Крис Беннетт, впервые улыбнувшийся за последние несколько часов, согласился с Филипом, который предложил ему остаться в квартире, чтобы позаботиться о Ванессе и отвечать на телефонные звонки.

Когда Чарли вошла в лифт, она взволнованно спросила полицейского:

— А вы абсолютно уверены, что она не пострадала?

— Так мне сказали.

Чарли инстинктивно почувствовала, что он что-то скрывает.

— Я еще утром просила, чтобы от нас ничего не скрывали. Я хочу знать то, что известно вам, пусть даже вы считаете, что это может меня огорчить.

— До приезда врача я не могу сказать вам больше того, что уже сказал.

Филип обнял дрожащую Чарли за плечи.

— Дорогая, через несколько минут мы будем там. Мы все увидим сами. Не мучай себя вопросами.

Пока они проходили короткое расстояние от дома до ожидавшей их полицейской машины, началось настоящее столпотворение. Всех журналистов согнали на тротуар напротив дома, оцепленного полицией. Как только они увидели вышедшую из дома пару, раздались вопли. Тут же в окнах всех соседних домов зажегся свет, и жители, разбуженные шумом, высунулись из окон, чтобы узнать, что происходит.

Со всех сторон посыпались вопросы:

— Они нашли ее?

— Ваш ребенок жив?

— Вы заплатили выкуп?

А в это время фотографы пытались поймать в кадр лица министра и его жены.

— Посмотрите сюда, миссис Локхарт!

— Господин министр, господин министр!

Как только дверца машины захлопнулась, рядом с ней появился мотоциклист, загородивший Чарли и Филипа от назойливых фотографов. Когда машина тронулась с места, репортеры еще долго бежали за ней, непрерывно щелкая фотокамерами, в надежде, что позднее у себя в лаборатории они получат снимок целующихся от радости или плачущих супругов, сделанный через заднее стекло машины.

Один расторопный фотограф уже вскочил на свой «Харли-Дэвидсон», но не успел он добраться и до конца улицы, как ему дорогу преградил дюжий полисмен и тут же оштрафовал за езду по тротуару.

Остальное движение на дороге замерло как Мертвое море. Это было похоже на настоящий королевский кортеж — красный свет не зажигался, и обычный двадцатиминутный путь от Пимлико до Мейфэр занял всего семь минут.


Ванесса вышла из задумчивости при звуках чьих-то голосов и оживления в квартире. Она бросилась к входной двери, но увидела лишь то, что Филип и Чарли скрылись в лифте.

— Что произошло? — спросила она вернувшегося в квартиру Криса Беннетта.

— Отличные новости. Миранда нашлась!

Ему пришлось поддержать Ванессу, у которой от радости подкосились ноги. Он отвел ее в гостиную.

— А что Ангус?

— Он был с ней.

— Где их нашли? Почему он забрал ее? Почему он не позвонил? — посыпались вопросы.

Крис сел рядом с ней на диван.

— Послушайте, нам не сообщили никаких подробностей. Они поехали за Мирандой.

— Значит, Ангус сейчас в полицейском участке?

— Да, очевидно.

— Тогда я еду к нему.

— Простите, но я полагаю, что как раз этого делать нельзя. — Всегда сдержанный Крис после снятого напряжения уже выражений не выбирал. — Я просто запрещаю вам туда ехать.

Ванесса пришла в ярость. Всю свою жизнь она выслушивала приказания других и подчинялась им. И очень часто это приносило ей только вред. Раньше она не доверяла своей интуиции, но теперь она дала себе слово все решения принимать самостоятельно. Сейчас как раз был такой случай.

— Запрещаете? Как вы смеете! Я не нахожусь у вас в подчинении. — Она встала. — Я немедленно поеду к своему сыну, и вы не сможете мне помешать.


Чарли не помнила, как они ехали до полицейского участка и как ее потом вели в небольшую приемную.

У нее учащенно забилось сердце, когда полицейский постучал в дверь прежде, чем позволить ей войти. В комнате уже находился полицейский врач и ее малышка. Миранда лежала в коляске раскинув руки — она крепко спала.

— Я полагаю, вы узнаете в этой юной леди Миранду Габриеллу Локхарт. — Женщина-полицейский улыбнулась.

Глаза Чарли наполнились слезами, и она сжала руку Филипа. Они молча смотрели на свою спящую дочь.

— Филип, я уже было подумала, что мы ее потеряли.

— Я тоже так думал, дорогая. — Голос Филипа дрогнул.

Чарли наклонилась над коляской и взяла дочь на руки.

— Миранда, — нежно позвала она, — проснись, дорогая.

Филип тоже позвал ее.

Никакой реакции.

— Она обычно не спит так крепко; что с ней? — забеспокоилась Чарли.

Полицейский врач был невозмутим.

— Я лишь произвел внешний осмотр, но мне бы хотелось, чтобы вы показали ее своему педиатру. Я думаю, вы не станете возражать. — Он взглянул на их испуганные лица. — Это обычная предосторожность. Девочка спит слишком крепко, но никаких других отклонений я не нахожу. Все же мне бы хотелось, чтобы эту ночь она провела под наблюдением врача.

