, что мне все приписывают.

— Я виноват. Я знал, что ты ужасно устала. Я не должен был принимать твои слова всерьез, потому что знал о твоем состоянии, — проговорил он, пристально глядя на нее.

Небо за его спиной порозовело.

— Нет, не в этом дело. Так случилось, потому что я поступила… как поступала всегда — из всех сукиных сынов выбрала самого отъявленного сукина сына. — Губы ее сложились в брезгливую гримасу, голос понизился до шепота. — Ты такой же, как все. Когда ты откатился в сторону, я почувствовала себя… чем-то грязным и мерзким. Но ты получил что хотел. Я же не уверена, что получила то, что хотела.

— Господи, Фредди!

Но она не желала его больше слушать. Растерянная и униженная, она побежала к своему спальному мешку. Забралась в него и уткнулась лицом в узелок с одеждой, который заменял ей подушку.

Все, что Фредди ему рассказала, было правдой, но эта правда теперь уже не имела ни малейшего значения. Она не могла вспомнить, почему решила, что именно Фриско станет ее первым мужчиной, и не знала, почему это случилось именно сегодня. Просто Дэл Фриско делал с ее душой и телом такое, что прежде не удавалось никому. Она и раньше испытывала желание, но не такое острое, чтобы лишиться рассудка, чтобы забыть обо всем на свете. До сих пор она всегда умела владеть собой.

Перевернувшись на спину, Фредди уставилась в светлеющее небо. Ну что же, по крайней мере она теперь все знает. Если во время этого перегона ей суждено умереть, то она умрет не девственницей.

Но никогда в жизни она не испытывала такого разочарования. Почему-то она ждала… большего.

Прежде Дэл собирался устроить передышку возле Уэйко, но теперь торопился прибыть в Форт-Уэрт. В Уэйко была всего лишь одна обшарпанная гостиница, и Лола скорее всего остановится именно там. Убогая комнатушка и возможная встреча с Лолой — это его совершенно не устраивало.

Вместо того чтобы дать стаду спокойно попастись, а погонщикам, воспользовавшись случаем, посетить город, Фриско переправил быков через мутную от красной глины реку Бразос и направил стадо на север. Дурное расположение духа не покидало его.

Несколько раз в день Фриско объезжал стадо, что входило в круг его обязанностей. Ему полагалось ежедневно преодолевать расстояние вчетверо большее, чем быки. Он должен был знать, не трескаются ли у животных копыта от чересчур быстрого передвижения. Должен был знать, не слишком ли устает стадо, не выматываются ли от непосильной работы кони. Имелись у него и другие обязанности — следить за состоянием животных, оценивать работу погонщиков, а также качество трав и почвы. Теперь ко всем этим заботам прибавилась еще одна: Фредди.