— Зачем? — Чарли охватила паника, и она с беспокойством посмотрела на Миранду. — Ей дали наркотик?

— Мы думаем, что скорее всего это снотворное. Я предлагаю сделать анализ, потому что нельзя назначать лекарство, пока неизвестно, что ей давали.

Чарли побледнела.

— Не волнуйтесь, — сказал врач. — Я уверен, что ничего страшного не произошло. У девочки нормальный пульс, сердцебиение ритмичное. Но я думаю, вы хотите быть абсолютно уверены, что никаких отклонений нет.

Чарли посмотрела на розовенькое личико дочери. Миранда дышала ровно, ее лицо оставалось спокойным. Если бы что-то было не в порядке, она, как мать, сразу заметила бы какие-то признаки. Одно она знала точно — сегодня она не отойдет от своего ребенка ни на шаг.

— Мы оба хотели бы остаться с Мирандой, — быстро сказал Филип.

— Нет проблем. В больнице для этого есть все условия. Они все устроят.

В комнату вошел суперинтендант Годдард. Он восхищался тем, как Локхарты справились с тяжелой ситуацией. По мере того, как шло время, были мгновения, когда он уже начинал сомневаться в благоприятном исходе. Поэтому он был счастлив, что все наконец кончилось и семья Локхартов снова вместе. Значит, результат положительный, как любит повторять его дежурный по отделению.

— Ну, у этой юной леди было настоящее приключение, — с улыбкой сказал он, забыв об усталости.

— Сейчас мы дождемся санитарную машину, — сказал врач, — и на этом все закончится.

— Суперинтендант, я хочу поблагодарить вас и ваших людей за все, что вы для нас сделали. — Филип с трудом сдерживая свои чувства.

Чарли не смогла ничего сказать. Она только протянула Годдарду руку.

— Все будет хорошо, — заверил он ее.

Он сказал им, что няню и Ангуса сейчас допрашивают в разных комнатах к задержат в полиции до тех пор, пока их показания не будут проверены.

Филип откашлялся.

— Вам известно, почему эти двое так поступили?

— Нет, пока неизвестно. Мистер Макиннон продолжает просить встречи с вами, но это невозможно, пока не проведена процедура дознания.

Когда Чарли узнала, как и где был найден ее ребенок, Годдард с удивлением отметил, что еще недавно ходившая как тень женщина вдруг превратилась в настоящего терьера. Он был рад тому, что по ходу следствия не имел права рассказывать ей о дикой оргии и о причине, по которой, как он считал, ее дочери дали снотворное.

Он сочувственно посмотрел на Локхартов.

— Вы пережили немало тяжелых минут. Давайте отложим обсуждение всего, что непосредственно не касается здоровья вашего ребенка, до лучших времен.


Допрос Элен Брикхилл длился три часа. Ее рассказ о времени, проведенном с Ангусом Макинноном расходился с его версией в одной важной детали: она обвиняла его в исчезновении Миранды.

Когда она уже хотела вернуться с малышкой домой, рассказывала она, он тронул ее доброе сердце своей трогательной историей о том, как отец отверг его. Теперь она понимает, что он просто использовал ее и ребенка, чтобы таким образом отплатить своим родителям.

Вечеринка проходила всего в нескольких кварталах от квартиры ее приятеля, где ночевали Ангус и девочка, а поскольку она знала, что министр с женой будут отсутствовать всю ночь — она была просто уверена, что ее отсутствия никто не заметит. Она сказала, что намеревалась вернуться домой утром до прихода Локхартов. Во всяком случае она видела, как Ангус набрал номер Локхартов, чтобы оставить им сообщение, но она не слышала, что он говорил, потому что находилась с Мирандой снаружи.

Когда полицейские слегка нажали на нее, Элен призналась, что она согласилась на предложение Ангуса, потому что ей очень хотелось попасть на вечеринку. И, заметила она, здесь нет ничего противозаконного, даже если вечеринка и превратилась потом в настоящую оргию. Групповой секс среди совершеннолетних не запрещен законом.

Элен согласилась, что своим поступком она обманула доверие Локхартов. Она не видела телевизионного обращения, и искренне раскаивается в том, что причинила всем столько беспокойства.

Самообладание лишь один раз изменило ей, когда ее спросили об одурманенном состоянии Миранды. Она настойчиво отрицала, что ей известно о снотворном, но к тому времени анализ крови Миранды уже показал на его присутствие в организме.

— Должно быть, Ангус дал его девочке, — тут же нашлась она. — Я серьезно отношусь к своим профессиональным обязанностям, — заявила она. — Можете спросить моих прежних хозяев. И Локхарты тоже никогда не жаловались на то, как я обращаюсь с их дочерью.

Элен твердо придерживалась своей версии событий в течение всего допроса и отказалась от юридической помощи, так как не считала себя виновной в совершении каких-то противозаконных действий.

Она все еще была на допросе, когда в полицейском участке появилась Ванесса.